Сицилиец для Золушки - Штогрина Анна

милуют ни женщин, ни детей.

— Мария, зачем ты поехала за мексиканцами? Ты хоть понимаешь, что если б ты попала к этим подонкам, они бы с тобой сделали ужасные вещи. Тебя бы не вернули Дарио ни за какой выкуп! Тебя бы просто убили. Можно считать, что авария, которая произошла с тобой — это чудо, спасшее тебя от верной гибели.

Я сглотнула ком в горле, вспомнив видение на дороге. Получалось, что Белла предостерегла меня и спасла от мексиканцев.

— Я не знаю…Я очень хотела спасти Франческу.

На этой печальной ноте вся моя бровада исчезла. Бред в голове утих. Я стала просто слабой женщиной, перенесшей очередной стресс гигантских масштабов.

Я дала волю слезам, которые заструились по щекам.

— Милая, не плачь, — Антонио хотел было меня утешить и обнять, но громовой голос остановил его благородный порыв:

— Не трогай мою жену! — приказал Дарио, стремительно входя в палату.

Вот и явился бородатый сицилиец по мою душу!

— Жди снаружи, — рявкнул Брунетти на Антонио. Своим сопровождающим людям он только кивнул. Они сразу вышли, как солдатики повиновались своему командиру.

— Мария, — голос Дарио стал глуше.

Только когда он обратился ко мне, мое сердце снова забилось в груди. Утерев слезы кулаками я глянула на верзилу в костюме у больничной койки. Брунетти выглядел странно. Огромный и при этом он обычно был грациозный, как хищник. Сейчас же он мялся и боялся меня тронуть, казался неуклюжим медведем в сувенирной лавке.

— Дарио, — ответила я в его манере.

— О чем ты думала, женщина?! Если бы ты попала в лапы Экудеро, то он бы убил тебя, — Дарио провел указательным пальцем по моей руке, осуждающе глядя на катетер от капельницы, торчащий в моей вене.

— Как убил Франческу? — спросила я, не опуская глаз. Я не знала, что случилось с девушкой. Этим вопросом хотела выяснить все до конца.

— Кто тебе сказал?! Антонио, что б его…

Силиец нахмурился. И без того суровое бородатое лицо выглядело угрюмо, а теперь так вообще. Дарио сцепил зубы, напрягая желваки, будто съел дохлую крысу не первой свежести.

— Мне никто ничего не говорил. Я предположила, а ты подтвердил, — объяснилась я, чтоб не навлекать на голову Призрака гнев всесильного босса.

Дарио промолчал.

Я не чувствовала острой тоски из-за смерти Франчески. Мы не успели сдружиться и преодолеть мою ревность. Но определенно мне было жаль молодую девушку.

Смерть вообще странная штука. Вот есть человек, живет, думает, мечтает и строит планы. А потом раз — и его тело умирает. Вместе с ним и все остальное становится бессмысленным.

— Сегодня поедем домой. Врачи и медсестры будут сопровождать тебя, — Брунетти взял мою ладонь в свои горячие руки. Глядя в глаза своими черными маслинами добавил, — Мария, отныне ты должна вести себя более ответственно. В тебе наш ребенок, и я не допущу, чтоб с вами снова что то случилось.

— Пфф, ты говоришь так, будто я самка богомола, а не твоя любимая женщина. Законная жена! И вообще, я больше с тобой никуда не поеду. Ты бандит. Торговец наркотиками! Ты всегда винил меня во всех наших бедах, но ведь это из-за тебя Орсино Росси охотился на нас. А сейчас Эскудеро убил невинную Франческу, а я попала в аварию. Ну уж нет, Брунетти, я больше тебе не доверю свою безопасность! Ты не смог меня защитить, — шепотом добавила я, чувствуя как слезы заполнили глаза.

И пусть Дарио отвечает что хочет и спорит хоть сутки со мной. Я знаю, что права.

Брунетти не позволил выдернуть мне ладонь из его рук.

— Ты права, Мария. Прости меня, — обдумав мои претензии, наконец, сицилиец вынес вердикт. И его первое извинение было искренним.

— Хочу нормальной человеческой жизни, Золотая Рыбка, — усмехнулась я, теряя свой боевой запал и обескураженная покорностью мужа.

— Хм, а вторые два желания? — с неумелой улыбкой спросил Дарио.

Я прислушалась к своим ощущениям. Чего мне хотелось больше всего на свете.

— Хочу родить тебе здорового ребенка. Ну и… жареной картошки с луком!

На этой вкусной ноте мой сицилийский муж довольно оскалился и поцеловал меня в лоб.

— Все будет. А пока собирайся, Мария. Поживем в моем доме в Будве, пока отстраивают фамильный особняк.

— Дарио, — я задержала мужа за рукав пиджака, он вопросительно вскинул бровь, — Я люблю тебя, сицилиец!

— И я тебя, заморская чужестранка, — сразу ответил мой бородач. На душе потеплело от наших признаний. Да за последние полтора года это был наш самый длинный и откровенный разговор.

Ну что ж, раз мне суждено быть навечно связанной с сицилийским демоном, то противиться судьбе бессмысленно. Тем более под сердцем у меня снова бородатый младенец!

Эпилог

Мария Брунетти

Иллюзия свободы кружит голову. Я улыбаюсь так широко, что мои щеки собираются складками у ушей. Сильнее сжимаю мозолистую руку Дарио. В последний год, после появления в нашей семье чуда — дочери Алисы, у Брунетти было не так много времени для тренировок в спорт зале, для своих неотложных дел в Палермо и особенно для опасных разборок с конкурентами и имигрантами.

Я часто замечала, как мой брутальный бородач вставал раньше меня на пару часов и шел к кроватке нашей малышки.

Впервые я услышала, как сам господин Дарио Манфредо Брунетти поет. Он нашептывал Алисе тихим голосом с ярко выраженной мужской хрипотцой колыбельные песенки. Тогда я расслабленно наслаждалась умиротворяющей картиной. Так гармонично смотрелся сицилийский мафиози рядом с любимой дочерью, что мое сердце замирало от переполнявшего счастья.

Неужели я наконец — то заслужила его?!

С каждым месяцем, прожитым вместе с Дарио, я верила в это все сильнее. Брунетти не стал, конечно, нежным романтиком. Но в нем чувствовалось изменение отношения ко мне. Даже первая наша попытка жить вместе одной семьей отличалась от нынешнего положения дел.

Дарио стал старше, его чувства ко мне осмысленнее. А главное, он не пропадал месяцами на