Наградная медаль. В 2-х томах. Том 1 (1701-1917) - Чепурнов Николай Иванович

Военные действия на Кавказе развернулись только два месяца спустя после объявления войны, но велись очень активно. 17 июня 1828 года армия Паскевича подошла к неприступной, первоклассной турецкой крепости Карс, сооружённой английскими инженерами, и уже через пять дней взяла её. Штурм был трудным. Недаром иностранцы сравнивали эту крепость с Гибралтаром. «Трофеями победы были 151 орудие, 700 пудов пороха, множество снарядов и других запасов».[732] Во взятии Карса участвовало 2700 конно-пеших ополченцев — азербайджанцев, более тысячи армян, множество грузин и других добровольцев из числа кавказского населения. Они внесли вместе с русскими солдатами большой вклад в эту знаменитую победу.

При дальнейшем продвижении армии были взяты укрепления Тепрак-кола, Диадин, а 27 августа после упорного боя с татарской конницей подразделением генерала А. Г. Чавчавадзе был занят Зангезур. Конечным этапом летней кампании 1828 года на Кавказе был штурм сильно укреплённой крепости Баязит.

Во время зимнего отдыха войск Англия на Востоке начала сколачивать антирусский блок, в который намеревалась вовлечь и Персию, чтобы склонить её к новой войне с Россией. Русский посол в Тегеране А. С. Грибоедов пытался урезонить английских резидентов, убеждая Фет-Али-шаха оставить помыслы о новой войне и не поддаваться провокационным влияниям Запада. Он, как уполномоченный, говорил шаху: «…Уважение к России и её требованиям, вот мне что нужно».[733] Под влиянием английских тёмных сил, которым неугодна была такая пропаганда, зять шаха Аллаяр-хан и глава иранского духовенства Муджетехид Мирза-Масих сумели спровоцировать нападение фанатичной мусульманской толпы на здание русского посольства в Тегеране. Русская дипломатическая миссия была разгромлена, все члены её и сам Грибоедов были зверски убиты.

Летняя кампания 1829 года на Дунае началась активнее предыдущей. Устаревший и нерешительный Витгенштейн был отстранён ещё в феврале месяце. Командующим армией стал И. И. Дибич, который заранее разработал план новой кампании с переходом через Балканские горы к Константинополю.

Военные действия начались в апреле с осады Силистрии. Но турецкие войска во главе с Рашид-Мехмедом-пашой выступили из Шумлы навстречу русской армии. Дибич был вынужден оставить осаду крепости и принять сражение, которое после жестокой схватки у селения Кулевичи завершилось полным разгромом турок. Теперь нужно было брать Шумлу, но нельзя было оставлять в тылу Силистрию. Пришлось бросить все силы к этой крепости. 18 июня Силистрия сдалась без боя, так как исход её был предрешён — башни и стены во многих местах были разрушены бомбардировкой осадной артиллерии.

Чтобы ускорить ход событий и осуществить задуманный план завершения кампании, Дибич разделил войска на две части, одну из которых оставил у Шумлы для осады, а с другой направился через Балканы. Переход был сложным и требовал большого напряжения. Продвижение войск велось вдоль береговой полосы, чтобы иметь возможность получения продовольствия морем. Но как бы ни был труден горный переход, 10 июля передовые отряды армии вышли в долину Бургасского залива, где их уже дожидались русские корабли. Турция в это время чувствовала себя спокойно за могучим горным хребтом. Неожиданное появление русских парализовало местные гарнизоны вокруг залива. За два дня все укрепления этого района были заняты, 13 июля с ходу была взята крепость Айдос, а утром 8 августа Дибичу были вручены ключи от Адрианополя. До столицы Турецкой империи Константинополя было уже рукой подать.

