Дама с собачкой - Олег Дивов

– Разумеется, я выслушаю вас.

– Спасибо. Итак, я не посылал Аду к вам. Ни с каким поручением. Строго говоря, о вашем существовании я узнал лишь после звонка жены. У нас разный круг общения и интересов, но теперь я рад знакомству и надеюсь, что мне удастся исправить ложное о себе впечатление. Я незнаком также ни с кем из семьи Маккинби. Ни лично, ни со слов Ады. Она никогда не упоминала о своих университетских приятелях и прошлых местах работы. Впрочем, я ошибся. Одного Маккинби в армии знают все, и я не встречал человека, относящегося к нему неуважительно. Речь о Лайоне Маккинби. Для меня, как и для многих, он эталон офицера, джентльмена и человека. Я был бы рад служить под его началом, но жизнь распорядилась иначе. Алистер с Твари – ведь Алистер Торн, полковник контрразведки? Да, его многие ненавидят и боятся. Только не я. Он занимается тем же, чем и я, – борьбой с пиратством. Меня тоже многие ненавидят. Я вижу в нем союзника и надеюсь, что когда-нибудь лично пожму ему руку за операцию под Селеной. Блестящая работа именно контрразведки, а я в таких вещах толк знаю. Если бы у меня в округе был хотя бы один такой специалист, мы уже покончили бы с пиратством в четвертом радиусе.

Он разливался соловьем, а я с удовольствием слушала. Каков актер… Ни одной ведь фальшивой интонации. Ни одной.

– Мне бы не хотелось касаться интимных вопросов вообще. Боюсь, что мои извинения прозвучат еще более бестактно и оскорбительно, чем жестокие слова Ады. Увы, она была такой. Жестокой. Но я коснусь другой темы. Мой партнер, президент «Энимоушен», сообщил, что вы поместили на карантинную стоянку партию его товара. Он недоумевает, поскольку никаких рекламаций на киборгов не поступало, и откуда взялись слухи о неисправности, он не знает. Я сказал ему, что дело, видимо, во мне. Вас можно понять, вы заботитесь о безопасности планеты. На вашем месте я поступил бы, возможно, еще более жестко. Я взял на себя обязанность передать вам компромиссное предложение от «Энимоушен». Верните всю партию, вам пришлют другую. Ее скомплектуют под наблюдением вашего представителя. Если вам кажется, что это излишнее беспокойство, вам вернут деньги за этот заказ. Ситуация такова, что репутация дороже каких-то мелких потерь.

– Хорошо, я непременно обдумаю это предложение. У меня нет претензий к «Энимоушен», и вы очень верно определили источник беспокойства.

– Спасибо. И наконец, самый важный вопрос. Судьба вашего брата, Кристофера Слоника. Увы, мисс ван ден Берг, мне нечем вас обнадежить. Мужайтесь. Он погиб.

Я молчала. Куруги внимательно смотрел на меня.

– Вы не плачете. Я боялся, что известие огорчит вас, а я совершенно не умею успокаивать женщин, потому и женился на хохотушке… Простите, это неуместно.

– Я давно привыкла к мысли, что Криса нет.

