Барби играет в куклы - Ирина Алпатова

С камбузом тоже оказалось всё непросто. Кухня мало походила на саму себя — скромный уголок с нескромного вида плитой, явно дорогой и навороченной. Я остановилась, растерянно оглядываясь по сторонам — неужели здесь кто-то что-то готовит? А насчёт поесть я даже не говорю. Дело в том, что эта так называемая кухня была абсолютно новой, стерильной и ненастоящей. Даже чайник "Тефаль" казался только что спрыгнувшим со страниц каталога. Того и гляди подойдет продавец-консультант и с дежурной улыбкой спросит — желаете посмотреть? А Георг желал пожрать, о чем и не преминул громко напомнить. Я двинулась вдоль стены, открывая и закрывая немногочисленные шкафы, везде пусто, ага, в одном нашлись тарелки и высокие стаканы, но и только.

Наверное, с таким воплем древние охотники убивали несчастного мамонта, с каким я обнаружила за одной из дверок замаскированный холодильник. Хотели утаить от нас, гады.

Ну и чего тут, чего? — засуетился Георг, тоже заглядывая внутрь. Ну-у, я предложила ему мясное ассорти и консервы из крабов, Джордж сделал вид, что он и не такое едал и, подумав, выбрал крабов.

— Слушай, — сказала я, — а может Арчибальд не настоящий, может он пришелец? Я такое кино видела, они ничего не едят и не пьют, а еда в холодильнике — это для отвода глаз.

Потом, успокоившись, я обнаружила и банку кофе, и красивую коробку с чаем, но не пить же его из этих немыслимых стаканов. Где-то я видела чашки, ах да, в комнате в стеклянном шкафчике. Я открыла крошечным ключиком дверцу и достала самую простенькую, вон даже трещинка видна на стенке.

Чай благоухал райскими ароматами, но это не спасало. Невозможно есть и пить в витрине мебельного магазина, даже Полковнику здесь вряд ли понравится и я, прихватив чашку, задумчиво огляделась. Мне было неясно, где здесь вообще можно пристроиться, если кругом сплошь музейные экспонаты. И где же ест сам хозяин?

В конце концов я выбрала то, что напоминало кабинет, ну хотя бы потому, что там стояли нормальный стол с компьютером, стул, и даже диван. На диване сидел опять же здоровенный белый бегемот и с тупым видом смотрел на меня. Брат того, из спальни, что ли? Ни фига себе, игрушечка…

Ах, вот оно что, вот где был кощеев сундук с секретом! Рядом с компьютером почему-то лежала на боку кофейная чашка и стояла тарелка с некими неаппетитными кусками. Я даже покосилась на бегемота — не он ли здесь лопал?

На стенах висели картины, но совсем не было книг — кабинеты тоже бывают разные. Я немного покрутилась на стуле, ничего особенного, компьютер… нет, не стоит трогать, еще чего испорчу. Затем, поколебавшись, потянула за ручку один из ящиков стола — пусто. Два других ящика я уже открыла нахально — декорации они и есть декорации: какие-то блокноты, пара совершенно обыкновенных ручек, скрепки, ножичек для разрезания бумаги. Такой красивый важный стол, и такое ничтожное содержимое…

А что ты искала? — спросила ехидна. — Чего ты потеряла в чужом столе? У тебя что, спецзадание? Но я не была расположена с ней пререкаться. Да, искала. У человека должны быть какие-то фотографии, мелочи… Вот даже у меня есть открытка с домиком. А если говорить откровенно, ехидна была права — в глубине души я надеялась найти что-то такое… такое… Ну чтобы мне всё стало ясно про Арчибальда, что положило бы конец этому странному спектаклю.

Что ясно? Какой конец, чему? — не отставала ехидна. — Ну хватит, заткнись! — велела я и решительно встала. Теперь важно не оставить здесь своих следов, мало ли что. Я старательно сделала вид, что не вижу помойку на столе, и убрала только свою чашку.

До кухни я не дошла, застряла по дороге: посидела на аристократическом диване с гнутой спинкой (на самом краешке), осторожно потрогала зеркальную поверхность круглого стола, с ума можно сойти от страха — вдруг поцарапаешь. А уж высокие стеклянные шкафы! В них стояли самые разные фарфоровые фигурки: публика была симпатичная — кокетливые дамы с собачками и без, хорошенькие крестьянки с корзинками.

Вот только, сколько я ни вглядывалась, сколько ни прислушивалась, так и не смогла услышать их шепот, смех, разговоры — они молчали. Они были сами по себе, им не было до меня никакого дела, не то, что моим овечкам. Я отогнала мысль о своем доме и обо всех, кто там остался.

Слева у стены стояли на специальных подставках две головы, наверное, мраморные, они сильно смахивали на фотографии их учебника истории. Ничего себе, неужели настоящие?! Если бы здесь оказался Лёвчик, уж он бы эти головы точно опознал. Я вздохнула.

Головы смотрели на меня строго — а ты кто такая? Господи, как же всё это протирать от пыли? Что если я что-нибудь уроню, разобью, сломаю? Теперь я смотрела на них почти с ужасом, да и у Джорджа был, между прочим, довольно растерянный вид. Он поспал, поел и теперь осторожно ходил вокруг меня явно недоумевая — что это мы здесь забыли? Пора и честь знать. Я все еще в смятении разглядывала головы, что и спасло одного из античных дядек от гибели.

Чем-то он Георгу не понравился, а может наоборот, кот решил познакомиться с ним поближе. Короче, Георг прыгнул, постамент или что это было, зашатался и начал медленно заваливаться набок. Я взвыла страшным голосом и, позабыв про ушибленный бок, тоже прыгнула и поймала голову в нескольких сантиметрах от пола. Это было самым настоящим чудом! Мой кот-хулиган и тот выглядел потрясенным, то ли его поразил мой беспримерный прыжок, то ли дикий вой, но он смотрел на меня так, будто увидел первый раз в жизни.

— Пошёл вон, — прошипела я, — твое место под кроватью!

Потом я, конечно, пожалела об этих словах, но в ту минуту всё ещё тряслась от пережитого ужаса. Георг между тем дернул хвостом и удалился именно в указанном мной направлении. Ладно, потом извинюсь.

Я мрачно посмотрела на дядек — уж мне-то было известно, что это только начало, а затем подняла взгляд на портрет, висевший как раз между головами в неглубокой нише. Картина была очень темной и как-то не привлекала внимания, но это только на первый взгляд.

Ну вот, на меня смотрел еще один сурового вида господин, весь в чёрном, только белоснежный кружевной воротник топорщился крахмальными складками. Мужчина держал руку на поясе, на рукоятке кинжала. Да, воинственный, видать, был дяденька. Ишь, чистоплюй, смотрит на меня, будто я козявка какая. Или нет, если бы он мог заговорить, то совершенно точно повторил бы мои слова: пошла вон! Маркиз Карабас да и только. А если бы я сшила такую куклу, она, то есть он точно заткнул бы Генри за пояс. Или нет? Я повернулась к портрету спиной, не стану обращать внимание на разных там надменных типов.

Тут открылась входная дверь, и кто-то вошёл, и еще послышался звук мелких-мелких шажочков. К моим ногам подбежала крошечная крыска, нет, собачка, и залилась игрушечным лаем. И вся она была совершенно игрушечной — разве может носить нормальная настоящая собака трусы? Причем, трусы в веселенький белый горошек.