Последний легион - Кристофер Банч

Оказавшись на улице и свернув за угол, Ньянгу спросил:

— Ты догадываешься, что он имел в виду?

— Нет, — ответил Гарвин. — Но у меня такое чувство, что это изрядное дерьмо.

— Спорю на что угодно, что он собирается использовать нас против Корпуса.

— А чего спорить, если ты прав? — Гарвин задумчиво помолчал. — Знаешь, Иоситаро, у меня такое чувство, будто еще немного — и я созрею до того, чтобы с удовольствием сворачивать шеи этим гиптелям. Свинство предлагать людям такое. У него что, нет понятия о преданности?

— Наверно, нет. Разве что этому чертову Движению. И учти — если захочешь шлепнуть его, поторопись, а то это сделаю я.

— С вами хочет увидеться какой-то военный, мисс Язифь, — доложила служанка.

Сердце у нее заколотилось как бешеное, а потом внезапно остановилось.

— Офицер?

Ей припомнилось холо, где убили солдата, и офицер пришел к его жене, чтобы сообщить об этом.

— Не думаю, — ответила служанка. — У офицеров такие штуки вот тут, на плечах, а у этого нашивки на рукаве.

Язифь направилась к двери. Один из ее вездесущих телохранителей выскользнул из ниши и достал пистолет.

В фойе огромного особняка стоял самый крупный мужчина, которого ей когда-либо приходилось видеть. Но лицо добродушное. И она не почувствовала страха.

— Уф-ф-ф… Мисс Миллазин, — сказал человек. — Меня зовут Дилл. Бен Дилл.

— Я слышала о вас… Вы были… то есть вы и сейчас командир Гарвина… Человек, который говорит ему, что нужно делать. — Дилл кивнул. — Вы что-то знаете о нем?

Дилл посмотрел на телохранителя, который глядел в сторону.

— Скажите ему, пусть выйдет.

— Дак?

— У меня приказ, мэм.

Язифь молча ждала. И в конце концов он неохотно вышел из комнаты.

— У меня очень мало времени, — сказал Дилл. — И я не имею права отвечать на ваши вопросы. Просто хочу сказать вам, что Гарвин жив.

— Откуда вам это известно?

Дилл покачал головой:

— Не могу сказать. Я сильно рискую, говоря вам даже это немногое. Смотрите, никому ни слова, в том числе и отцу. Это может повредить Гарвину. Но мы подумали… в смысле, я подумал… что вам следует знать. Прошу прошения. Мне нужно идти.

— Постойте. Вас отвезут, куда…

Но он уже вышел за дверь и закрыл ее за собой. Язифь бросилась за ним, но он как сквозь землю провалился. И никто — ни группа наземного патрулирования, ни два стационарных поста наблюдения в конце длинной подъездной аллеи — не заметил ни его прихода, ни ухода.

— Будьте наготове, — сказала Пойнтон Иоситаро и Гарвину. — В один из трех ближайших дней вы приступите к выполнению своей задачи. Отдыхайте и собирайтесь с силами — это будет самый важный момент вашей жизни.

Ее лицо светилось счастьем — как будто она только что пообещала, что их ждет нирвана.

— Мы и так готовы. — Гарвин постарался вложить в эти слова весь свой боевой пыл.

— Знаю, — закивала Пойнтон. — Знаю.

— Итак, мы вот-вот вляпаемся в самое настоящее дерьмовое дерьмо, — сказал Гарвин, — но все еще торчим здесь, не зная, как этого избежать.

— Вроде того, — ответил Ньянгу, — но не совсем. Я тут порыскал по этому старому дому…

— И?

— Двумя этажами ниже, шестая дверь… Что-то, прежде служившее офисом. Или, может быть, притоном картежников. Я нашел четыре ком-линии и понял, что обычные сельские 'раум тут никак жить не могли. И догадайся, что еще? Одна линия по-прежнему действует.

— Дерьмо и трижды дерьмо! — воскликнул Гарвин. — Если она все еще жива, то где гарантия, что там нет «жучка»?

— Почти наверняка нет, — ответил Ньянгу. — Вот я и подумал, что стоит предпринять попытку. Тебе.

— Чтобы меня прихлопнули?

— Это лучше, чем меня. Кроме того, ты у нас вроде герой, помнишь?

— Шутишь?

— О'кей, — сказал Иоситаро. — Пусть будет по-честному. Бросим монетку.

— Нет. Я же дурак. Вот и пойду. Только когда станет тихо и все сделают вид, что спят.

В их здании был человек, который редко спал и, выходя наружу, всегда отворачивался, стараясь скрыть свое изуродованное лицо. Его звали Ломпа, и он был одним из двух агентов Пойнтон, которым еще давно, когда Гарвин возвращался с вечеринки, где познакомился с Язифью, было приказано захватить его живым. До сих пор Ломпа периодически страдал от головных болей и вынужден был соблюдать диету.

