Золотая рыбка - Людмила Бояджиева

— Не пробовала. Мы отказались от угащения. А ты быстро оклемался, хотя весьма смахивал на мертвеца: губы синие и под глазами черные круги. Пальцы леденющие…Жуть.

— Ты тоже, насколько припоминаю, не была похожа на ангела. Сейчас выглядишь куда лучше. Ума не приложу, что ещё этот доктор должен тебе перешить?

— Нос. Тимоти ведь все объяснил. Моего мужа не устраивает нос.

— Но мне нравится такой… Не понимаю, как можно жертвовать своим родным носом? Ты актриса?

— Даже не собираюсь. Хотела стать электронщиком, потом врачом… Не обычным, экстрасенсом что-ли… Почему всегда хочется делать то, что получается совсем плохо?

— Ты полагаешь, у меня нет актерской жилки?

— Посмотрим… Пора требовать горячее. — Полина нажала кнопку. — Не забудь эффектно покапризничать. Аргентинец не в восторге от аериканского сервиса.

… На следующий день заказной «роллс» вез супругов к загородной резиденции доктора Бенедикта. Откинувшись на широком мягком сидении, Полина вспоминала наставления Тимоти: надо почувствовать себя изнутри воображаемым персонажем, и тогда сами собой появятся правильные жесты, интонации, даже весьма неожиданные идеи. Она закинула ногу на ногу, не думая о том, что супер-короткая юбка летнего костюма вздернулась до трусов. Лето — не лучшее время для колготок, но леди не может появиться на официальном визите с голыми ногами.

Кроме того, легкий блеск лайкры придает форме ног дополнительное очарование. И этот пристальный взгляд в зеркальце, производящий ревизию. Полина ловко щелкала пудреницей и, выбрав в сумочке необходимый тюбик губной помады, подправила рисунок губ. Быстро проверила, в порядке ли остальной макияж и зубы — на них не должнв алеть пятна помады. Немного духов, мученический вздох: «Утомительная дорога. Ты как, дорогой?»

Полина подскочила от неожиданности: мужская ладонь, пройдясь по бедру, скользнула ей под юбку.

— С ума сошел?

Рэй демонстративно сложил руки на груди и поморщился:

— Что случилось? Вхожу в образ, как полагается. Напрягся, воображаю себя миллионером, имеющем беспокойную, но весьма соблазнительную жену. Они ведь, по существу, молодожены. Парень ревнив и горяч. Его же притягивают эти ноги, эта грудь, собласзнительно выставленная напоказ. Он полон желаний, несмотря на то, что провел с женой бурную ночь.

— В каком смысле?

— В смысле «воображаемого действия». Заметь, я не ломился к тебе в спальню, требуя выполнения супружеского долга. А если я без этого не могу перевоплотиться? Не даром же почти все съемочные романы сопровождаются натуральными.

— Забудь об этом. Пока я буду находиться в клинике, снимешь себе профессиональную шлюху. Ты же богат до чертиков. Нечего жмотничать.

— У тебя очаровательный акцент. Иногда я вообще ничего не понимаю. Дернул же черт жениться на эстонке!

— Я тоже сильно промахнулась. Американский выговор — это нечто ужасное. На что только не пойдешь ради денег! Ты вырос у мачехи в Огайо, закончил колледж в Бостоне, почти американец. А я ни за что не приехала бы сюда, если б не доктор Бенедикт. Сюзи Карпентер стала красавицей. Эта каракатица!

— Отлично, детка, продолжай излагать версию в том же духе и не визжи, если я прихвачу тебя за что-нибудь выдающееся. Порепетируем? Шофер за стеклом, да ему и не таких пылких влюбленных приходилось возить.

— Ты сексуальный маньяк?

— Ни черта себе! Да я ненавижу баб! Меня тошнит, натурально тошнит от ваших штучек. — Рэй демонстративно отодвинулся к окну. — Если я завалю роль, виновата будешь только ты. По крайней мере, на этот раз с меня взятки гладки.

Глава 30

У профессора Бенедикта дела шли совсем неплохо. Особенно с того дня, как он решил оставить себе на память несколько фотографий очень известной пациентки. Как правило, все, что происходило в стенах клники «Феникс», имело строго секретный характер. За собственное молчание и надежность персонала хирург «золотые руки» брал двойную плату. Персоны к нему обращались важные и далеко не бедные.

Холли Кунц — стареющая шансонетка из мюзик-холла, имела способность возбуждать мужчин даже с приличного расстояния (От сцены до пследнего столика в зале варьете было не менее ста метров.) Она начинала свою карьеру со стриптизерши и что бы потом ни делала, осталась ею до конца своих дней. Профессор Бенедикт, человек удачно женатый и не отличавшицся половой распущенностью, увлекся Холли с первого взгляда. А когда началась работа над совершенствованием её тела, почувствовал непреодолимое возбуждение. Не помогли частые визиты в спальню жены, удивившие её небывалой интенсивностью, слабо действовали упокоительные таблетки.

