Юрий Никулин - Иева Пожарская

— Будешь звонить, попроси Карелова. Он ассистент режиссера. Закажет тебе пропуск. Обязательно при этом сошлись на меня».

Когда Никулин рассказал жене о предложении сняться в кино, которое он так неожиданно получил, та не просто поддержала эту мысль, она сама позвонила Карелову.

Молодой симпатичный ассистент режиссера Евгений Карелов встретил Никулина на «Мосфильме» и повел к режиссеру Александру Файнциммеру, имя которого тогда прочно ассоциировалось с его фильмом «Овод» с Олегом Стриженовым в главной роли. Александр Файнциммер дал Никулину сценарий и попросил поскорее прочесть его.

Действие картины строилось на том, что конкурсная комиссия отбирает лучшие самодеятельные номера для показа на

Всемирном фестивале молодежи и студентов. Главную роль в фильме исполняла Людмила Гурченко. После успеха «Карнавальной ночи» именно для нее, в расчете на ее популярность, писался сценарий «Девушка с гитарой». Для оживления довольно убогого сюжета (любовь продавщицы музыкального магазина и начинающего композитора) в сценарии были прописаны смешные эпизоды и среди них — появление перед отборочной комиссией странного человека с чемоданчиком, пиротехника. На эту роль и звали Никулина. Эпизод небольшой. Пиротехник вбегает с чемоданчиком в комнату, где комиссия просматривает участников конкурса, и говорит:

— Товарищи, я извиняюсь, товарищи. Для фестиваля, понимаете, придумал эффектную вещь… Люди увидят — ахнут. Самодеятельный фейерверк типа салют. Сейчас я его зажгу, и вы увидите. Сядьте.

И перед ошеломленной комиссией он вынимал шутиху, поджигал ее, шутиха летала по всей комнате, а потом взрывалась. Члены комиссии, черные от сажи, вылезали из-под стола, и один из них спрашивал:

— Товарищи, а где же конструктор?

Открывалась дверь, и входил пиротехник, весь закопченный, но уже с огромной шутихой в руках, и говорил:

— Я извиняюсь, товарищи, не ту зажег. Сейчас повторим.

Комиссия в полном составе опять быстро пряталась под стол.

Эпизод Никулину понравился, и он даже представлял, как будет его играть. Выбрал вместе с художником фильма и костюмером одежду для своего персонажа: маленькую кепочку, красную рубаху, кеды. В руки взял фибровый чемоданчик. Свой текст — всего несколько фраз! — учил три дня. Сниматься хотелось, но было и страшно.

Перед съемкой гримерша, мельком взглянув на Никулина, сказала слова, которые Никулин уже не раз слышал: «А что его гримировать? Положим общий тончик на лицо — и хватит».

Первым на съемочной площадке Никулина в его красной рубахе, в кедах, кепке, с чемоданчиком в руках увидел Михаил Иванович Жаров и без улыбки спросил: «Кто это?»

Узнав, что этот человек будет играть пиротехника, Жаров посмотрел на Никулина еще раз и вдруг громко засмеялся: «Точно. Такой может взорвать!»

Из воспоминаний Юрия Никулина: «Началась репетиция. Я предложил режиссеру:

— А что, если после взрыва, когда пиротехник исчезнет и его начнут искать, вместо него увидят только кепку на полу?

С предложением согласились. Осмелев, я предложил поджигать шутиху не спичками, как в сценарии, а папироской, как это делает большинство пиротехников.

— А где вы возьмете папироску? — спросил Файнциммер.

— Пусть кто-нибудь из членов комиссии курит, — предложат я. — Пиротехник вытащит у него изо рта папироску, а потом вставит обратно. Будет смешно.

Режиссер и это предложение принял.

Начали репетировать. Всё получалось довольно прилично. А когда пиротехник брал папироску у одного из членов комиссии, все вокруг смеялись.

Наконец раздалась команда:

— Тишина. Мотор…

Файнциммер тихо сказал:

— Начали.

Перед моим носом ассистентка громко щелкнула деревянной хлопушкой. Как только щелкнула хлопушка, у меня заколотилось сердце и мне показалось, что меня пронизывают какие-то невидимые лучи, исходящие из кинокамеры. Ноги стали ватными.

С трудом вошел я в декорацию и обалдело остановился. Текст вылетел из головы. Стоял до тех пор, пока режиссер не крикнул:

— Стоп! — И спросил меня: — В чем дело? Какую фразу вам нужно сказать? Почему вы остановились?

— Товарищи, я извиняюсь, товарищи… — произнес я первую фразу пиротехника.

— Ну, вот и хорошо, — успокоил меня Файнциммер. — Попробуем снова. Только, пожалуйста, соберитесь. Не волнуйтесь. Приготовились…

— Тишина! Мотор! Начали!»

Следующие четыре дубля тоже оказались сорванными…

Никулин никак не мог уследить и за своими движениями, и за взглядом, и останавливаться точно на метках, и одновременно со всем этим произносить свой текст. Наконец режиссер пошел на хитрость: Никулину сказали, что съемки не будет, все только прорепетируют сцену еще раз, а на самом деле камера работала. Эпизод был снят.

Прошло несколько дней, и позвонил Евгений Карелов. Он сказал, что всё получилось просто отлично, что во время просмотра материала на сценке с пиротехником все смеялись и сценаристы решили написать для Никулина второй эпизод: пиротехник приходит в музыкальный магазин и тоже демонстрирует директору магазина шутиху, взрывая там чуть ли не целый отдел. Сниматься в эпизоде предстояло вместе с Жаровым. Естественно, Никулин с радостью согласился.

Перед съемкой этого второго эпизода ему показали часть смонтированного материала. Из воспоминаний Юрия Никулина: «Впервые увидев себя на экране, я остолбенел. "Неужели я такой?" — поразился я. И голос, и выражение лица, которое я привык видеть в зеркале, — всё было другим. Не считая себя красавцем, я, в общем-то, думал, что выгляжу нормальным человеком, а тут на экране полный кретин, с гнусавым голосом, со скверной дикцией. На меня это так подействовало, что я расстроился. А вокруг все были довольны и говорили: "Хорошо. Молодец!"

Уже во время первых съемок я понял, что актер может вносить свои добавления в текст. Теперь тоже я добавил отсебятины: о шутихе, которую доставал пиротехник, я сказал:

— Вот сейчас она у нас джикнет…

"Джикнет" смешнее, чем "взорвется", как было написано в сценарии. Так в картину и вошло».

Второй эпизод отсняли. Во многом он был повторением первого эпизода, но, тем не менее, лег в картину хорошо. Никулин подумал: а что, если снять еще один эпизод, совсем короткий, в конце фильма? Огромное здание. В окнах горит свет. В подъезд этого здания входит пиротехник с чемоданчиком в руках. Проходит секунда-другая, и вдруг во всех окнах одновременно гаснет свет. А затем отдельным кадром снять, как по Москве мчится пожарная машина. Тогда линия пиротехника имела бы сюжетное завершение.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});