Креахоновая крепость. Водовороты времени - Герман Рыльский

Они не входили в комиссию, но, разумеется, пришли поддержать сына.

Хотя Яналия и Гермес никого не приглашали, на сдачу заявились несколько одноклассников – Гай Молестус, Гулфи Ток, Антония Панова и, конечно же, Тим Каев со своей чревовещательной куклой. Яналия тяжко вздохнула, увидев, как по проходу плывёт его инвалидное кресло. После случая с полиментумом Тим несколько раз пытался ей дозвониться, но каждый раз Яналия сбрасывала вызов.

Последним, задержавшись на десять минут, пришёл мистер Валрус. Он тяжело опустился в кресло и, оглядевшись, произнёс:

– Чего ждём? У меня мало времени!

Александр дал знак начинать. Яналия и Гермес встали на исходные, свет погас. Несколько секунд в зале царила непроглядная тьма, и вот прожектор высветил Гермеса, в строгом чёрном костюме, усыпанном мелкими блёстками. Он двигался от выезда к центру манежа, где была установлена антигравитационная платформа. Зазвучала тревожная музыка, Гермес приблизил микрофон, который держал в руке, к губам и произнёс:

– Дамы и господа! Меня зовут Гермес Гудини, и я утверждаю, что могу освободиться из любых пут. Замки, цепи, верёвки, кандалы – всё это мне нипочём. Полиции повезло, что я иллюзионист, а не преступник, – Гермес одарил зал своей лучшей улыбкой. – Им было бы трудно удержать меня под замком!.. Впрочем, это лишь слова!

Луч прожектора осветил платформу. Гермес взошёл на неё, следом поднялась Яналия. Погромыхивая сложенной в бухту цепью, она принялась застёгивать на его ногах тяжёлые кандалы.

– Прямо сейчас меня закуют в цепи и наручники. Я буду находиться там, – Гермес указал вверх, – под куполом цирка. Подвешенный в невесомости и опутанный цепями. И я утверждаю, что смогу освободиться ровно за минуту! Если нет – мой полёт вниз будет недолгим!

Гермес отдал Яналии микрофон и подождал, пока она защёлкнет на его запястьях наручники.

– Кто-нибудь желает убедиться, что замки настоящие? – спросила Яналия, оглядев немногочисленных зрителей.

– Я желаю! – крикнула Майя и выпорхнула на манеж.

Потеребив замки и улыбнувшись дочери, она вернулась на своё место.

– Отлично, – произнесла Яналия. – Если желающих больше нет, мы начинаем!

Сказав это, она отложила микрофон и дёрнула огромный рычаг, запустив платформу. Грянула торжественная музыка – знаменитое «Так говорил Заратустра» Рихарда Штрауса. Под звуки литавр и медных духовых, в ярком, вертикальном луче света, Гермес медленно воспарил над платформой. Он смотрел вверх, как будто стремился к источнику света. Цепь постепенно разматывалась, виток за витком. И вот Гермес поднялся на нужную высоту, повиснув под самым куполом. Цепь размоталась полностью, остановив его движение. Зазвучали тяжёлые электрические гитары, и начался отсчёт. Гермес принялся крутить замки.

Вставляя в пазы копья и алебарды, Яналия одним глазом поглядывала на Гермеса. Прошло двадцать секунд, и в сторону отлетели наручники. Всё шло по плану, как на репетициях. Вскоре платформа ощетинилась сверкающими лезвиями. Яналия установила последнее копьё и отошла в сторону. Свою задачу она выполнила, теперь дело за Гермесом.

Секунды стремительно убегали. Извиваясь на цепи, как шелкопряд на нити, Гермес пытался избавиться от кандалов. Яналия боялась посмотреть на часы. Вдруг он выронил отмычки? Или замок заело?