На Кавказском театре военных действий летняя кампания 1829 года началась 1 мая кровопролитным сражением под Ахалцыхом, при укреплении Цурцкай.[734] Русским войском командовал Бурцов. Он разбил 5-тысячный отряд турок, «…которые смешались, рассеялись и побежали. В преследовании их по горам на пять вёрст отличились наиболее мусульмане карабахские (всадники)… Один из них убил байрактара (знаменосца) и привёз знамя в Карс к главнокомандующему, который наградил его знаком «Военного ордена» и десятью червонцами».[735]

Взятие прошлой осенью Баязета открыло дорогу на Эрзерум. «Арзрум, — как утверждал А. С. Пушкин во время своего пребывания у Паскевича, — почитается главным городом в Азиатской Турции. В нём считалось до 100 000 жителей… Дома в нём каменные, покрыты дёрном, что даёт городу чрезвычайно странный вид…».[736] Но сама цитадель с минаретами смотрелась довольно внушительно. Накануне взятия крепости, 26 июня, Пушкин очутился среди боевого движения войск. Он видел раздетые, обнажённые и обезглавленные трупы русских казаков. В своих записках об этом он писал: «Турки отсечённые головы отсылают в Константинополь, а кисти рук, обмакнув в крови, отпечатывают на своих знамёнах».[737]

С утра 27 июня, в день годовщины Полтавского сражения, русские войска с восточной стороны Эрзерума начали наступление на высоты Топ-Дага, где была установлена турецкая артиллерия, и к вечеру русское знамя уже развевалось над цитаделью. Но гарнизон следующей крепости Бейбурт оказал серьёзное сопротивление. «Завладев высотами, мы кинулись в город, — писал разжалованный в солдаты декабрист А. Бестужев оставшимся в Сибири соратникам, — ворвались туда через засеки, прошли его насквозь, преследуя бегущих, и наконец вёрст пять далее вступили в дело с лозами, сбили их с горы, и пошла рукопашная».[738]

К началу августа И. Ф. Паскевич уже готовил наступление на Трапезунд и Батуми, но в это время войска И. И. Дибича, действующие за Балканами, уже оказались в 60 километрах от Константинополя. Брать столицу Турецкой империи русский император не разрешил, боясь политических осложнений, ибо «выгоды сохранения Оттоманской империи в Европе превышают его невыгоды».[739]

2 сентября 1829 года был подписан Адрианопольский мирный трактат. Россия не претендовала на занятые территории, что весьма удивило Европу. Лишь на Кавказе береговая полоса от Анапы до Поти да устье Дуная отошли к России. Зато в трактате была оговорена широкая автономия балканским странам, что через полгода привело к полной независимости Греции. Таким образом, императором Николаем I был поднят престиж России среди стран Европы в освобождении балканских единоверцев от многолетнего турецкого ига.

За удачные действия в этой войне генерал И. И. Дибич был произведён в фельдмаршалы и получил персональный титул «Забалканского». Офицеры за отличия в сражениях были награждены орденами и внеочередными чинами. Поскольку Наваринское морское сражение относилось к этой же войне, то стоит упомянуть о награждениях героев-моряков. За смелый подвиг при командовании кораблем «Азов» М. П. Лазарев был произведён в контр-адмиралы, лейтенант П. С. Нахимов — в капитан-лейтенанты, удостоившись ордена св. Георгия 4-й степени; к тому же ещё он получил от союзных держав три боевых ордена.[740] И. П. Бутенев был удостоен ордена св. Георгия 4-й степени, мичман В. А. Корнилов произведён в следующий чин и получил орден св. Анны 4-й степени, гардемарин В. И. Истомин был также произведён в следующий чин и удостоен ордена св. Георгия 4-й степени. Всех матросов «Азова» наградили знаками отличия ордена св. Георгия.

Что касается экипажа брига «Меркурий», то его капитан А. И. Казарский, согласно именному указу Николая I, получил чин капитана 2 ранга и звание флигель-адъютанта с вручением ордена св. Георгия 4-й степени. Все остальные офицеры были жалованы очередными чинами и были награждены орденами св. Владимира 4-й степени «с бантом». Все «низшие чины» были жалованы знаками отличия ордена св. Георгия.[741] Кроме всего того, что было упомянуто выше, экипажи кораблей, участвовавшие в Наваринском сражении, — от самого низшего чина до адмирала — были награждены специальной серебряной медалью (диаметром 26 мм) на Георгиевской ленте.