Аполлон (СИ) - Джиллиан Алекс

   – Что? - хмурюсь я.

   – Мне нужно в ванную комнату, - поясняет она, отстранившись. - Налей нам пока… кофе или сок.

   Я начинаю хохотать, задрав голову и снова ловлю уворачивающуюся девушку за талию. Шепчу на ушко, прикусывая мочку зубами:

   – Кофе и сок для слабаков и ранних пташек, детка. А мы с тобой сегодня будем очень плохими.

   – Ты всегда очень плохой, Красавин, - шутливо толкает меня Кэрр и грозит пальцем, ее залитые румянцем щеки вызывают бешеное желание содрать с девушки одежду и посмотреть, как постeпенно розовеет ее содрогающееся тело, когда она забывается в оргазме.

   – Врушка, я стал намного лучше, – прищурившись, уверенңо заявляю я. Каролин снимает свое элегантное пальто и протягивает мне.

   – Убери пока, - просит она. – Будь хорошим мальчиком, пока я приму душ.

   – Нет уж. Я уже начинаю портиться на глазах.

   – Тогда я убегаю, – рассмеявшись, Каролин разворачивается, чтобы броситься в сторону ванной комнаты и закрывается изнутри, а я остаюсь стоять с ее пальто в руках.

   Кэрр до сих пор не отучилась устанавливать и блюсти границы личного пространства. Несмотря на то, что мы почти три месяца прожили вместе, она умудрялась четко очерчивать территорию, за которую у меня не было допуска. Звучит нелепо, но, когда мы заговаривали о свадьбе, она несколько раз заикалась о раздельных спальнях. Разумеется, я был против. И мы каждый раз переводили тему в другое, бесконфликтное русло. Не так давно, Каролин избежала одного брачного предложения, как вдруг я со своими неожиданно проснувшимися собственническими инстинктами. Вообще, ситуация с Беркли закончилась не очень красивым образом. Кэрр не сказала ему сразу, что передумала насчёт брака,и нас банально застукали… несколько раз. Нет, не во время секса, ничего такого. Кэрр в этом плане очень старомодна. Никаких безумных вспышек похоти в публичных местах. Исключительно спальня, и она заменяла мою склонность к сексу на адреналине абсолютно развязным, беcстыдным и изнуряющим, но в стенах квартиры.

   Неторопливо раздеваясь и убирая одежду в наш общий гардеробный шкаф, я предвкушаю обжигающую страстную ночь, наполненную самыми немыслимыми эротическими фантазиями. Ей удается совершенно невозможное для многих женщин – каждый раз делать особенным, не похожим на другие, удивлять, сводить с ума, доводить до исступления и криков.

    О да, Каролин Симон абсолютно сумасшедшая.

    Я бы с удовольствием присоединился к ней в душе, но, увы, я слышал, как щелкнул замок. Хотя мне бы тоже ңе помешало освежиться. Мы целый день провели на съёмочной площадке, где создавались кадры нового шедевра Мейна по сценарию его дочери. Тайгерсы были задействованы в каскадерской части, а я наблюдал и контролировал их слаженную работу и заодно присматривал за Каролин. Мне не нравится, когда она находится одна на площадке в окружении молодых и алчных лицемерных охотников за ее славой, связями с Мейном и другими бонусами, которые олицетворяет собой красивая талантливая и успешная Каролин Симон. Безусловно, в нее можно влюбиться и без всей этой мишуры, которая мне, к cлову, совсем ни к чему. Поэтому я и стерегу свою личную территорию от посягательств соперников. О да, я многому у нее научился. Границы очень важны. Переступаешь их, поддавшись эмоциям, и теряешь многое. А я не хочу и не собираюсь терять Каролин. Мне хорошо, мне безумно, драйвово и просто охрененно тепло рядом с ней. Она моя весна, мое солнце, моя маленькая бабочка Аполлон. Я с ума схожу, в нетерпении снимая с нее эти чертовы заколки, сережки и ожерелья, в которых всегда присутствуют украшения в форме крылатых насекомых. Никогда к ним не привыкну. Я покупал и дарил ей другие, без бабочек, но они оставались пылиться в сейфе, и я смирился. Каждому из нас нужны символы,и мы держимся за них,теряя почву под нoгами. Ее бабочки напоминают Кэрр, кто она… и, когда мы несёмся по трассе на моем Харлее, она часто раскрывает руки и вопит, как полоумная: «я умею летать»! Это жутко и безумно, я сбрасываю скорость, останавливаюсь и кричу на нее, а она смеется, заливисто, по-настоящему, от души. Так, как смеются дети, ещё не познавшие настоящего горя. И я теряюсь в ее глазах и улыбке, забывая обо всем…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

   «Я умею летать, Красавин. Не бойся.» – обычно шепчет она, шаловливо подмигивая мне. И ей плевать, что в этот момент мое сердце заходится от страха и беспoкойства. Я заразил Кэрр своей одержимостью, риском и скоростью. Не вчера и не полгода назад, а очень давно. Когда ей было всего шестнадцать, а я понятия не имел, что рядом со мной живет и существует маленькая куколка Аполлон.

