Приказ есть приказ - Игорь Берег

— Придется ждать, когда он сам соблаговолит все рассказать. Кстати, не знаешь, как завтра у комиссара машину одолжить? На пару часиков!

— Куда поедем? — оживился кубинец.

— Ты — никуда. А мне с начальством в одно место смотаться надо.

И заметив подозрительный взгляд Тибурона, рассмеялся.

— Не бойся, слово даю — к пирамиде и близко не станем приближаться! Сокровища останутся в целости и сохранности! Ну, так каким образом «лендровер» получить?

— Каким, каким… Просто приходишь, делаешь зверское лицо и говоришь: «Для обороны страны от внешнего и внутреннего врага мне требуется твоя машина на два часа!» Все. Понял?

— А зверское лицо — это вот так? — Евгений скорчил гримасу.

Теперь уже расхохотался кубинец.

— С таким выражением корочку хлеба хорошо выпрашивать, но никак не машину! Даже трусливый комиссар тебя в три шеи вытолкает, если ты ему это «зверство» продемонстрируешь! Смотри, как надо!

Тибурон встал, набычился, глядя исподлобья, нижнюю губу выпятил вперед, и Миронов с изумлением увидел, что человек этот стал как будто массивнее и выше ростом. С таким Тибуроном не хотелось не то чтобы виски пить, но даже разговаривать.

— Парень, да у тебя большие актерские способности! В кино сниматься надо! — восхитился он.

— Какое там кино! — отмахнулся капитан. — Я когда такое лицо делаю, у меня подчиненные за спиной хихикать начинают.

— Это потому что знают тебя как облупленного! А посторонний человек точно испугается. Я и то чуть в плавки не навалил!

Подошел Сидихин, стал вытираться полотенцем.

— Что это вы тут ржете, как два жеребца? — поинтересовался он.

— Пытаемся страшную рожу скорчить, — объяснил Евгений и рассказал, для чего это нужно.

Герман пожал плечами.

— А зачем? Если чего-то хотите добиться от собеседника, он должен чувствовать вашу силу и превосходство. Но прежде него это должны чувствовать вы сами и не испытывать при этом никаких сомнений. Все очень просто.

Может, это и было просто для матерого оперативника, но лично Евгений, вовсе не считавший себя мямлей и размазней, давно понял, что в спорах истина не рождается, а гибнет. Поэтому старался не спорить. Наверное, не имел этой самой внутренней убежденности. Даже когда знал, что абсолютно прав, он оставлял маленькую лазейку для сомнений, для варианта: «А вдруг я все-таки ошибаюсь?» При этом практически никогда не ошибался в оценке людей или ситуации.

— Ну что, — спросил Сидихин, — до ужина долго ждать?

Миронов глянул на часы.

— Есть еще время. Проголодались?

— Нет, не особенно. Просто хочу прогуляться по городку, посмотреть, что здесь и как. Не возражаете?

Офицеры переглянулись.

— Не очень, — за двоих ответил Евгений. — Только солдата с собой возьмите на всякий случай. Примерно час в вашем распоряжении есть.

— Устраивает. Какого взять? — не сопротивляясь, согласился на сопровождение Герман.

— Любого.

Сидихин оделся, махнул одному из бойцов, приглашая за собой, и величаво удалился.

— И куда это его черти понесли? — задумчиво сказал Миронов, глядя на две удаляющиеся по пляжу фигуры.

— Плюнь, — посоветовал Тибурон. — Погуляет и вернется. Если я правильно понял, он раньше в Анголе не бывал. Вот и интересно.

— Кто его знает, бывал или нет, — протянул Евгений. — Этот дядька еще тот темнила. Сталкивался я с ним по работе. И подозреваю, что он что-то задумал. Только вот смешное или интересное?

Оказалось, и то, и другое. Евгений и Серхио сидели на стульях перед входом в отель и потягивали уже немного степлившееся пиво из похищенных ими банок, когда прямо к ним подъехал уже знакомый «лендровер», и из кабины его вылез не владелец, то есть комиссар, а Сидихин!

— Лихо! — оценил Миронов. — И как же у вас получилось убедить этого жлоба? Вы разве португальский знаете?

— Почему жлоба? — удивился Герман. — Милейший человек — здешний комиссар! И португальский для общения с ним не нужен, он вполне по-испански понимает. Машину дал без ограничений: сколько нужно, столько и можем кататься. Тут заправка есть?

Тибурон и Миронов переглянулись. Ничего себе сюрпризы преподносит заезжий начальник.

— Есть колонка, только там никто не работает, самому качать надо.

— Солдата возьмите, чтобы ручкой поработал, — посоветовал Сидихин. — Вот ключи!

Офицеры опят переглянулись.

— Ну что, на пальцах кинем? — предложил Серхио.

