Ненавижу колдунов! - Андрей Денисенко

– Я… ничего не знаю.

Рекрилк ухмыльнулся, достал узкий поблескивающий кинжал.

– Все так говорят сначала. Но потом все равно что-нибудь рассказывают. У каждого есть своя маленькая гнусненькая тайна. Не поверишь, однажды мы с Пенди выпытали имена заговорщиков, собиравшихся убить самого Повелителя Берегов! А рассказал о заговоре такой же невзрачный уродец, как ты. И получили мы за это от коменданта по пять золотых – большие деньги! Дознаватели с вами, душегубцами, на допросах церемонятся, вопросы умные задают. А мы люди простые. Если на душе что есть, так и сам расскажешь, если пытать хорошенько. А уж мы коменданту и доложим, глядишь – звонкой монетой пожалует. И делу польза, и нам прибыль.

Острое лезвие неторопливо рассекло мне щеку. Я попытался увернуться…

– Это только начало, приятель. Какое ухе тебе дороже – правое или левое? Подумай хорошенько, назад уже не приставишь!

Рекрилк загоготал. Изловчившись, я плюнул в его рожу. Что мне было терять? Кто-то за решетками негромко охнул.

– Ах ты, ублюдок! Клянусь, ты подохнешь злой смертью!

От мощных ударов в голове помутилось. Я сполз на пол, но зажатые в колоде руки не дали упасть. Перед глазами появилось размытое пятно. Желтомордый? Снова удар. Голоса сквозь туман.

– Погоди, Рекрилк. Ты убьешь его слишком быстро.

– Да я ему все потроха вырежу!

– Погоди. Есть средство получше. Мы прикончим его… но не сейчас.

Я поднял гудящую голову. Туман медленно рассеивался. Эх, жаль Рекрилк далеко отошел. Если бы его ногой в брюхо…

– Видишь, очухался. – Желтомордый широко улыбнулся. – Как раз жаровня поспела. Каленым железом-то половчее будет, ежели со знанием между ног приложить. Угольки нынче славные вышли… А хочешь, ноздри ему выжги.

Ухватив с жаровни прут, он двинулся на меня. Раскаленный докрасна металл негромко потрескивал. Против воли я что было сил задергался, пытаясь освободить руки. За решетками белели лица, с испугом и любопытством наблюдающие за развязкой…

Стены содрогнулись. Каменные плиты пола скрежетнули, наползая друг на друга. Удивленно выругавшись, Кровавая Борода обернулся и, не устояв на трясущемся полу, звучно шмякнулся на задницу. Никто не засмеялся. Где-то вдалеке, за стенами, родился низкий, густой звук, с каждым мгновением становившийся все громче.

– Что это? Надо бы посмотреть, а, Рекрилк? – Желтомордый задрал голову, сверху на него посыпались мелкие камешки. – Что творится-то?

А в следующее мгновение гул перешел в грохот, стены застонали, затрясло так, что пол вздыбился. Кто-то, вроде Рекрилк, успел заорать, прежде чем обрушился свод.

Каменные плиты грохотали, кувыркаясь, словно детские кубики. По дальней стене пробежали тонкие трещины, и в следующий момент она с хрустом лопнула. Это было последнее, что я успел разобрать. Чертова колода дернула меня вниз, я с размаху приложился о деревяшку челюстью. В глазах потемнело. Меня тут же швырнуло куда-то вбок, вроде протащило по полу… и все разом стихло.

Некоторое время я просто лежал неподвижно. Здорово болела челюсть, во рту стоял противный привкус крови. Язык, кажется, на месте… повезло. Долбануло так – только зубы клацнули. Правой рукой я осторожно подвигал челюсть и тут же открыл глаза. Ведь мои руки… Руки свободны!

Расколотая колода валялась чуть в стороне. Я, что ли, ее так? В воздухе медленно оседала пыль. И где тюремщики?

Чье-то лицо мелькнуло в зарешеченном окошке. Глаза зыркнули туда-сюда.

– Эй, ты! Живой? Засов отодвинь!

Озираясь, я приподнялся на руках, кое-как встал на четвереньки. Сквозь решетки ко мне тянулись корявые грязные руки. Больно-то так… и глаза красным затмевает. Лбом приложился, что ли?

– Открывай скорее!.. Великими богами заклинаю…

Голоса доносились со всех сторон. Я помотал головой, разгоняя туман. Ничего, она у меня крепкая. Что ей сделается, одно слово – кость…

– Открывай, открывай!

Многоголосое хрипящее эхо разносилось по коридору. Я наконец поднялся, с трудом удерживаясь на подгибающихся ногах. Мерзко пахло горелым мясом.

Каменный пол был залит кровью. Тот парень, что был прикован к деревянному щиту… словом, от него ничего не осталось. Кровавые ошметки валялись вперемешку с деревянными щепками. Желтомордому Пенди и Рекрилку повезло больше: их тела остались почти целыми. Правда, голова Рекрилка, странно сплющенная, торчала между обвалившимися плитами свода, но почему не шевелится Желтомордый, я поначалу даже не понял.

Все оказалось просто. Под общий рев я перевернул его. Из груди Желтомордого торчал медленно остывающий стальной прут, тот самый, который он собирался воткнуть в меня. Завидев это, за решетками торжествующе завыли. Я ухмыльнулся. И правда, поучительно. Боги любят пошутить.

Я сделал осторожный шаг, подвигал руками. Вроде все кости целы. Через решетки ко мне уже тянулись, норовя уцепить и подволочь поближе. Распахнутые в вопле рты, безумные глаза, бледные болезненные лица. Те, кому не повезло. Потому что я не собирался никого выпускать. Кто я такой, чтобы решать? Волей случая в нужный момент я оказался снаружи, а воры, убийцы и насильники остались взаперти. Это судьба.

Впрочем, одного вора я все-таки собирался прихватить с собой.

Книжник стоял у решетки молча, словно ждал.

– Выходи.

Книжник не шевельнулся, только втянул голову в плечи.

– Пошли, Дартч, некогда церемониться.

– А как же остальные? Мы не можем уйти вот так…

– Можем. Они воры и убийцы. Я ведь не судья, Дартч, и не перст судьбы.

– Но меня же ты освободил!

Я подумал, пожал плечами.

– Ты безобидный, нечего тебе здесь гнить. Пошли. – Я схватил Книжника за шиворот и выволок из камеры.

За запертыми дверями завыли еще сильнее. Кто-то исступленно бился о дверь головой, чьи-то скрюченные пальцы яростно трясли решетки. Я старался не смотреть на перекошенные лица. Чего себя зря мучить.

– Открой! Ну открой же! А-а-а!..

Когда они поняли, что я не собираюсь никого выпускать, вопли изменились. Хрипящие глотки исторгали проклятия, кто-то истерично рыдал, кто-то богохульствовал.

Книжник остановился, дико озираясь. Чей-то ловкий плевок стекал по его щеке, но он даже не заметил. Я с досадой толкнул его к пролому, сам подобрал меч Рекрилка. Дерьмовый клинок, и сталь плохая, но на первое время сойдет.

– Рист, это же люди! Их же… казнят, наверное… А мы просто уйдем?

Голос Книжника утонул в общем вое. Я сделал вид, что не расслышал. Конечно, уйдем. Еще неизвестно, кому больше повезло. Взаперти, может, и надежнее получится. С некоторым удивлением я поймал себя на мысли, что Дартч ничего не знает ни о смерти Царицы Ветров, ни о демонах на улицах. Два месяца в тюрьме, никаких новостей, ешь да спи. Неприятный будет ему сюрприз.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});