Путь сквозь тень - Сергей Алексеевич Евтушенко

щель лился мягкий жёлтый свет.

Я погасил «Вспышку» и одним глазом заглянул внутрь. Ничего, кроме рядов металлических шкафов и электрических ламп — судя по всему, той же модели, что освещали первый этаж Парилки. Прислушался — ни звука. Либо тот, кто находился внутри, соблюдал идеальную «библиотечную» тишину, либо отец Ансельм положил на вверенные ему обязанности здоровенный болт, забыв закрыть дверь и выключить свет. Пять минут ожидания не дали ничего — я слышал лишь своё приглушённое дыхание.

— Кёльколиуке, — спросил я одними губами. — Ты что-нибудь слышишь?

— Нет, — ответил он так же тихо спустя несколько секунд. — Внутри. Никого.

— Уверен?

— Уверен.

Воодушевившись таким прогнозом, я осторожно открыл дверь и вошёл в архив Ордена. Нельзя сказать, что полноценный обзор помещения по сравнению с подглядыванием в щель дал принципиально новую информацию. Архив оккупировал всё пространство верхнего сегмента башни, а его в свою очередь оккупировали плотные ряды металлических шкафов с ящиками, каждый из которых запирался на ключ. Выглядело это всё слегка устрашающе — словно святая святых секретной службы с современной Земли, где за проникновение без высочайшего уровня допуска могли заставить исчезнуть навсегда.

С другой стороны, по сравнению с инквизицией Железной Империи все земные спецслужбы казались сосунками.

Царство железных шкафов слегка разбавлял лишь скромный стол в правом от входа углу, освещённый отдельным, более ярким светильником наподобие настольной лампы. На столе лежало несколько бумажных папок вполне привычного вида, одна из них — открытая, будто её листали совсем недавно. Я подошёл поближе и потратил минуту, чтобы убедиться — ни один из «файлов» не принадлежал Кассандре Зервас. Следовательно, его ещё предстояло найти и достать из шкафа.

В обычном архиве, пусть и секретной службы, найти нужный ящик не составило бы труда. Бумаги предназначены для того, чтобы с ними работали, а значит, они должны содержаться в порядке. Нумерация и категоризация — наше всё. Теоретически, те же правила распространялись и на архив Ордена, но практика почему-то не поспевала за теорией. На всех ящиках была разметка, только вот выглядела она, как тарабарщина. Цифры вразнобой, буквы из имперского алфавита пополам с незнакомыми мне символами. Более тщательный обыск письменного стола также ничего не дал — никакой памятки или подсказки.

Я нервно зашагал туда-назад вдоль железных рядов, пытаясь выстроить дальнейший курс действий. Теоретически, сейчас на руках у меня находились ключи от всех ящиков архива, причём ключей было гораздо меньше, чем самих ящиков — раз эдак в двадцать. Но даже если один ключ открывает целый сегмент одинаковых замков, у меня уйдут часы на то, чтобы найти нужную папку. К тому моменту архивариуса либо обнаружат, либо он сам успеет очнуться и поднять тревогу — в любом случае мне кранты.

Вернуться к нему, что ли, чтобы растолкать и вежливо потребовать объяснений? А ещё лучше, заявиться во дворец к Нергалу, или где он там сидит, и пожаловаться на паршивую категоризацию секретных данных во вверенной ему организации. Уверен, он не останется равнодушным.

— Проблемы? — как всегда лаконично спросил Кёльколиуке.

— Проблемы, — так же лаконично согласился я. — Я понятия не имею, как читать эту белиберду.

Мой указующий перст гневно тыкнул в символы под ближайшим ящиком. Белиберда от этого понятнее не стала.

— Ясно, — последовал ответ после недолгой паузы. Я подождал продолжения с полминуты, но его не последовало.

— Может, ты знаешь, что это значит?

— Не знаю.

Не сказать, что мои надежды были высоки, так что падать им пришлось недолго. В своё время в гробнице Фраата IIIс переводом непонятных надписей здорово помог сидящий в гримуаре Маэстус, но этот фокус, видимо, можно было провернуть лишь один раз. С чего бы древний островной дух знал современную имперскую тайнопись?

— Бумаги. На столе.

Я моргнул от неожиданности и обернулся, убедившись в его правоте. Бумаги действительно были там.

— И что с того?

— Откуда. Они там.

Ощущение собственного идиотизма нахлынуло с невероятной силой. Я снова бросился к письменному столу, читая названия дел — имена пленников Ордена. Информация внутри папок, как и говорил Дезмонд, была зашифрована, но имена на обложках — нет. Двое из них начинались на «Л», один на «А», один на «В» и один, о чудо, на «К». Я метнулся назад ко шкафам, чтобы убедиться — пять ящиков действительно оказались открыты, хотя это было почти незаметно со стороны. Беглый анализ позволил убедиться, что каждый шкаф сортировал дела по алфавиту, просто не вполне стандартным образом. Отсчитав ящики на два шага вправо и один наверх от открытого «К», я начал подбирать ключи в связке архивариуса. Какие-то пять минут — и я… убедился в своей ошибке. Система была немного сложнее.

Но «немного» как раз было тем, на что у меня хватало времени.

Спустя полчаса с небольшим папка с именем «Кассандра Зервас» перекочевала из седьмого вскрытого ящика в мои слегка дрожащие и явно вспотевшие руки. Я добрался до стола в углу и тяжело опустился на единственный стул. Кажется, некоторые головоломки в оригинальном, не изнанковском Сайлент Хилле, были попроще. И всё же, победа. Чистая и безоговорочная, очередной элемент плана, который прошёл почти как по маслу.

Осталось чуть-чуть перевести дух, а затем сжечь тут всё к такой-то матери. К счастью, для этого меня снарядили всем необходимым.

Я положил папку с именем Кассандры на обложке в центр стола, небрежно подвинув другие, ставшие ненужными, дела. Скоро они все исчезнут, причём в числе первых, не защищённые железной бронёй закрытых ящиков. Одна из папок — кажется, та, что на «А», упала на пол, и её содержимое рассыпалось вокруг. Я машинально проводил её взглядом — и почувствовал, как желудок подступает к горлу.

Когда я рассматривал дела полчаса назад, то лишь открыл первую страницу, чтобы убедиться, что текст действительно зашифрован. Но внутри был не только текст. Там находились зарисовки — изумительно точные, на уровне хороших чёрно-белых фотографий. На одной из них был изображён пышущий жизнью человек, пусть и напуганный, сидящий в одиночной камере темницы. А на соседней — он же, только уже в виде живого трупа без волос, ногтей и зубов. На третьей — без носа, ушей и глаз, которые явно выжгли. На четвёртую я глянул лишь мельком, прежде чем снова ощутил приступ тошноты и перевернул её лицевой стороной вниз. Иногда я забывал, какие чудовища работали в инквизиции Ордена Священной Крови. Теперь, к несчастью, вспомнил.

Забыв на