— Да ладно, я съезжу. Только, действительно, дай кого-нибудь из солдат. Там помпа ржавая.

Качать ручку насоса было тяжело. Жара уже начала спадать, но все равно столбик термометра торчал около отметки в тридцать градусов. Пока залили полный бак, замучались оба, и солдат, и Евгений. Вернувшись в отель, Миронов первым делом залез под душ и только потом спустился в ресторан, служивший отряду столовой.

Все уже поужинали и разошлись. Только Сидихин и Тибурон сидели за столом, каждый с банкой пива. Евгений взял тарелку со своей порцией ветчины с фасолью, стакан компота и подсел к ним.

— О чем речи держим? — поинтересовался он.

— Рассказываю о заброшенном храме, — повернулся к нему Серхио. — Надо бы туда еще одну поездку организовать.

Миронов насторожился, ожидая реакции Германа. Может быть, хоть сейчас скажет что-то типа: «Нет, хлопцы, не время сейчас по храмам лазить! Завтра начинаем операцию. А сделать нам предстоит то-то и то-то».

И опять ошибся в своих ожиданиях. Сидихин затянулся кубинской «Популарес» и поддержал Тибурона:

— А что? И вправду можно съездить! Вот капитан говорит, что у вас даже проводник есть. Это что, португалец?

— Ну, да, — кивнул Евгений. — Единственный здесь белый человек. Кроме нас, конечно.

— Видел я его, — задумчиво сказал Герман. — Скользкий он мужик. Вам бы лучше подальше от него держаться.

— Мы как-то и не братаемся с ним, — промямлил Евгений. Что такого Сидихин углядел в безвредном португальце? Но тут же вспомнил свои подозрения насчет «случайности» прошлой поездки к пирамиде и встречи там с Симоновым. Может быть, прав новый командир…

— Ничего, и без проводника обойдемся. Вы же были там? Значит, дорогу запомнили. Вот с делами разберемся и съездим, — подвел черту Сидихин. Но с какими делами предстоит разбираться и когда эти «разборки» произойдут, уточнять не стал.

Вечером, по привычке, пошли на океан. Но, накупавшись днем, в воду уже не полезли. Сидели, потягивали мелкими глоточками виски, смотрели на закат. Разговаривать не хотелось. Евгений просто кожей чувствовал приближение больших событий. Ленивые, расслабленные вид и поведение Сидихина не могли его обмануть. Герман был как противопехотная мина. Вот лежит она себе, никого не трогает и незаметна вовсе. Но стоит на нее наступить, как мгновенно замкнется контакт, мина подпрыгнет на высоту человеческого роста и с оглушительным грохотом разорвется, сметая вокруг все живое. Так и он — валяется на пляже, пьет виски, но попробуй, тронь! Мало не покажется. Не будет он Юрия Германовича трогать, пусть себе лежит, тихий и незаметный. Когда нужно будет, сам взорвется.

И еще одно изменение произошло в установившемся распорядке. В этот вечер Миронов не сделал обычный доклад в Луанду. Сидихин сказал, что сам этим займется. И Шишова выгнал из номера. Леня обижаться не стал, а атаковал расспросами своего командира. Он был не единственным, кто взялся допрашивать Евгения, мирно курившего на стуле перед отелем. Бойцы группы окружили его и уставились выжидающе, дескать, колись! Но командир, не обращая внимания на подчиненных, продолжал курить и любоваться окрестностями.

Первым не выдержал Штефырца.

— Командир! Что это за птица прилетела?

Евгений поднял на него взгляд.

— А ты не узнал?

— Узнал, конечно! Но я лично его сто лет не видел. И кто он сейчас такой — не представляю. Зачем он прибыл?

Евгений пожал плечами.

— Зачем начальство прилетает? С инспекцией! Все проверяет, за все клизму ставит. И только в конце немножечко хвалит, чтобы проинспектированный не побежал стреляться от позора. Неужели не знаешь, как это бывает?

Теперь разогрелся Оруджев.

— Ты что, совсем нас за дураков держишь, да? А то мы не знаем, чем этот кадр в СОБе занимается. Ну, или занимался…

Вступил Толик.

— Что, операция готовится? Командир, не жмись, скажи! Ты же знаешь, мы — никому! Могила!

Теперь Евгений чувствовал себя полным идиотом. Что он мог сказать своим ребятам? Что новое начальство не желает сообщать, с какой целью прибыло? Ну, операция. Но какая, в чем ее смысл, что делать предстоит?

Примерно это он и сказал своей группе. А еще посоветовал равняться на командира, то есть на него, Евгения Миронова, и не дергаться. Придет время — скажут все необходимое. А пока — по распорядку!

Парни разошлись, ворча. Не очень-то они поверили командиру. И это было несправедливо. Но он, как говорится, «спрятал свою обиду в карман» и пошел спать. Утро вечера мудренее.