– Но все же… Все остальное, что вам сказала Ада, – ложь. У меня полные сведения о его смерти. Ваш брат погиб героем. Пал в бою. Вы знаете, он участвовал в маневрах нашего радиуса, квалификация его как офицера – на зависть всем. После маневров он со своей ротой отбывал последним транспортом. И не успел он отбыть, я получил известие о пиратском нападении. Масштабном. Пираты на время маневров притихли, дождались окончания и вылезли. Они точно рассчитали. Окончание маневров – самое опасное для нас время, люди устали, многие разъехались на доклады и в отпуска. И я в этой ситуации задержал Криса с его ротой. Разумеется, уведомив его командование и получив разрешение использовать его в бою. Бой оказался тяжелейшим в моей карьере. Но мы заставили пиратов отступить, и они, убегая, вывели нас на их базу. Это удача: раньше мне не удавалось выйти на базу. Двое суток мы бились в космосе, потом начались высадка и зачистка. В том бою я потерял более тысячи человек. И вашего брата с его ротой. Погибли все, кто высадился в первые сутки. Они подготовили нам плацдарм, они подавили основное сопротивление, но там был ад. Из первой волны не уцелел никто, из второй и третьей – половина. Ваш брат настоял, чтобы его высадили в числе первых. Он опытный офицер, его рота отлично подготовлена. Честное слово, его рота выполнила задачу полка. Мне безумно жаль, что эти люди погибли. После боя мы собрали все останки. Два месяца шла идентификация. Потом мы приняли меры к сохранению останков для похорон, а я сообщил всю информацию генералу Мимору. Я сообщил ему столько, сколько было достаточно для представления всех погибших к наградам. Я думал о том, что у каждого остались семьи и им нужна пенсия за погибшего с честью родственника. Но Мимору… – Куруги пожал плечами. – Странный человек. Я понимаю, конец года. Если он отметит роту как погибшую, никто ему в оставшееся время не пришлет замену. А вот бюджет на следующий год урежут. Да, это как бы по-хозяйски, только Мимору лишил сотню семей возможности гордиться своими сыновьями, братьями, а где-то и отцами. Я сам недавно стал отцом. Ваш брат не увидел своего сына, но я понимаю, как важно мальчику знать, что его отец герой.

Я слушала с подобающим случаю грустным выражением лица. Интересно, что Куруги понимает под сохранением останков?

– Все урны до сих пор у меня на базе. Их никто не требовал. Я каждый год, инспектируя базу, посылал сообщения Мимору – он отвечал, что родственники отказались забирать урны. Что, все? Да, ответил Мимору. Честно говоря, я просто не знал, что у него там происходит, узнал только сейчас. Если бы я служил под его началом, то вызвал бы на дуэль за такие поступки. Это низко и подло, мы ведь офицеры. Сейчас я просто отправлю все урны по адресам семей. Это самое малое, что я могу и обязан сделать. Раз генерал Мимору не позаботился, я позабочусь. И я подам рапорт непосредственно министру. Я добьюсь, чтобы герои получили свои награды.

– Это будет справедливо, – тихо сказала я.

– Да. Мисс ван ден Берг, куда будет удобней отправить урну с прахом вашего брата? Вам или же вашим родителям? Или вдове вашего брата?

– Родителям.

– Хорошо. Я отправлю завтра. Сегодня я поручу своему заместителю провести официальную проверку и идентификацию и завтра отправлю. В досье вашего брата указано, что его религиозные убеждения позволяют кремацию. Мы кремировали его, разумеется, с сохранением некоторых тканей в соответствии с Уставом. В урне хранится пепел, капсула с личными вещами: сопряженный браслет, обручальное кольцо, личный жетон, прядь волос и два срезанных ногтя для идентификации. Кроме того, в урне контейнер с тремя запаянными ампулами, внутри которых в консервирующем растворе хранятся внутренние органы: сердце, печень, почки.

– Зачем? – удивилась я.

– А у вас такого не было? – в свою очередь, искренне удивился Куруги. – У нас обязательно. Кремируя тело, мы оставляем эти органы, показывая, что они не были использованы для пересадки. Конечно, это не касается случаев, когда в досье у человека прямо указана желательность передачи частей его тела в банк органов. У вашего брата такой отметки не было. Кроме этого, я распорядился положить в урну контейнер с пулями, извлеченными из тела вашего брата. Это – сыну. Четырнадцать пуль. Его изрешетили. Насколько мне известно, он с тремя ранениями продолжал вести бой. Отдельно я передаю вам парадную форму Кристофера с его наградами. Да, мы обязаны уничтожать одежду, но я подумал, что вам захочется иметь такую память. Одежда продезинфицирована. Если бы спросили меня, я бы отдал и пистолет, но, к сожалению, владение этой моделью не разрешено для гражданских лиц. Если ваш племянник вырастет и захочет связать свою жизнь с армией, я изыщу способ передать ему пистолет отца. Я или мои преемники. Обещаю.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});