Надломленные оковы - Дмитрий Петюк

хоть как-то выиграть время я отправил в Тонкого предпоследний камень, низко пригнулся, припадая как можно ниже к земле и бросаясь на Коренастого. Тот практически пришёл в себя и наотмашь взмахнул мечом. С лезвия сорвалась длинная огненная полоса, ударившая в то место, где мгновением раньше стоял я. Противник взмахнул второй раз, но мой последний камень, угодивший в меч, на этот раз взорвался шрапнелью, отводя его руку чуть в сторону и разрушая почти готовое новое заклятие.

Я не мог не воспользоваться шансом. Сделав два быстрых подшага, я вскинул нож и ударил ему под подбородок, перед самым столкновением замедляя клинок почти что до полной остановки. Та самая книга, благодаря которой я стал живым компьютером, имела также и ответ на способы борьбы с подобными врагами. Защитные поля, которые имелись там у каждого бойца, отталкивали быстро летящие предметы, поэтому поражать врага следовало медленно. Поэтому как только мой нож натолкнулся на невидимую упругую преграду, я продолжил движение, заходя врагу за спину, при этом неторопливо, но с усилием погружая нож сквозь подбородок и нёбо прямо тому в мозг.

Быстро выдернув клинок, я кинулся на оставшегося противника, понимая, что никак не успеваю. Мозг просчитал целый веер его вероятных движений, большинство которых заканчивались моей смертью. Я качнулся, выбирая траекторию, которая убережёт меня от особо серьёзного ущерба, припал к земле и выбросил своё тело как можно дальше вперёд. Ожидаемого удара не последовало. В неверном свете луны моё зрение, ослеплённое яркими вспышками, углядело две фигуры почти одинакового роста и телосложения, светлую и тёмную. Светлая замахивалась топором.

Тонкий легко парировал удар Кениры с помощью длинного меча, которого пару мгновений назад у него не было и в помине. Вторая рука сделала быстрый жест и Кениру отшвырнуло прочь. Тем не менее, атака девушки подарила мне лишнюю секунду. Я сделал левой рукой метательный жест и тонкий рефлекторно прикрыл глаза, защищаясь от вспышки. Которой так и не последовало — ведь камни в моей руке закончились, а лезть в мешочек за новыми не оставалось времени. Я воспользовался заминкой и, выжимая из мышц последние усилия, бросился вперёд, уходя от слишком быстрого замаха мечом. Мой нож вновь метнулся вверх, приостановился, после чего медленно вошёл врагу в подбородок.

Противник незамедлительно рухнул на землю, а за ним упал на колени и я. Мне не верилось, что я победил, пусть и не сам, сразу двоих очень сильных противников, и при этом умудрился выжить. Впрочем, понятие «выжить» в моём случае носило очень временный характер.

Я как можно скорее выключил форсированный режим, надеясь, что ещё не совсем поздно. Но резкий приступ боли, скрутивший моё тело, подсказал, что дела очень плохи. Глаза застилала кровавая пелена, в ушах оглушительным набатом стучал пульс, из ушей и из-под носа стекало вниз что-то горячее, и это что-то совершенно точно не являлось потом.

— Ули! — услышал я крик Кениры.

Она подскочила ко мне, обнимая и удерживая от падения. Глупая девчонка, неужели она не понимает, что со мною всё кончено? Я заработал несколько инсультов, растянул все мышцы, что у меня имелись, а заодно повредил колени и позвоночник.

— К-хе-хе-хе-нира, — прохрипел я, давясь кровью. — Не тхе-ряй времени. Они н-хе могли прийти пешком, как-то р-хасчитывали тебя взять с схо-бой. Жхи-вотные неподалёку. Поводок не д-хаст, но должны быть прхи-пасы. З-хабери всё. Отхправляйся охдна. Стрхо-го на север. У нхих кхарта. Прхипасы. Эти были одни, у тхебя бхудет вхремя. Пхрости. Я гхлупый старик. Не смог… обхещание. Брось меня. Прхощай!

— Ули, нет! — выкрикнула она, прижимая меня к себе ещё крепче.

То ли у меня начались галлюцинации то ли воздух вокруг неё исказился и начал вспыхивать маленькими яркими искорками. Искорки стекли с её рук, охватывая и моё тело. Если бы оставались силы, я бы рассмеялся. Кенира пыталась зарядить меня, словно один из артефактов. В библиотеке Цитадели многократно описывались последствия вторжения чужеродной неструктурированной элир. Артефакты частенько взрывались, а если элир попадала в тело человека, тот либо погибал, либо отделывался трудноизлечимыми увечьями. Существовали даже древние варварские обычаи поединка силы — когда двое людей касались ладоней друг друга и пытались продавить противника сырой мощью. И если один из них оказывался намного слабее, он не выживал. Если бы смерть от чужой элир не была столь болезненной, я бы поблагодарил Кениру за то, что избавляет меня от мучений.

Одна за другой шли секунды, но почему-то не только не приходила новая боль, но и отступала старая. В голове стремительно прояснялось, зрение снова обретало способность фокусироваться, а мои мускулы постепенно переставали быть кусками хорошо отбитого свиного мяса.

— Что ты сделала? — спросил я, удивившись, насколько внятно прозвучали мои слова.

— Мама! — всхлипнула Кенира. — Она всегда так поступала, когда мне было больно, плохо или грустно. И боль уходила. И я решила… Не знаю, правильно или нет, но я…

Я вновь прислушался к себе, ожидая приступа боли, вызванной несовместимостью элир. Кенира и её мать являлись близкими родственниками, их магия была изначально схожей, а со временем и вовсе синхронизировалась одна с другой. Именно это позволило им заряжать один и тот же дворцовый накопитель, не вызывая большой бабах, сравнимый с подрывом с тактического ядерного боеприпаса. Но я, пусть и считал себя её дедушкой, родственником не был. А значит, моя магия… моя магия…

Я громко истерично расхохотался. Магия. Та самая, которой у меня не было. А значит, ни о какой несовместимости не могло быть и речи. Сырая элир, наполнившая моё тело, несущая добрую волю Кениры и её желание помочь, делала именно то, что и хотела хозяйка. Пусть, как и все жители Земли, я родился без магического дара, но моя душа всё-таки была способна хоть как-то распоряжаться поступающей в её распоряжение магией и направлять на нужды тела. Да, предельно плохо, грубо и неэффективно. Но когда в твоём распоряжении целый ядерный реактор, экономное энергопотребление микроволновки перестаёт иметь значение.