Он слышал о том, что два солдата Корпуса перешли на сторону 'раум, и чисто инстинктивно понимал, что его начальники ошибаются. Эти гиптели никогда не изменятся, ни за что не откажутся от своих привычек А когда в одном из перебежчиков он узнал того высокого блондина, который так жестоко избил его, то и вовсе перестал сомневаться. Из-за ранения Ломпа выполнял легкую работу, которая не мешала ему держать ухо востро и незаметно следовать по пятам за высоким красавчиком, куда бы тот ни направился.

Когда поздно ночью он увидел, как Гарвин Янсма выскользнул из своей комнаты, его захлестнула волна победоносной радости. Эти два предателя в конце концов будут выведены на чистую воду, а он не только отомщен, но и вознагражден за ловкость и усердие. И Ломпа неслышно пошел вслед за Гарвином по коридору.

Глава 34

Словно пес, он крался за проклятым гиптелем. Когда тот двинулся вниз по лестнице, Ломпа досчитал до трех и пошел следом. На площадке он остановился, осторожно заглянул вниз и продолжил спуск. Один за другим они спустились еще на один этаж, но когда Ломпа добрался до нижних ступеней лестницы, из дверного пролета неожиданно показался Гарвин. Ломпа хотел было закричать, но Гарвин схватил его за горло, сжимая все сильнее, сильнее. Мир вокруг потемнел, ноги Ломпы подогнулись, и он упал.

В этот момент открылась дверь, и оттуда вышел один из охранников Пойнтон и тут же вскинул ружье, лишив Гарвина возможности выбора. Он пригнулся, выхватил из-за пояса пистолет и выстрелил.

Грохот прокатился по всему зданию. Вспыхнули огни, зазвучали громкие голоса. Гарвин хотел было вернуться к себе в комнату, но услышал на лестнице быстрый топот. Он сделал три выстрела подряд — почти универсальный сигнал бедствия — в надежде, что Иоситаро поймет, и побежал к выходу. Женщина-охранник вскинула бластер, но Гарвин успел застрелить ее. Схватил бластер и содрал с женщины пояс с патронами. Новый выстрел угодил в стену над его головой. Он автоматически ответил, и тут вдруг в стене открылся люк, из которого выскочил Ньянгу.

— Все развлекаешься, да? — сказал он вместо приветствия. — Больше я ни за что не отпущу тебя одного.

— Хватит трепаться. Через пару секунд у нас на хвосте повиснет весь Экмюль.

— Тарарам такой, словно они уже тут как тут.

Они выскочили на ночную улицу. Гарвин придвинул к двери большой бак с отбросами, и они побежали по узким переулкам, сворачивая то туда, то сюда.

— Откуда… ты… вылез? — на бегу с трудом выговорил Гарвин.

— Еще вчера… немного модернизировал… спускной желоб для прачечной. С помощью… веревки… оказался на месте… пара пустяков…

Застрелив чересчур любопытного прохожего, Гарвин свернул за угол дома и оказался в узком переулке с единственным, тускло горящим фонарем. Переулок кончался тупиком. Бежать было некуда, если не считать двери ветхого дома.

— Назад! — закричал Гарвин, и тут прямо рядом с ним в булыжную мостовую ударил заряд бластера.

Ударом ноги Иоситаро распахнул дверь. Послышались испуганные вопли.

— Выходите! Выходите! — закричал он, и 'раум бросились вниз по ступенькам.

Как раз в тот момент, когда из-за угла выскочили около десяти вооруженных 'раум, Ньянгу прошмыгнул в здание, и Гарвин за ним. Они оказались в типичной для Экмюля крошечной бакалейной лавке с почти пустыми полками. Иоситаро схватил две литровые бутылки растительного масла и побежал вверх по лестнице навстречу потоку выбегавших на улицу испуганных 'раум. При виде вооруженного человека овладевшее ими безумие достигло апогея — мужчины, женщины, дети вопили так, будто их режут. Ньянгу заглянул в открытую дверь и увидел груды недошитой одежды. Он швырнул в стену свои бутылки с маслом, они разбились. Он выстрелил в маслянистые лужи, но ничего не произошло.

— Черт побери современное оружие! — рявкнул Ньянгу.

Он углядел в углу аварийный фонарь, бросился к нему, зажег и швырнул туда, где было разлито масло. Послышалось ожидаемое: «Пу-у-уф», — пламя вспыхнуло, и Иоситаро лишился большей части бровей и коротко остриженных волос.

Вопли стали громче. Пытаясь выбраться из здания до того, как его охватит огонь, 'раум впали в панику. Было слышно, что кто-то выкрикивает приказы, пытаясь навести хоть какой-то порядок.

— И куда теперь? — спросил Гарвин.

— Разве у нас есть выбор? На крышу, естественно, — ответил Ньянгу. — А оттуда на следующую. В этом проклятом кроличьем садке все дома стоят вплотную друг к другу.