Холли явно давала понять профессору, что не прочь завести с ним более тесные отношения, но Бенедикт не хотел рисковать репутацией. Не надо было считаться хорошм психологом, чтобы предположить — слух о его шашнях с пациентками незамедлительно разнесется по всему побережью. Опасения были серьезными, но и соблазн велик.

Однажды Дирк не выдержал. Оставшись ночью один на один с пациенткой, усыпил её приличной дозой наркотика и сделал с её телом все, о чем мечтал последние недели. А затем отщелкал несколько кадров, придавая обнаженной женщине развратные и соблазнительные позы. Этих фотографий и воспоминаний о минутах бешеной страсти оказалось достаточно, чтобы Дирк удовлетворял свое влечение самостоятельно, в любом месте и в любое время суток. Снимки неподражаемой Холли он носил с собой.

Женщина ни о чем не узнала. Лишь через три года Дирку понадобилась замена. Теперь он сразу решил не рисковать, отсняв подготовленную к операции пациентку на видеокамеру. Персоналу он объяснил, что нуждается в получасовой медитации наедине с пациенткой перед сложной операцией. Все прошло гладко и на редность волнующе. Дирка возбуждала сама обстановка операционной и то, что он в качестве предварительных ласк заснял скрытой видеокамерой обнаженную пациентку в самых премерзких позах. Затем, отключив камеру, он овладел бесчувственной дамой, а после блестяще провел довольно сложную операцию. Однако пациентка оказалась неблагодарной. Это была знаменитая актриса, обладающая огромным состоянием и на редкость скверным характером. Она измучила Бенедикта, требуя переделок, доделок. При этом оставалась постоянно недовольной и сражалась за каждый доллар. Потерявший терпение Дирк, прокрутил пленку на телеэкране в её апартаментах.

— Вы доставили мне большую головную боль, дорогая. Не знаю, кто подбросил в мой кабинет эту кассету, но я с удовольствием продам её щедрому телерепортеру. Признаюсь, кадры впечатляющие! В таких ракурсах снимаются только самые отчаянные порно-звезды.

— Сколько? — скрипя зубами, вымолвила актриса после долгих препирательств, угроз и истерик.

Сделка была заключена. В обмен на крупную сумму женщина получила пленку и расписку врача в том, что он обязуется сохранить в тайне случившийся в его клинике инцидент. На случай, если он вздумает пустить в ход копию. Ха! Это все равно, что наложить на себя руки! Дирк Бенедикт с его репутацией и доходами как огня боялся скандалов. Но легкие доходы и соблазн унизить пациенток неудержимо привлекали его.

Поразмышляв над своим «хобби», доктор Бенедикт догадался, что страдает неким сексуальным извращением, окрепшим на почве неудовлетворенности и подавляемых желаний. Но не стал избавляться от заболевания, являвшегося хорошим допингом в работе, а превратил его в бизнес. Для этого сколотил тесную группу соучастников, работавших на паях. Психоаналитик, провдивший предварительную беседу с пациентами, выуживал из них тайные страстишки, Дирк разрабатывал сценарий и с помощью «статистов» снимал потрясающий ролик.

Теперь не надо было прятаться в операционных, обстановка могла меняться, так же, как и действующие лица. В результате пациент получал пленку, запечатлевшую самые мерзкие и разнузданные его фантазии. Не было никого, кто бы отказался платить, будь то сенатор или поп-идол.

Однажды Бенедикт здорово струхнул. Он удачно «починил» лицо вдове мексиканского миллионера, делавшую карьеру на американском телевидении. Без труда удалось узнать, что Глен ле Бланк склонна к лесбийской любви. Обладавший чувством эстетической гармонии, Дирк подыскал для нежной рыжеватой блондинки замечательную партнершу — мужеподобную мулатку с силиконовым бюстом, появившимся в клинике Бенедикта. Он обещал женщине не брать оплату за операцию, если она поможет отснять короткий ролик.

Находящуюся в глубоком сне Глен удалось заснять с чернокожей красоткой в самом откровенном сюжете. Просмотрев пленку, Глен холодно сказала:

— Неплохая работа. Я бы взяла вашего оператора к себе на студию. И эту бабенку тоже. Кстати, я узнала её и, думаю, полиция сумеет вытянуть из девочки немало интересных подробностей. Но вас, доктор… увы, вас не возму даже в ветеринары к собственной собаке. Вас ждет скандальный процесс и пожизненное заключение. Полагаю, подобные штучки вы проделали не только со мной? Вы подарили моей передаче потрясающий материал.