Графоманка - Аля Пачиновна

Родину любить лучше на островах Карибского бассейна. Патриотизм - это когда ты сам голодный и босой вытаскиваешь из лужи мать-алкоголичку, - сказал он как-то во время коротких интеллектуальных передышек между соитиями.

Патриотизмом здесь не пахло. Деньгами - да. С ними в любой  жопе мира можно устроить себе Нью-Йорк, Гавану или даже Москву. Губернатор, вон, вокруг себя целую Царскую Россию отгрохал.

За окном этого импортного лофта мок спальный район средней полосы современной державы. Припаркованные на стоянках, облепленные желтыми листьями автомобили дремали в лужах, снулые качели и горки впали в осеннюю меланхолию. Двор, похожий на сотни тысяч таких же дворов, разбросанных по всей стране, тихо, по-субботнему замер. Ничего интересного не происходило.

Босыми ступнями Лера продолжила изучать шелковый ворс винтажных ковров и глянцевую гладкость настоящего паркета, переходя из помещения в помещение в поисках чего-нибудь одушевлённого.

Ничего графского не было. В смысле, все здесь принадлежало ему: и стены, и мебель и всяческая утварь, но самого Глеба ни в одном помещении или предмете не ощущалось. И впервые это вызывало неприятный холодок в животе. Правда, ощущение немного сглаживалось отсутствием следов обитания чужих женщин тоже. Ни явных, типа предметов обуви, гардероба или косметики; ни косвенных, вроде расставленных картинками к зрителю кружек в кухонном шкафу или волос на решетке слива душа. На этой территории царил управляемый мужчиной хаос, доведённый до стерильной чистоты.

Обход никаких результатов не дал, но и неприятностей не добавил. Уже хорошо.

Плохо только, что вчера она совсем забыла про смоки-айс, ибо  Лера в принципе игнорировала косметику, как самую частую причину дыры в бюджете самостоятельной женщины.  Сегодня из зеркала на неё смотрела актриса немого кино в роли Медузы Горгоны. И вот её Граф называл «красивой моей девочкой»? Щёки в момент запекло. Теперь гадай, Лера: это он прикалывался или правда она «красивая его девочка»? Она вспомнила при каких обстоятельствах он ее так назвал, и внутри, глубоко внизу все натянулось и затрепетало, зазвучало, словно тронутая струна.

Где он? Почему исчез, не разбудив? Возбуждение постепенно превращалось в лёгкую тревогу. Неопределённость одновременно и напрягала и оставляла маленькую надежду, что они ещё увидятся. Может, что-то переломится само при встрече. Вдруг, появится какой-то волшебный способ исправить то, что они исправить не могли. Да и не хотели уже, наверное.

«Скоро он приедет» - убеждала женщина.

Он же не забудет, что в одном из лофтов, который на Сахарова, Графа ждёт голая, растерянная и голодная «его красивая девочка»?

Прошло около трёх часов, с тех пор как она проснулась. Нарастающая тревога снималась аутотренингом, который приводил к медитативному бреду.

Может, и не торопиться пока ни в какую Москву? А поступить, как настоящие москвичи - сдать свою трешку на Промышленной, и снять маленькую студию в таком вот комплексе поближе к центру? А Москва… стояла восемьсот с лишним лет и ещё столько же простоит… никуда не денется.

Все-таки пожить год в одном городе с человеком, с которым связывает одна статья у-ка-эр-эф и который питает к тебе какие-то новодворские чувства лучше, чем одной мыкаться по многомиллионной столице, как неприкаянная.

В конце концов, она сама решает где ей жить! Кто он такой, чтобы диктовать ей куда ехать и что где делать?! Возьмёт и не поедет никуда! Назло! А пойдёт на курсы макияжа. Их сейчас развелось повсюду, как после радиационного дождя. Потом ещё «ногтями» и «бровями» все сверху полирнёт, пара марафонов по стилю и она - дипломированная «как все»!

И смех и грех, как говорила бабушка.

Попасть в такую нелепую ситуацию можно было только по такому же нелепому совпадению. Что могло привести ее - образованную, интеллигентную и свободную женщину с серьёзным отношением к жизни в руки Сибирского братка-бизнесмена. Возможно Нибиру в седьмом доме у Стрельца совпала с тем,  что, вероятно, у Графа стоит только на журналисток. Но тогда, в этом плане ему надо было сконцентрироваться на Кристине - она для снятия напряжения больше подходит. Новодворская же, со своей Нибирой в доме, наоборот  - его создавала.

Создавала. Создавала. Создавала.

Ещё через пару-тройку часов пришлось самой себя кормить единственным доступным блюдом, которому в приготовлении требовалась только вода - отварными яйцами, найденными в холодильнике почти свежими. Обнаруженный там же вишневый йогурт желания его съесть не вызвал, хоть и по сроку годности проходил. Просто дедукция сама собой включилась.

«Это чужак в пищевой цепочке хищника» - заключила женщина. «Вряд ли Граф ест такое» - согласилась личность.

Лера попыталась переключить шальное воображение, но это как с заедающим пультом от телека - пока безуспешно тыкаешь в кнопки,  весь ужас увидела не только ты, но и бабушка.

Возникло чувство, что она все таки проникла на чужую территорию и нашла метку бывающей здесь самки. Хорошо замаскированную, присыпанную мужской атрибутикой. Косметика, предметы гигиены  - слишком грубо, да и жалко. Абы какую не оставишь, надо же Шанель или Бобби Браун, чтобы #не_дай_боже_соперница поняла сразу, с кем дело имеет. Да он, скорее всего, избавил бы жилище сразу от таких откровенных улик. Остаётся? Правильно! Холодильник! Тут уже примитивная, как цементный куб, мужская логика противоречий никаких не заметит. Йогурт - это еда. В холодильнике. Все правильно, пусть там и стоит. А потенциальный враг в виде Леры предупреждён: не суйся, а сунулась - на, покушай, свеженький ещё!

Восьмой час пребывания в полном неведении довёл дедукцию до обструкции. Лера ходила, как привидение женщины в белом,  от окна к окну, пытаясь высмотреть хоть какое-то движение, хоть чего-нибудь, пусть даже шаровой молнии, но в ее сторону.

Она пыталась найти телефон. Да кто сейчас пользуется стационарной связью?

Заставила себя принять горячий душ, чтобы укротить агрессию нервного озноба. Но не могла до конца расслабиться под обжигающими струями, постоянно прислушиваясь к звукам: не вернулся ли он?

С приходом ночи начались слуховые галлюцинации. Она слышала шуршание шин по мокрому асфальту, видела отсвет фар на темном потолке, как потом хлопала автомобильная дверь, отрубая короткие фразы мужских голосов, звук открываемой в подъезд двери, шаги по лестнице, звон ключей у замка. Лера подрывалась, бежала, снося Арт-объекты по пути, и вдруг понимала, что, во-первых, апартаменты Графа гораздо выше, чтобы слышать, как кто-то входит в подъезд; во-вторых, вход в подъезд вообще с другой стороны.

Она сгрызла пачку крекеров и сварила ещё два яйца. Постоянно