Драконья любовь, или Дело полумертвой царевны - Евгений Малинин

– Тряхни его!.. – Посоветовала Арина Световна, поднимаясь с колен, и я послушно встряхнул растение. Несколько комочков земли сорвались с корня, и растение сразу же стало еще легче.

– Ну, вот и все… – Проговорила травница, направляясь в сторону сарайчика.

«Как же все?.. – С некоторым удивлением подумал я. – А… „пепел из следа молнии“?..»

Но вслух ничего не сказал, и, как оказалось, правильно сделал – тетушка Арина ничего не забыла. Проходя мимо смирно сидевшего на прежнем месте Володьши, она ласково проговорила:

– Вот что, Шептун, сходи к воротам. Там у правого столба есть небольшая ямка… темная такая… ну… обугленная… Наскреби мне из этой ямки немного… праха.

Володьша послушно вскочил на ноги и бросился исполнять просьбу хозяйки.

А мы вернулись в сарайчик и положили добытую траву рядом с другими ингредиентами снадобья.

Спустя минуту, в дверях сарайчика появились Володьша, державший правую ладонь перед собой «лодочкой» и Воронин с тремя яйцами в левой руке и клеткой в правой. В клетке, возмущенно вертя во все стороны головой, сидел совершенно черный петух.

– Вот… – Коротко произнес Шептун, протягивая вперед свою ладонь. На редкость молчаливый Макаронин посмотрел на яйца в своей руке, на клетку, а затем перевел вопросительный взгляд на травницу.

– Сюда, ребята, сюда… – ласково позвала моих спутников тетушка Арина.

«Ребята» довольно робко подошли, и травница указала Володьше на доски верстака. Шептун высыпал на указанное место мелкую, летучую серую пыль, а хозяйка посмотрела на Юрика, и тот молча поставил на струганные доски клетку и положил три коричневых яйца. На вопросительный взгляд Арины Световны Макаронин ответил, пожав плечами:

– Так мне предложили три яйца… сказали, что у них… это… три есть… от рыжей курицы… Ну я и подумал – пусть одно в запасе будет… запас не помешает!..

– Верно, не помешает… – улыбнувшись, согласилась травница. – Спасибо вам обоим и… можете идти, отдыхать.

Володьша немедленно повернулся и быстро вышел из сарайчика. Макаронин последовал за Шептуном, однако у самого порога обернулся, хотел было что-то сказать, но коротко махнул рукой и вышел молча. А Арина Световна повернулась ко мне.

– Ну что ж, молодец, давай попробуем изготовить твое снадобье…

Она наклонилась и достала из-под верстака небольшую коробку, в которой оказался целый набор самых разных ножей, ложек, вилок, веничков и других приспособлений из металла, камня и дерева. Выложив все это добро на все тот же верстак, тетушка Арина подбадривающее мне улыбнулась:

– Начнем!..

Ее тонкие, гибкие пальцы подняли первое яйцо и коротким точным нажатием разбили скорлупу на две части. Три коротких переката желтка из скорлупки в скорлупку освободили его от белковой жидкости и отправили в маленький синий горшочек. То же было сделано и со вторым яйцом, так что третье – запасное, не понадобилось. При этом Арина Световна негромко, словно бы про себя, рассуждала:

– Это желтки мертвые, потому что к рыжей соседской курице никогда не приблизится ни один петух… Боятся они ее…

В следующее мгновение в тонких сухих ладонях оказался плоский кувшинчик. Пробка темного дерева легко вышла из горлышка, и в темно синий горшочек медленно закапала темная, маслянистая жидкость с тяжелым специфическим запахом.

«Нефть!» – Мгновенно догадался я. А Арина Световна продолжала свои негромкие рассуждения:

– Это каменное масло рождается в недрах земли, после того, как она поедает умершее живое… нет, не сразу… Земля долго переваривает съеденное, долго растит свою кровь… Потому эта кровь пылает так ярко и… дымно.

Ровно шестнадцать капель упали в горшочек, и сразу же темная деревянная пробка встала на свое место, а кувшинчик был отставлен в сторону.

Тетушка Арина, не глядя, протянула руку и опустила тонкие пальцы в горку праха, лежавшую на чистых досках ровной горкой. Щепотка пепла из следа молнии покрыла тяжелую, маслянистую жидкость налетом древней патины…

– Я специально притянула молнию к конкретному месту… Этим местом теперь долго можно пользоваться – небесный огонь глубоко прожигает землю!..

А я смотрел на пальцы пожилой женщины, умело стряхнувшие с себя малейший признак пепла… оставшиеся такими же чистыми, сухими и… холодными!

Зеленая веточка Uratus Godus повисла над синим горшочком, удерживаемая двумя тонкими пальцами, и через секунду три крошечных, чуть подвявших цветка беззвучно упали в «синюю глину» и канули в темной жидкости, а за ними сразу же последовал и прекрасный цветок арардуса.

В этот момент тетушка Арина вдруг прикрыла глаза и застыла, протянув ладонь над горшочком. Около минуты она стояла так, совершенно неподвижно, затем открыла глаза, остро глянула мне в лицо и негромко проговорил:

– Интересно… Очень интересно…

Пододвинув к себе корень-вопль, она выбрала короткий нож из странного, похожего на темное дерево материала и принялась крошить корень, приговаривая:

– Корень-вопль – странный корень. На западе его называют альраун, а у нас чаще – адамовой головой… Он вопит, когда его вытягивают из земли, вопит так, что человек, услышавший этот вопль может умереть или ослепнуть… Неумные люди заставляют собаку вытягивать адамову голову из земли, убивая животное и теряя силу корня – она уходит вместе со смертью существа, добывшего корень… А сила эта велика… Велика и… разнообразна…

Мне вдруг показалось, что я слышу совсем не простые рассуждения-пояснения занятой делом травницы, что в мои уши вливается некий древний, с забытым смыслом наговор на колдовское варево, вливающий в это варево силу… звука… Силу… слова!.. И что вовсе не для меня говорятся эти в общем-то простые слова, что меня вообще нет сейчас рядом с травницей… И перед глазами моими поплыл непонятно откуда поднявшийся туман, притупляя мое зрение, приглушая звуки, и без того негромко звучащего голоса!..

Я резко выдохнул, стараясь вернуть остроту восприятия, и совсем уже собрался прочитать заклинание «Истинного Зрения», но туман перед моими глазами внезапно исчез, да и голос травницы вдруг сделался отчетливее, звучнее.

Корень был уже порублен мелкими ломтиками, и тетушка Арина, взяв маленькую деревянную лопаточку, переправляла его в горшочек. Затем она той же лопаточкой медленно, тщательно перемешала содержимое горшочка, дала стечь остававшейся на лопатке жидкости и, не гладя на меня, отошла к стеллажу. Взяв с полки темно-коричневого стекла бутыль, она вернулась и… сколупнула с горлышка коричневую сургучную нашлепку. По комнате потянуло странным запахом… легкий, будоражащий запах спирта, перебивался тяжелой вонью падального гниения.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});