Легенда о счастье. Стихи и проза русских художников - Павел Федотов

Тогда задвигались вокруг Гримра его гости, так что заскрипели столы, все стали наперерыв говорить.

– Гримр, – так говорил Олав, который пришел из Медвежьей Долины, – разве я не был тебе другом? Когда ты спешил спасти жизнь твою в изгнании, кто первый тебе протянул руку и просил короля вернуть тебя? Вспомни о друге!

С другой стороны старался заглянуть в глаза Гримра викинг Гаральд и говорил, а рукою грозил…

– Эй, слушай, Гримр! Когда враги сожгли усадьбу твою и унесли казну твою, у кого в то время жил ты? Кто с тобою строил новый дом для тебя? Вспомни о друге!

Рядом, как ворон, каркал очень старый Эйрик, прозвищем Красный:

– Гримр! В битве у Полунощной Горы кто держал щит над тобою? Кто вместо тебя принял удар? Вспомни о друге!

– Гримр! Кто спас от врагов жену твою? Вспомни о друге!

– Слушай, Гримр! Кто после несчастного боя при Тюленьем заливе первый пришел к тебе! Вспомни о друге!

– Гримр! Кто не поверил, когда враги на тебя клеветали. Вспомни! Вспомни!

– Гримр, ты сказал неразумное слово! Ты, уже седой и старый, много видал в жизни! Горько слышать, как забыл ты о друзьях, верных тебе даже во времена твоего горя и несчастий.

Гримр тогда встал и так начал:

– Хочу я сказать вам. Помню я все, что вы сделали мне; в этом свидетелями называю богов. Я люблю вас, но теперь вспомнилась мне одна моя очень старинная дума, и я сказал невозможное слово. Вы, товарищи мои, вы друзья в несчастьях моих, и за это я благодарю вас. Но скажу правду: в счастье не было у меня друзей. Не было их и вообще, их на земле не бывает. Я был очень редко счастливым; даже не трудно вспомнить, при каких делах.

Был я счастлив после битвы с датчанами, когда у Лебединого мыса мы потопили сто датских ладей. Громко трубили рога; все мои дружинники запели священную песню и понесли меня на щите. Я был счастлив. И мне говорили все приятные слова, но сердца друзей молчали.

У меня не было друзей в счастье.

Был я счастлив, когда король позвал меня на охоту. Я убил двенадцать медведей и спас короля, когда лось хотел бодать его. Тогда король поцеловал меня и назвал меня лучшим мужем. Все мне говорили приятное, но не было приятно на сердце друзей.

Я не знаю в счастье друзей.

Ингерду, дочь Минга, все называли самою лучшею девою. Из-за нее бывали поединки, и от них умерло немало людей. А я женою привел ее в дом мой. Меня величали, и мне было хорошо, но слова друзей шли не от сердца.

Не верю, есть ли в счастье друзья.

В Гуле на вече Один[98] послал мне полезное слово.

Я сказал это слову народу, и меня считали спасителем, но и тут молчали сердца моих друзей.

При счастье никогда не бывает друзей.

Я не помню матери, а жена моя была в живых недолго. Не знаю, были ли они такими друзьями. Один раз мне пришлось увидать такое. Женщина кормила бледного и бедного ребенка, а рядом сидел другой – здоровый, и ему тоже хотелось поесть. Я спросил женщину, почему она не обращает внимания на здорового ребенка, который был, к тому же, и пригож. Женщина мне ответила: «Я люблю обоих, но этот больной и несчастный».

Когда несчастье бывает, я, убогий, держусь за друзей. Но при счастье я стою один, как будто на высокой горе. Человек во время счастья бывает очень высоко, а наши сердца открыты только вниз. В моем несчастье вы, товарищи, жили для себя.

Еще скажу я, что мои слова были невозможными, и в счастье нет друга, иначе он не будет человеком.

Все нашли слова викинга Гримра странными, и многие ему не поверили.

Вождь

Таково предание о Чингиз-хане, вожде Темучине[99]

Родила Чингиз-хана нелюбимая ханша.Стал Чингиз-хан немилым сыном отцу.Отец отослал его в дальнюю вотчину.Собрал к себе Чингиз других нелюбимых.Глупо стал жить Чингиз-хан.Брал оружие и невольниц, выезжал на охоту.Не давал Чингиз о себе вестей.

Вот будто упился Чингиз кумысомИ побился с друзьями на смертный заклад,Что никто от него не отстанет!Тогда сделал стрелку-свистунку Чингиз.Слугам сказал привести коней.Конными поехали все его люди.Начал дело свое Чингиз-хан.

Вот Чингиз выехал в степь,Подъезжает хан к табунам своим.Нежданно пускает свистунку Чингиз.Пускает в лучшего коня десятиверстного.А конь для татар – сокровище.Иные убоялись застрелить коня.Им отрубили головы.

