Алиби. Искусство обмана - Павел Рубцов

ним. Вновь зазвонил телефон. Решетников, увидев, что это Красовская, включил на громкую и сказал коротко:

– Только быстро.

– Это я, – сказала Анна.

– Ну как роман?

– Как-то не очень.

– Обо всем по порядку.

Красовская начала рассказывать, как носила роман по издательствам.

– Первый сказал: «Читается на одном дыхании, но какая-то херня. Это и не женская проза, и не… разножопица какая-то». Второй вообще сказал: «Я бы порекомендовал написать другой роман. Лучше попроще что-то. Я дочитать не смог, читатель и подавно не станет. Язык вроде есть, вроде бы русский, но… неинтересно». Я спросила, не могли бы они сами поправить этот роман.

Решетников строго перебил Красовскую:

– Таких вопросов ты задавать не должна!

– Но я задала. А в «Орфее» тетка сказала, что роман ей понравился: «Такая классическая литература для старшего школьного возраста».

– Вот сука, – злобно буркнул Решетников.

– Ага, – согласилась Красовская, – к тому же она сказала, что «старший школьный возраст не покупает книги, только учебники».

Взбешенный услышанными новостями, Решетников начал притормаживать, увидев, что Витязев вышел из машины и зашел в ресторан.

– И что, есть же какое-то издательство, которое похвалило?

– Нет, – ответила Красовская.

Что-то в словах Красовской настораживало Решетникова, но занятый слежкой, он не мог как следует подумать.

– Но они же знают, что это мой роман?

– Конечно.

– Я ничего не понимаю.

– Это я ничего не понимаю. Может, вы сами сходите, и…

– Нет, я не успеваю. Сходи еще в пару мест, наверняка где-то понравится.

– Хорошо. И еще.

Решетников выключил зажигание, собираясь выйти из машины.

– Только быстро, я тороплюсь.

– Я больше не хочу вас видеть. Это если быстро.

– Так… – Решетников вернулся на сиденье.

– У вас мало времени, – напомнила Красовская.

– Хорошо, потом поговорим.

– Только по телефону. Я не хочу вас видеть.

Решетников выключил телефон и слегка вздрогнул, увидев на соседнем сиденье Достоевского.

– Петр, а ты вообще знаешь, когда ты настоящий? И когда с тобой происходит жизнь, судьба, а не розыгрыш?

Решетников наблюдал, как Витязев сел за столик к какому-то представительному мужчине.

Достоевский продолжал:

– Суть в том, что мы хотим знать, для чего живем, нам так хочется. Но как узнать для чего, если даже непонятно, кто мы есть. Мы хотим знать истину, но спросить самих себя: «говно ли я?» – боимся. Мы симулякры самих себя. Мы носим маски, мы те, какими бы мы хотели, чтобы мы были, но мы ими не являемся. От этого у нас всегда ощущение, когда мы встречаем какую-то звезду, что он совсем не такой, каким нам казался. А потому что он не такой! Ты бы хотел быть классным простым парнем, который решает все проблемы и у которого все хорошо, но ты не такой. Ты захотел стать настоящим, так будь, это самое важное в жизни, понять, кто ты есть, и быть им. Петр, послушай. Все, что ты сейчас можешь сделать, – быть настоящим, как ты и хотел, это главное. Ты сам попал в ту же ловушку, что и твой сын. Скоро ты совсем перестанешь понимать, где розыгрыш, а где нет.

Решетников слушал вполуха, его мысли занимал Витязев.

– Как вы думаете, это следователь?

– Не знаю, – ответил Достоевский.

– Я думал, вы все знаете.

– Только то, что мне положено знать.

В этот момент они увидели, как к машине Витязева подъезжает эвакуатор, из него выходят бодрые мужчины в униформе.

Решетников, затаив дыхание, следил за происходящим.

– Вот если он реальный полицейский, ему это не страшно, – проговорил он.

После разговора с Сашей и особенно с Петром у Завадского остался неприятный осадок. Как-то уж слишком безразлично отнеслись они к серьезной ситуации, в которую попала Ольга. Взвесив все, Завадский пришел к мысли, заставившей его бросить все и помчаться к Ольге выяснить отношения.

– А когда ты поняла, что я не тот, кто тебе нужен? – зло сказал он, буравя ничего не понимающую Ольгу глазами.

– Что случилось?

– Просто, может, не надо было устраивать свадьбу?

– У меня действительно панкреатит… Почему ты ведешь себя как мальчик?

– Я веду себя, сука, как офигенный муж, я принес куриный суп на третьем бульоне и парные котлетки из индейки, сам их лепил. Я супергерой вообще-то. А ты лежишь и хер тебя знает, что с тобой.

– Ты меня ревнуешь.

– Оля, если ты меня сейчас… – Завадский подбирал печатное слово, – обманываешь, я укокошу его. А потом мы разведемся.

– Успокойся, я понимаю… – сказала Ольга, садясь на кровати.

– Оля, ты попросила своего бывшего, чтобы он устроил тебе алиби. А если так, то кто тебе теперь нужен? Или это снова Решетников?

Ольга вся как-то сразу сникла и опустила голову.

– Мне очень стыдно перед тобой… Я не знаю, когда это произошло. Наверное, уже на свадьбе. Наверное, я поняла, что совершила ошибку. Мне было страшно признаться себе в этом.

Завадский в ярости мерил шагами палату.

– Понятно. А этим утром звонок, это он подстроил?

– Нет. Мне действительно предложили экранизацию…

Завадский остановился и подошел к Ольге очень близко. Настолько близко, что ей стало немного страшно.

– Ты мне изменяла?

Ольга потерянно смотрела на Завадского.

– Этим утром, да? Скажи правду. Расстанемся друзьями.

Ольга молчала, Завадский расценил ее молчание как «да». Он прошел к стене и сел на пол.

– Ты его любишь? Зачем ты так? Я не понимаю, объясни! Я все пойму.

Ольга молчала, потупив глаза в пол.

– Ты мною привлекала внимание мужа?

Ольга прошептала виновато:

– Да. Наверное, я не знаю. Да.

Завадский крикнул, ударив кулаком по стене:

– Что ж ты за тварь такая! Я же, сука, тебя любил, я бросил семью ради тебя. Зачем все это было?

Ольга покачала головой.

– Я просто не знаю, что сказать.

– Ты попользовалась мной и выбросила. Оля, я не презерватив, я не одноразовый резиновый болван. Я люблю тебя, и ты меня любишь, любишь. Одумайся.

Завадский поднялся на ноги и подошел к ней. Ольга подняла голову и прямо посмотрела на него:

– Прости. Ты уверен, что я тебя люблю?

Лицо Завадского исказила ненависть:

– Я, я не хочу тебя видеть. Никого из вас. Я вас что… взбодрил и теперь могу идти домой?

Ольга, в которой чувство вины начинало уступать место раздражению, сказала, по-прежнему не сводя глаз с Завадского:

– Видимо, да.

– Ну что вы за твари такие…

– Вообще-то ты первый переспал с замужней женщиной.

– Что? – Завадский опешил.

– А разве нет?

– Ты же сама…

– Ты меня домогался, забыл уже?

Завадский стиснул кулаки и сказал сквозь зубы:

– Я тебя сейчас тут просто убью.

Ольга продолжала, распаляясь:

– Когда он узнал о том, что