Секретный Дозор - Юрий Мишин

Итак, пока неизвестный мне некто, предположительно Кириллов, знал в программе внедрения меня к Иным, ну и заложил. Или доложил. Странно. Почему-то об этом знали только Темные и, возможно, исключительно вампиры. Эпизод с телохранителем Газзара можно считать случайностью. А, может быть Светлые, эти светочи, как когда-то выразился Данилов, все-таки знали? Знали, но не проявили себя? Если так, то вообще ничего не понятно. Или наоборот это все объясняет? На днях Соколов проговорился, случайно или умышленно, это другой вопрос, что иногда Светлые и Темные объединяются. Для решения особо важных, жизненно необходимых для обеих сторон задач. Получается, что если и те и другие знали о моем внедрении еще полтора — два года назад, то нынешнее задание вполне логично вытекает из необходимости решить некую, вставшую перед всеми Иными проблему. И ее, или, по крайней мере, часть проблемы, по словам Соколова, может решить только Сергей Муромцев.

Ай да Муромцев, ай да сукин сын! Я чувствовал, что нахожусь на правильном пути, но мне остро не хватало информации. Приняв очередной запотевший бокал, я бросил взгляд в иллюминатор. Облака почти рассеялись. До самого горизонта небо было чистым и ясным. Как весеннее утро. Наша немного облезлая «Тушка» медленно, словно в бородатой песне шестидесятых годов о геологах, плыла над бескрайним, кажущимся с высоты почти десяти километров несколько сизым морем северной тайги.

Из моих рассуждений получалось, что с самого начала Иные знали о наших планах и контролировали их. Но почему тогда Юсупов пытался уговорить меня отказаться от участия в «Фантоме»? И даже пытался убить? Одно с другим как-то не вяжется. Может быть, тогда я ошибаюсь? И, причина совсем в другом? Как много вопросов, а ответов так и нет… В любом случае ключ к разгадке это нынешнее поручение Соколова. Точнее таинственных «заказчиков». Кстати, Леон так и не сказал кто они такие. Вроде бы намекал на Инквизицию. Но кто знает? Монотонный гул турбин стал заметно тише и Назимов, проснувшись, обеспокоенно поднял голову прислушиваясь. Наш лайнер, слегка опустив к земле заостренный прозрачный нос, пошел на посадку.

— Как выспался, Миша? — спросил я Назимова, решив проверить его самочувствие.

Бывали случаи, когда излишнее применение Силы заканчивалось очень плачевно. Конечно, если во время не вмешаться. Но Михаил Иванович чувствовал себя прекрасно. Все-таки здоровье летчика вещь очень полезная. Потянувшись, насколько позволяло кресло, он мечтательно сказал:

— Мне снился наш аэродром. Аэроклуб «Сокол». Синее небо. Белые самолеты на сверкающем бетоне, а вокруг изумрудная трава. Она была в чем-то розовом, — потом посмотрел на выражение моего лица, потряс головой, отгоняя наваждение, и подняв спинку кресла, добавил. — Не думай лишнего. Это был просто комбинезон.

Не удержавшись, я захохотал:

— Ну, ты, даешь! Парашютистка?

— Старая знакомая. Студентка университета, — ответил он, присматриваясь к моему еще не до конца осушенному бокалу. — А здесь оказывается можно выпить? Девушка! — взмахнув рукой, зычно позвал он стюардессу.

Но выпить Назимову так и не удалось. Самолет снижался, и весь сервис «Аэрофлота» теперь сводился к пакету, в котором Михаил Иванович не нуждался да к строгому указанию пристегнуть ремень безопасности. Пытаясь справиться с тугой пряжкой под бдительным оком бортпроводницы, он улыбнулся ей во все свои тридцать два зуба и спросил:

— Ну, зачем это? Все равно ведь….

— Положено, — непреклонно ответила давешняя девушка, которая приносила мне минералку. — Вам помочь?

— Спасибо, милая, не надо. Хотите, Надя, короткий анекдот в тему?

Я удивленно посмотрел на Михаила, но потом заметил на лацкане пиджака девушки маленький бейджик.

— Только пока стою здесь, — ответила стюардесса, с трудом вытягивая из-под ста десяти килограмм Михаила Ивановича потерявшийся замок.

Я подумал, что пора будить Меньшикова, который до сих пор спал сном праведника. Железные нервы у парня. Это хорошо. И хорошо, что Назимов вполне адекватен. Не люблю я обращать к Свету. Шо Свет, Шо Тьма, одна Сатана… Требуют мзду. То ли у меня это плохо, получается, из-за малого опыта, то ли жаль напрягать людей. Не знаю. Наверно и то и другое вместе. Я прислушался к Михаилу, увлеченно рассказывающему девушке свой любимый анекдот:

— … катастрофы упал самолет, — проникновенно вещал Назимов, все еще возясь с ремнем. — Спасатели ходят между обломков. Один другому менторским тоном и говорит: «Те, пассажиры, которые не были пристегнуты, те погибли. А те которые были пристегнуты, те сидят… Ну прямо как живые!».

Закончив рассказывать, Михаил Иванович громко захохотал, видимо ожидая такой же реакции и от Нади, но та лишь странно взглянула на него и, подергав для проверки ремень безопасности, пошла дальше оглядываясь.

— Ну, ты Михаил Иванович, даешь! — сказал я. — Нашел время и место для анекдота.

— Переживет, — ответил Назимов, поворачиваясь ко мне. — Ты, мне друг лучше вот, что скажи. Куда это ты меня втянул?

«Да, — подумал я. — Видимо слишком тебя расслабил. Ну да ладно. Обойдется».

Самолет вздрогнул, выпуская шасси, и я посмотрел в иллюминатор. Города не было видно. Наш «Ту» натужно ревя двигателями и постепенно выпуская закрылки в посадочное положение, аккуратно, блинчиком, с креном не более пяти-семи градусов, разворачивался над водной гладью Оби.

Рядом молчали: Назимов ждал ответа.

Делать было нечего, и я нехотя спросил:

— Тебе хорошо? Может быть, ты кушать хочешь?

— Есть я не хочу. Пить хочу. И еще я хочу знать, как я сюда попал.

— Я не могу этого сказать, Миша. Это секретная операция. Тебя попросили мне помочь. Этого тебе хватит?

— ФСБ?

Мне не хотелось врать. Да и не мог я. Поэтому по-прежнему, не оборачиваясь, сказал:

— Вроде того. Что мог, я тебе объяснил. Поменьше знать в твоих же интересах. К тому же, где еще ты самостоятельно, да в моей компании полетаешь на «Ан-24»?

Некоторое время Назимов молча, смотрел на меня, видимо переваривая сказанное. Я это чувствовал, и не оборачивался, разглядывая проплывающий внизу пейзаж. На берегу были видны дома. Судя по всему, пилоты уже вели лайнер по глиссаде.

— Ну и ладно. Обойдусь, — неожиданно заявил Михаил Иванович и, помолчав некоторое время, добавил. — Но с тебя, друг мой, или твоей конторы — коньяк. И не воображай, что я обойдусь прозаической «Старой крепостью» или «Араратом», пускай даже и настоящим. Мне дома еще со Светкой объясняться. Рассада то засохнет! Тут воздушный брат мой, суррогатом не отделаешься. Когда вернемся, — Назимов похлопал меня по спине, — проставишься, по полной. Как в «Песне юнкеров»: «По три звезды, как на лучшем коньяке!» И с отборными оливками.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});