В памяти всплыл размытый и побледневший, но от этого не менее зловещий образ – худой человек со всклокоченной шевелюрой и с чертёнком на плече. Яналия ощутила, как её внутренности закручиваются в тяжёлый болезненный узел. Она словно наяву увидела, как платформа, выглядевшая словно торт на именинах самого дьявола, останавливается. Подвела электроника, завис компьютер, какой-нибудь идиот споткнулся о шнур питания – причин могло быть множество. А результат один – Гермес падает вниз и умирает, пронзённый копьями и алебардами. «Если с ним что-нибудь случится, я этого не перенесу», – неожиданно для самой себя подумала Яналия и едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть, не дёрнуться, не отвлечь напарника в самый ответственный момент. Но вот кандалы раскрылись, и Гермес начал подниматься, вытянув руки над головой. Едва он ухватился за перекладину, платформа остановилась. Антигравитационный луч перестал поддерживать цепь, и та грохотом и лязгом рухнула на манеж. Яналия шумно выдохнула, но никто этого, конечно же, не услышал. Заработала лебёдка, и Гермес, под звуки бравурного циркового марша, спустился из-под купола. Поправив пиджак, он взял Яналию за руку, и они отвесили парный поклон. Послышались жидкие аплодисменты, и в зале вспыхнул свет.

– Спасибо! – сказал Александр, аплодируя. – Подождите там немного.

Пока члены комиссии совещались, друзья молча ждали возле платформы.

– Ты как? – спросил Гермес, косясь на подругу.

– Нормально, а что?

– У тебя рука ледяная. Заметил, когда мы кланялись.

Девушка раздражённо закатила глаза и ничего не ответила. Наконец Александр Молодцов поднялся и подошёл к ограждению манежа. По его взгляду Яналия поняла, что ответ будет отрицательным.

– Гермес, Яналия! – произнёс он. – Нам жаль, но – нет. Ваш номер не подходит для основной программы «Олимпа».

– Мы можем его доработать, если вы укажете на ошибки, – сказал Гермес.

– Не на что здесь указывать, – сказал Дин Крейн. – Номер никуда не годится от начала и до конца.

– Почему?

– Потому, что он связан с риском для жизни! А если однажды ты не справишься с замками и упадёшь на копья? Зрителям это вряд ли понравится!

– Да уж! – кивнул Валрус. – Мне не нужны судебные иски от публики.

– Но ведь это цирк! – воскликнул Гермес. – Сюда приходят за адреналином!

– В цирк приходят за красочным шоу, – произнёс Крейн таким тоном, словно объяснял умственно отсталому прописные истины. – То, что вы показали, не похоже на современный цирк. Это дикость и варварство. На тебе даже не было страховочного троса!

– Но если я надену ло́нжу, номер потеряет смысл!

Анфиса Стрикт, помешанная на безопасности, презрительно фыркнула.

– Гермес, тут не о чем спорить, – сказал Александр Молодцов. – Вы талантливый дуэт, и вы ещё покажете себя. Но сейчас – вы слышали наше решение.

Комиссия начала расходиться. Выслушивая слова поддержки от родителей и друзей, Яналия хотела одного – чтобы всё это поскорее закончилось. Она ненавидела проигрывать. Пожалуй, только слова Антонии немного подняли ей настроение.

– А по-моему, классный номер, – коротко сказала она, проходя мимо. Антония имела привычку говорить правду в лицо. Если бы номер выглядел слабо, она бы так и сказала.

Наконец зал опустел.

– Давай отнесём это на склад, – сказал Гермес, вынимая из платформы алебарду.

Друзья сложили реквизит и вдвоём вытолкали платформу с манежа. В молчании они доставили ненужное теперь устройство обратно на склад. Гермес набросил на платформу брезент, несколько секунд просто смотрел на неё, а потом со всей силы пнул ногой. Металлический кожух отозвался гулким «Бум!..» Гермес ударил платформу ещё и ещё раз. На его новенькой лаковой туфле с острым носом