Житие мое. Трилогия - Ирина Сыромятникова

— Благодарю вас, мистер Кенникор! Будьте добры, найдите капитана Бера и попросите его связаться со мной. Я буду у себя. Пойдемте, молодой человек, мы подождем капитана в моем кабинете. И не бойтесь, я не кусаюсь!

Больно надо мне его бояться! Я неохотно поплелся следом за ним, в который раз пытаясь придумать, как начать разговор. Сразу говорить про Лорана казалось недипломатичным. На границе зрения мелькали какие — то размытые фигуры, и от одного подозрения, что Шорох готовится взять реванш, волосы начинали шевелиться.

Наверное, одного взгляда на меня магу хватило, чтобы сделать выводы. Он пошуровал в столе и вытащил оттуда замысловатый флакон с синей этикеткой, не скрываясь, накапал в стакан какого — то снадобья, плеснул воды из графина и подал мне. Я выпил. А чего придуриваться? Мелькание в глазах резко прекратилось.

— Это ты из — за Паровоза так расстроился? — осторожно поинтересовался маг. — Он сейчас поехал к тебе, вы встретились?

Я покачал головой:

— Разминулись.

Получив ответ, маг заметно повеселел:

— Вот и хорошо! Замечательно. А то он человек не чуткий, погрязший в формализме. Лучше мне расскажи, что тебя беспокоит, может, я помогу.

Что делается?! Черный выражает сочувствие черному, предлагает помощь и поддержку! Меня даже слеза прошибла.

И тут я выдал ему все. И про Шороха, и про книгу, и про черные хлопья в лодочном ангаре… Все. Оставалось надеяться, что смерть будет безболезненной.

Вместо этого он тяжело вздохнул и предложил:

— Наплюй!

— ???

— Ну да, допросить тех козлов было бы неплохо, но и так сойдет — за попытку похищения Источника все равно полагается вышка, к тому же двоих перед тобой они замучили насмерть. Будем считать, что казнь была проведена на месте. Или ты думал, что закон работает только против черных?

— При чем тут это?! У меня внутри… монстр сидит. Когда я пытаюсь ворожить, он на людей бросается. А еще, кажется, пытается меня съесть.

— Это нормально. Обычный эффект при контакте черного мага с Шорохом, усиленный применением Оков. Не психуй! Ты не первый и не последний. По поводу Оков: если не подтвердить заклятие минимум трижды в течение первого месяца, эффект блокировки рассеивается через три недели, соответственно поведение Источника снова становится предсказуемым. Тебе ведь, кажется, доктор колдовать запретил? И еще запретит, скажем, на месяц, отсутствие магии я тебе обеспечу. Но к Шороху придется притерпеться — полностью закрыть ему доступ к твоему сознанию нельзя. С Силой своей ты справился, справишься и с ним. Главное — не сюсюкай.

Да, я явно не врубаюсь в стиль черных магов. Это белое воспитание меня испортило.

— То есть мне ничего не будет?

— Почему не будет? — удивился он. — В дело твое все запишем, сейчас Паровоз вернется, ты ему показания дашь. Сразу и контракт составим — со мной работать станешь.

— Нет! — ужаснулся я. — Мне же еще учиться год, и у меня с фондом Роланда договор. Я алхимиком быть хочу.

— А кто тебе мешает? Привлекать тебя будем как чародея запаса — по необходимости, и тебе проще, и для надзора экономия. С фондом Роланда я вопрос урегулирую, там ребята с пониманием сидят. И вообще, — он сурово прищурился, — ты что, хочешь ответить по всей строгости?

Даже знать не хочу, что это означает!

Часа не прошло, как я стал внештатным сотрудником НЗАМИПС под кодовым именем Черный Рыцарь, а капитан Бер с чувством глубокого удовлетворения подшивал мою анкету в дело нелегального боевого мага. Материала в деле теперь было на два смертных приговора и три пожизненных срока. Магия, доставившая мне в эти дни столько хлопот, не ощущалась и не наблюдалась. Дамочка очень знакомой наружности проникновенно поздравляла меня с достойным началом карьеры и пыталась развести на откровения по поводу тройного убийства. Ее интересовало, не чувствую ли я себя немного одиноко. Я тупо отвечал, пытаясь понять, с какого момента моя судьба вошла в такой крутой вираж. Все началось с Беллы? Или с книги? Или с записи того первого кристалла? А может, сразу от рождения?

И как, спрашивается, я мог оказаться одним из этих людей?!

Часть пятая. Ученик дьявола

Тот, кто сказал, что дети — цветы жизни, либо не до конца продумал свою ассоциацию, либо слабо представлял себе труд садовника.

Отец семерых детей

Глава 1

За окном медленно танцевали снежинки — подлетали к окну, взблескивали и тут же прятались в темноту. Я пробовал хотя бы на секунду угадать, удержать в уме их полет, но ничего не получалось.

— Тангор!

Да — да, здесь. А куда я денусь? Какое повреждение рассудка заставило меня поверить речам черного мага и подписать этот проклятый контракт? Должно быть, виновата травма, нанесенная Шорохом, и за это он мне тоже ответит. Где — то с месяц я пребывал в счастливом неведении о том, во что вляпался, ровно до того момента, пока не кончился курс приема блокираторов. А потом мистер Сатал вызвал меня, велел забрать Макса из вивария очистки и объяснил содержание документа еще раз.

Например, тот его пункт, где «обучение — бесплатно», в смысле, чтобы отказаться от этого обучения, можно сильно приплатить.

— Тангор, чем вы заняты?!

Надо было соглашаться на тюрьму, блокиратор они бы мне и так дали — никуда не делись бы. В конце концов, помогать людям, пострадавшим от потустороннего, — их обязанность! А теперь я связан контрактом на пять лет, и мне придется сильно попотеть, чтобы не подписать его еще раз — над черными магами всегда нависает общественный долг. В смысле общество постоянно думает, что мы ему что — то задолжали.

Можно было попытаться саботировать, но интуиция подсказывала, что от этого все станет только хуже.

— Я уже закончил, сэр.

— Ты закончишь, когда доложишь об исполнении задания!

— Сэр, я закончил.

— Молодец.

Когда Сатал ругается — это нормально, а нецензурную брань в его исполнении лучше не принимать всерьез. Когда он становится по — настоящему опасным, то начинает изъясняться изысканно — литературным языком с трудновоспроизводимым выговором благородного джентльмена, втаптывающего собеседника в грязь, не снимая белых перчаток. У меня было смутное подозрение, что из — за своей высокой должности господин координатор слишком уж зажимает черную натуру при посторонних, и недостаток неформального общения добирает на мне. Типа такое проявление доверия. А мне что делать? Я ведь только — только почувствовал себя главой рода! Вкусил, так сказать, вожделенный плод, и тут же снова оказался в положении ученика, причем ученичество Сатал воспринимал в самом архаическом понимании этого слова — это когда подмастерья терпели побои и стирали мастеру носки.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});