    После подобных выкрутасов, я не пускаю Кэрр за руль собственного байка. Неизвестно, что может случиться, если она выкинет подобный фокус, когда меня не будет рядом. Я бoюсь за нее. Моя жизнь без Каролин гаснет,и я ужасно скучаю, когда приходится уезжать на несколько дней, а, вернувшись, не могу оторваться. И если это не любовь, то значит я один из тех идиотов, которые ничего не смыслят в чувствах.

   Устав ждать, я подхожу к дверям ванной и барабаню кулаком.

   – Кэрр, я тоже хочу в душ. И хочу тебя. Я согласен на то, чтобы ты меня помыла, начиная снизу, - она не отвечает, и я стучу снова. - Кэрр, нельзя заставлять мужчину ждать долго. Это плохо сказывается на потенции.

   Каролин

   – Он всегда такой нетерпеливый, – посмеиваясь, шепотом говорит Ари, прищурив глаза. Вода льется на нас обеих сверху, стекает по волосам и телу, пока мы стоим лицом к лицу, обнаженные и улыбающиеся. - Понятия не имėю, как тебе удается сдерживать его, - вздыхает она, выбираясь из душевой кабинки,и, вставая мокрыми ступнями на коврик.

   – Благодаря тебе, – ухмыляюсь я, делая воду чуть прохладнее и намыливая плечи. – Ты выматываешь его ночью так, что днем мне остается только то, на что я согласна.

   – Розовый сироп из одуванчиков, - Ари выразительно закатывает глаза и обматывается полотенцем.

   – Оранжевый, – поправляю я, прыснув от смеха. - Где ты видела розовые одуванчики?

   – Α где ты видела мужика, который живет с двумя женщинами и не видит разницы между ними? – фыркает она. – Но знаешь, мне нравится его дурить.

   – Рано или поздно Марк догадается, – помрачнев, я прислоняюсь спиной к стеклянной стенке кабинки. - И бросит нас.

   – Когда-нибудь ты научишься справляться без меня,и я уйду, Кэрр.

   – Я пробовала жить без тебя – не вышло.

   – Ты была одна, а сейчас у тебя под боком самый крутой чувак из всех, что мне доводилось видеть… ну и не только видеть, - она заговорщически подмигивает мне, и я смущённо улыбаюсь в ответ. Я даже не представляю, как нам удаётся договариваться между собой, не ревновать, не рвать Марка на части.

   Мы разделили территорию. Она владеет его телом, я – сердцем.

   – Когда-нибудь ты забеременеешь, – произносит Ари,игнорируя настойчивый стук в дверь. Марк… Не терпится приступить к ночной вакханалии. Почему он так зациклен на сексе? Было бы проще жить без него, или я обманываю себя?

   – Две минуты, – кричу я,иначе он вынесет проем, а мы не готовы еще…

   – Это могло случится еще два года назад, Кэрр, – продолжает Ари. – Моя мнимая бесплодность была придумана не просто так. Ты всегда знала, чего хочешь, не так ли?

   – Ты чертовски проницательна, - соглашaюсь я. Да и к чему отрицать очевидные вещи.

   – Поэтому ты меня и выбрала, - с улыбкой заявляет Ари. И в моей голове внезапно мелькает полузабытое воспоминание, неясный сон, отчасти придуманный больным подсознанием.

   – Когда ты ушла… – сбивчиво начинаю я. - Тоннель, белое солнце, сотни дверей. Ты помнишь? За одной из дверей я увидела тебя, Ари, … мне показалось, что я кое-что слышала, кое-что, потрясшее меня. Думаешь, это могло быть правдой?

   – Не знаю, Кэрр, – пожимает плечами Αриана. – Может,таким образом ты хотела изгнать меня, найти причину для ненависти?

   – Или я просто забыла тот разговор. Провалы в памяти начались почти сразу.