Знак фараона (сборник) - Лора Бекитт

Лишь едва уловимые движения губ, бровей и ноздрей могли выдать гнев молодой женщины, да еще взгляд, потемневший, будто воды реки, на которые упала тень дождевой тучи.

– Отец Мериба погиб от несчастного случая?

– Это не было несчастным случаем, – резко произнес Джедхор. – Таких случайностей не бывает. Кто-то подстроил этот обвал. Признаться, я был рад. Никто не жалел об этом человеке. В том числе и Мериб.

Тия долго молчала, потом вымолвила:

– Я понимаю ваши обиды. Вы хотите отыграться на Анок?

Джедхор сверлил ее взглядом своих темных глаз. Его губы растянулись в неприятной улыбке.

– Разве настоящей женщине не зазорно покориться настоящему мужчине? – сказал он и поднялся со скамьи. – Теперь вы знаете многое, чего не знали раньше. Я всегда к вашим услугам. Если вы исполните мою просьбу, я не останусь в долгу.

– Мне от вас ничего не нужно.

Помощник архитектора лукаво прищурился.

– Неужели? Поймите, Тия, я давно читаю ваши желания. Вы хотите избавиться от бремени этого брака, но не знаете, как это сделать. Я могу помочь вам.

Он поднялся и вышел, а Тия продолжала сидеть не двигаясь. Так вот почему ее отцу пришлось покинуть Фивы и отправиться в ном Черного Быка! Молодая женщина прикусила губу. Она считала Анхора гордым, а он унизился, отдав свою дочь человеку, который исковеркал его судьбу.

В саду послышались голоса детей. Мерибу-младшему исполнилось пять лет; это был молчаливый, серьезный, погруженный в себя мальчик. Он редко улыбался и не любил шумных, подвижных игр. С тех пор как отец показал сыну, как смешивать краски, ребенок раскрашивал все, что попадалось под руку: камни, стены, скамьи. Скоро он с потрясающей ловкостью проводил прямую линию и рисовал круг. А после изобразил первую картину: солнце в зените, голубую воду, полосу зеленой земли, а справа и слева от нее – желтые просторы пустыни. Родители бурно выразили свой восторг, и мальчик подарил им снисходительную улыбку.

Четырехлетняя Харуя была другой. Резвая, проказливая, веселая девочка чертами лица и светлыми глазами напоминала мать. Дети никогда не ссорились, но они редко играли вместе. Харуя всей душой тянулась к родителям, а ее замкнутый брат существовал сам по себе.

Иногда молодой женщине казалось, что она оттолкнула Мериба-младшего еще в младенчестве, что он помнит ее равнодушие с первых дней своего существования на свете, помнит ее ненависть, когда она носила его под сердцем. И ее терзало чувство вины. Разумеется, мальчик не мог что-либо помнить, а впоследствии Тия дарила сыну любовь столь же щедро, как и дочери. Просто он был таким, каким его создали боги.

Молодая женщина вышла из беседки и увидела мужа. Мериб держал за руки сына и дочь. Дети оживленно болтали, и Тия подумала о том, что два маленьких существа соединяют ее с этим мужчиной куда крепче самых надежных цепей.

– Вот ты где! – удовлетворенно произнес Мериб. – Я тебя искал, потому что должен сообщить нечто важное.

– Что именно? – насторожившись, произнесла Тия.

– Погуляйте в саду, – сказал архитектор детям и потянул жену обратно в беседку.

Он усадил Тию к себе на колени, спустил с ее плеч узкие лямки льняного платья и жадно приник губами к нежной коже. Одной рукой он ласкал грудь жены, другой гладил ее ноги.

– Я по тебе соскучился! – прошептал мужчина.

Тия закрыла глаза. После рождения Харуи молодая женщина дала понять мужу, что станет спать с ним при одном условии: она не желает рожать по ребенку в год. Она выносила подряд двоих детей, и этого было достаточно.

Мериб принес жене таинственное снадобье, которое, если верить его словам, было изготовлено для царских наложниц. Тия испробовала новое средство с сомнением и опаской, но оно помогло: после рождения Харуи она ни разу не забеременела. Между ней и мужем установилось некое подобие гармонии. Молодая женщина научилась получать телесное удовлетворение, но ее сердце молчало. А Мериб не замечал или делал вид, будто не замечает того, что супруга, хотя и не избегает близости с ним, никогда не ищет его объятий.

Пока Мериб наслаждался запахом волос и нежностью кожи своей жены, целовал ее грудь и плечи, молодая женщина размышляла, говорить ли ему о том, что она услышала от Джедхора. Нет, разумнее утаить свой гнев и смолчать. Возможно, когда-нибудь ей удастся воспользоваться тем, что она узнала.

– Кажется, ты хотел что-то сказать? – напомнила Тия.

Нехотя прервав ласки и заботливо поправив одежду жены, архитектор сообщил:

– Я решил построить гробницу.

Молодая женщина пристально смотрела на мужа, не понимая, что он имеет в виду, и Мериб пояснил:

– Для себя. Для нас с тобой. Это будет самое грандиозное творение, какое мне когда-либо удалось создать. Я использую для строительства отборный известняк с низовьев Нила. Я устрою все так, что ни один грабитель не сможет проникнуть внутрь. Я сам распишу стены и выполню все надписи. Нас ожидает вечность. Когда-нибудь мы сможем гулять рука об руку по священным полям загробного мира.

Тия задрожала. Ей почудилось, что на нее пахнуло могильным холодом. Он не хочет ее отпускать даже после смерти!

Она произнесла как можно спокойнее:

– Помнится, ты говорил, что загробного царства нет.

Взгляд Мериба сделался непроницаемым, а голос задумчивым:

– Так мне стало казаться после смерти матери. Тот, кто прошел через врата смерти, не возвращается к жизни! Если бы любящие нас люди не уходили в никуда, то нашли бы способ подать знак, чтобы как-то утешить близких. – Он долго молчал, потом продолжил: – Когда в моей судьбе появилась ты, а потом и дети, во мне возродились надежды и прежняя вера.

– Наверняка один из нас умрет раньше другого, – промолвила Тия, включившись в навязанную ей игру.

– Наверное, я ведь старше тебя, – сказал Мериб и печально улыбнулся. – Я подожду тебя в царстве Осириса! – Он смотрел ей в глаза. – Ты хорошая жена, Тия. Ты подарила мне детей и никогда не принадлежала другому мужчине.

– Да, Мериб, – ответила молодая женщина, удивляясь словам мужа.

Он прекрасно знал, что она любила другого. Или он уверовал в то, что она уже позабыла Тамита? Неужели ему нужно только ее тело, временная, непрочная оболочка души?

– Тебе не кажется, что Джедхор недоволен своей судьбой? – внезапно спросила Тия, желая сменить тему.

– Недоволен? – Мериб усмехнулся. – С чего бы это? Что ты о нем знаешь? Мать Джедхора родила его неизвестно от кого. Мой отец великодушно принял ее на службу кормилицей. Джедхор всегда был своевольным и упрямым. В юности он часто попадал в переделки и мне приходилось его выручать. В сравнении с ним я всегда отличался благоразумием. Мой отец дал ему образование, а я сделал его своим помощником и не прогнал до сих пор, хотя он много раз меня подводил.