Опять едет в степь Чингиз-хан.И вдруг пускает свистунку в ханшу свою.И не все пустили за ним свои стрелы.Тем, кто убоялся, сейчас сняли головы.Начали друзья бояться Чингиза,Но связал он их всех смертным закладом.Молодец был Чингиз-хан!

Подъезжает Чингиз к табунам отца.Пускает свистунку в отцовского коня.Все друзья пустили стрелы туда же.Так приготовил к делу друзей,Испытал Чингиз преданных людей.Не любили, но стали бояться Чингиза.Такой он был молодец!

Вдруг большое начал Чингиз.Он поехал к ставке отца своегоИ пустил свистунку в отца.Все друзья Чингиза пустили стрелы туда же.Убил старого хана целый народ!Стал Чингиз ханом над Большой Ордой!Вот молодец был Чингиз-хан.

Сердились на Чингиза Соседние Дома.Над молодым Соседние Дома возгордились.Посылают сердитого гонца:Отдать им все табуны лучших коней,Отдать им украшенное оружие,Отдать им все сокровища ханские!Поклонился Чингиз-хан гонцу.

Созвал Чингиз своих людей на совет,Стали шуметь советники;Требуют: «идти войною на Соседний Дом».Отослал Чингиз таких советников.Сказал: «нельзя воевать из-за коней»,И послал все ханам соседним.Такой был хитрый Чингиз-хан.

Совсем загордились ханы Соседнего Дома.Требуют: «прислать им всех ханских жен».Зашумели советники Чингиз-хана,Жалели жен ханских и грозились войною.И опять отослал Чингиз советников.И отправил Соседнему Дому всех своих жен.Такой был хитрый Чингиз-хан.

Стали безмерно гордиться ханы Соседнего Дома.Звали людей Чингизовых трусами,Обидно поносили они ордынцев Большой Орды,И, в гордости, убрали ханы стражу с границы.И забавлялись ханы с новыми женами.И гонялись ханы на чужих конях.И злоба росла в Большой Орде.

Вдруг ночью встал Чингиз-хан.Велит всей Орде идти за ним на конях.Вдруг нападает Чингиз на ханов Соседнего Дома.Полонил всю их Орду.Отбирает сокровища, и коней, и оружие.Отбирает назад всех своих жен,Многих даже нетронутых.

Славили победу Чингиза советники.И сказал Чингиз старшему сыну Откаю:«Сумей сделать людей гордыми.И гордость их сделает глупыми.И тогда ты возьмешь их».Славили хана по всей Большой Орде;Молодец был Чингиз-хан!

Положил Чингиз Орде вечный устав:«Завидующему о жене – отрубить голову,Говорящему хулу – отрубить голову,Отнимающему имущество – отрубить голову,Убившему мирного – отрубить голову,Ушедшему к врагам – отрубить голову».Положил Чингиз каждому наказание.

Скоро имя Чингиза везде возвеличилось.Боялись Чингиза все князья.Как никогда богатела Большая Орда.Завели ордынцы себе много жен.В шелковые одежды оделись.Стали сладко есть и пить.Всегда молодец был Чингиз-хан.

Далеко видит Чингиз-хан.Приказал друзьям: разорвать шелковую тканьИ прикинуться больными от сладкой еды.Пусть народ по-старому пьет молоко,Пусть носят одежду из кож,Чтобы Большая Орда не разнежилась.У нас молодец был Чингиз-хан!

Всегда готова к бою была Большая Орда,И Чингиз нежданно водил Орду в степь.Покорил все степи Таурменские.Взял все пустыни Монгкульские.Покорил весь Китай и Тибет.Овладел землею от Красного моря до Каспия.Вот был Чингиз-хан-Темучин!

Попленил Ясов, Обезов и Половцев,Торков, Косогов, Хозаров,Аланов, Ятвягов разбил и прогнал.Тридцать народов, тридцать князейОбложил Чингиз данью и податью.Громил землю русскую, угрожал кесарю.Темучин-Чингиз-хан такой молодец был.

Марфа Посадница[100]

По Мете, красивой, стоят городища. На Тверской стороне во Млеве был монастырь. Слышно, в нем скрывалась посадница Марфа. В нем жила четырнадцать лет. В нем и кончилась.

Есть могила Марфы во Млеве. Тайно ее там схоронили. Уложили в цветной кафельный склеп. Прятали от врагов. Так считают. Уже сто лет думают так, и склеп не открыт до сих пор.

Чудеса творятся у могилы Марфы. С разных концов новгородской земли туда идет народ. Со всеми болезнями, со всеми печалями. И помогает Марфа.

Является посадница в черной одежде с белым платком на голове. Во сне является недугующим и посылает на могилу свою. Идут. Молятся. И выздоравливают.

Марфа-заступница! Марфа – помощница всем новгородцам! Лукавым, не исполнившим обещания, Марфа мстит. Насылает печаль еще горшую.