Ночь Саммерсенда - Линдалл Клипстоун

не умер.

Правду, в которой я признаюсь во второй раз, все еще трудно озвучить. Но как только я даю волю словам, меня снова омывает то же самое неустойчивое облегчение от того, что я не так одинока в этом.

Ариен озадаченно наклоняет голову.

– Ты имеешь в виду…

Он замолкает, когда звук снова доносится из леса, теперь уже ближе. Он заставляет задрожать стены и завывает под перемычкой с гортанным, протяжным воем. Оглушительный грохот заставляет содрогнуться всю комнату. С потолка обрушивается ливень из коры и листьев. Затем снаружи внезапно вспыхивает потусторонний свет, освещая щели под дверью и вокруг окна, прежде чем снова все погружается во тьму.

Я опасливо продвигаюсь ближе к окну. Ариен встает рядом со мной, когда я открываю ставни. Мы выглядываем наружу, но там кромешная тьма. Все, что я вижу, – это размытое отражение моего собственного лица в стекле.

Затем медленно свет снова поднимается. Вздох ужаса застревает у меня в горле. Когда яркий свет разливается между деревьями, он показывает лес, который полностью изменился.

Лес, который… разрушен.

Сердцедрева, граничащие с моим домиком, уничтожены. Их стволы вырваны с корнем, в каждом виднеются глубокие раны, из которых вместо крови сочится сок. Их ветви загнуты назад, изогнуты под углом, как сломанные конечности. Мне больно на них смотреть. Как будто раны были вырезаны в моей собственной плоти.

– Что… – начинаю я. Затем странный свет, который потускнел было, вспыхивает снова. Я отворачиваю лицо от стекла, зажмурив глаза от ослепительного яркого света. Я моргаю снова и снова, и когда мое зрение приспосабливается и я снова смотрю в окно, я понимаю, что между деревьями есть какие-то силуэты.

Они прозрачны, как туман, но имеют форму, которая может быть почти… человеческой.

Роуэн пересекает комнату и прижимается вплотную с другой стороны от меня. Схватившись за край ставни, я прищуриваюсь в сторону разрушенных деревьев, пытаясь разглядеть получше.

– Они выглядят, – говорит Ариен, его голос дрожит от страха, – как существа, сотворенные от неудавшегося ритуала.

Роуэн издает сдавленный звук согласия. Страх прокладывает дорожку по моему позвоночнику, вызывая серию вздрагиваний. Эти существа сотканы из тумана, а не из грязи. Но они до жути похожи на монстров, которые хлынули из озера, когда наш ритуал по исправлению Гнили провалился. Те же удлиненные конечности. Те же слишком широкие рты, представляющие собой сплошные зубы.

Затем сквозь свет движется силуэт, фигура более плотная, чем призраки в тумане. Я тяжело сглатываю, мой рот наполняется горьким привкусом, клубок дурных предчувствий поднимается из глубин моего желудка и по спирали распространяется по всему телу.

Из-за деревьев выступает Леди Мотылек, за ней следуют ее сестры.

Я захлопываю ставни и поворачиваюсь обратно в комнату, пульс учащается. Рука Роуэна выскальзывает из моей, когда он движется к Элану. Сквозь связь я вижу его отчаяние и вину, всю боль, которую он перенес с той ночи, когда увидел, как его брата утащили в озеро.

Теперь на его лице застыла жестокая решимость. Он покровительственно обнимает Элана и ведет его в заднюю часть моего коттеджа – как можно дальше от окна.

Я бросаю взгляд на Ариена.

– Уходи с ними.

Он качает головой. Он не двигается.

– Ариен. Иди.

– Нет, Лета, – произносит он, полный решимости и ярости. – Мы будем сражаться с ними вместе.

Его рука скользит в мою, и нотка мольбы сияет в его затененных магией глазах. Все то время, что мы пытались остановить Гниль, и все то время, что я провела в Нижнем мире, я боролась, боялась и отдавала частички себя. Пыталась противостоять силе и безжалостности богов – чтобы соответствовать этой силе в одиночку.

Теперь же, стоя рядом с Ариеном, я чувствую себя так, словно мы снова на берегу озера, под нашими ногами вырезана печать, перед нами разверзшаяся земля, а над головой – полная луна. И это похоже на шанс исправить мои ошибки после того последнего ритуала, когда я пожертвовала собой и оставила его позади.

Шанс принять его помощь. Чтобы мы вместе встретились с опасностью лицом к лицу.

Я одариваю его единственным кратким кивком. Затем я тянусь к двери и открываю задвижку.

Воздух наполняется жалким воем – слишком подобным рыку и глухим, чтобы быть человеческим. Порыв ледяного ветра врывается в комнату, туша огонь.

Затем что-то срывает переднюю стену моего домика.

Сердцедрево пробивает крышу градом зазубренных обломков. Впервые обнажившееся небо ярко освещено полуденным светом. Я опускаюсь на одно колено, хлопаю ладонью по грязи. Мои пальцы сжимаются в когти, и лес отвечает, от пола спиралью поднимается стена шипов.

Она окружает нас защитной клеткой. Ариен прямо рядом со мной, но – в суматохе – я понимаю, что Роуэн и Элан исчезли. Упавшее сердцедрево разрезало пространство пополам, поймав нас в ловушку с одной стороны, а Роуэна и Элана – с другой.

Я подталкиваю себя к дереву, отчаянно царапаю древесину.

– Держитесь!

Я высвобождаю свою силу в направлении ствола, изо всех сил прижимая его к барьеру, отчаянно пытаясь пробиться мимо или сквозь него. Но моя магия бесполезно омывает лес, как поток воды, огибающий камень, брошенный в ручей.

Вырванное с корнем из земли, дерево отрезано от моей связи. Я сдерживаю рычание, пытаясь снова, когда сила беспомощно искрится из моих рук.

Еще один порыв ветра проносится по комнате. Резким рывком часть защитного барьера, который я создала, защищая Ариена и меня от остальной части леса, отрывается. Я отступаю назад, отдергиваю руку от упавшего дерева, моя магия рассеивается облаком теней.

Леди Мотылек стоит надо мной, зажав в окровавленном кулаке горсть сломанных шипов. Она бросает их на землю, вытирает ладонь о юбку.

Она сердито смотрит на меня, ее глаза полны убийственной ярости.

– Виолетта. Я здесь ради того, что принадлежит мне по праву.

Я поднимаюсь на ноги, выхожу из-за баррикады из шипов. Ариен рядом со мной. В разрушенном лесу, окружающем мой коттедж, мы сталкиваемся с сестрами-богами.

Леди Мотылек, ее раненая рука теперь зажила до чудовищного шрама.

Леди Сова, мантия из бледных перьев на плечах, порез в форме укуса на запястье, из которого капает почерневшая кровь.

Леди Фауна, ее дыхание вырывается сквозь резную кость ее маски.

Ужасное понимание охватывает меня, когда я вспоминаю слова Элана, описывающие его воскрешение. Дыхание и кровь. Это было то, что они использовали. Кусочки жизни, отнятые у человеческой девушки, которой не следовало быть в мире мертвых.

Они использовали мои сделки, чтобы воскресить Элана.

Мои глаза перебегают с дерева на дерево, мое дыхание замерло от свинцового ужаса.