О чем поет вереск (СИ) - Ольга Зима

***

Большая гостиная могла бы принять целую королевскую семью и позволяла расположиться своенравным волкам на расстоянии, не задевая друг друга лишний раз, но сейчас на одном из широких черных диванов сидели лишь Лианна и Джилрой. Лианна, взволновавшаяся не на шутку за жизнь любимого, вцепилась в обшлаг его белого камзола, расшитого голубым узором и отделанного бирюзовыми камнями. Наряд небесного, как и золотое блио принцессы Солнца, резко выделялись на фоне темных покоев дома Волка, а Джаред стоял перед ними в наглухо застегнутом черном сюрко и вертел в руке кристалл, стреляющий на свету ослепительно яркими гранями.

— Мой дед оставил этот камень своей возлюбленной, и та не смогла забыть его ни в Верхнем, ни в Нижнем мире. И Синни ушла вслед за волком, сама спустилась в мир ши — отыскала дорогу, преодолела испытания и трудности, разглядела свое сердце в мириадах отражений…

Джаред приподнял кристалл перед собой, остановив его ровно в луче света, разукрашивая гостиную солнечными бликами, делая ее светлой под стать Лианне и Джилрою. Мидир мимоходом поразился, насколько дипломатичен его племянник: фактически ничего не меняя в обстановке собственного дома, он расцветил его для солнечной и небесного.

— Говорят, что он исполняет желания. Особенно те, что достойны исполнения. Нашим миром правят любовь и магия, что доказала моя бабка, спустившись к деду и миновав все преграды, — Джаред строго посмотрел на обоих.

Мидир почувствовал некую иронию ситуации: почти двухсотлетних Лианну и Джилроя учил жизни едва столетний советник. А главное, получалось у него крайне естественно.

— Нашим миром правят любовь и магия, так скажите мне, может ли владеть домом тот, кто сам отрекся от любви? — особенно пронизывающий взгляд достался принцу Неба, который не выдержал и поежился.

— Для чего вы позвали нас, Джаред? — Джилрой переборол первое впечатление и нахмурился. — Как я понимаю, не для извинений.

Стоило отдать должное небесному принцу, собрался он быстро. Хотя и Джаред использовал не лучший из своих пронизывающих взглядов.

— Нет, не для извинений. Я позвал вас, чтобы рассказать историю про Риммана и Джиневру. «Он был из дома ночи, она — из дома дня», — холодно улыбнулся Джаред. — История обретенного и утерянного счастья, о судьбе и её прихотях, о возможности и невозможности спорить с роком, висящим надо всеми ши гораздо более близкой дланью, чем над смертными, мечом на тонком волоске…

Лианна недоуменно пожала плечами в ответ на взгляд Джилроя. Надо понимать, оба юных ши не смотрели на старую сказку под таким углом. Что опять делало честь Джареду.

— Да, все в Светлых землях знают эту историю… — Джаред прервался, как хороший рассказчик, а двое на диване напряженно застыли, сцепив руки. — Дети двух домов полюбили друг друга.

Джаред спрятал кристалл за спину, возвращая комнату в тень, будто опустился театральный занавес. Свет в непроглядном мраке оставался лишь на столе.

Советник повел кистью. Под его рукой поднялись и ожили три лежащие, до того не замеченные фигурки. Принц Римман казался очень похожим на Джилроя, высоким и беленьким на свой игрушечный манер, а золотистая принцесса Джиневра — на Лианну. Над фигурками, стоило им соединить тряпичные ладошки, воссияла арка света. Они обнялись, потом отшатнулись и отвернулись друг от друга. Стоящий чуть поодаль темный человечек вышел из тени и подхватил принцессу за талию.

— Как день не сходится с ночью, так и наши герои не могли быть вместе, — светлая арка раскололась темной трещиной, — и принцесса вышла замуж за нелюбимого.

Тряпичная Лианна упала на грудь кукольному Фордгаллу, почти как это произошло сегодня. Вот только рядом не было никого, чтобы предотвратить этот неверный шаг.

— Её жертва во имя дома обернулась жертвой не только чувств — принцесса впала в сон-жизнь. Ведь ее любовь была истинной…

Кукольная постановка продолжалась, золотистая девушка упала прямо у ног нелюбимого принца, под ней возник пьедестал, сверху закружились в вихре крошечные золотые лепестки.

Джилрой вздрогнул, хотя смотрел вроде бы с недоверием. Наверное, опасался доверять волкам в плане чувств.

Мидир, не возвращаясь сознанием в свою спальню, обнял Этайн, ощущая её спокойное дыхание, и решил, что основания у Джилроя в принципе были.

Советник продолжал:

— Любимый и любящий принц, не вынеся горя потери, бросился на меч, — тряпичный Джилрой подбежал к пьедесталу, заломил ручки, а потом выдернул клинок и воткнул себе в грудь. Золотые лепестки стали падать чаще.

На сей раз вздрогнула Лианна.

Третий, темненький и коренастый участник, останавливать бросок на меч не рвался, стоял, скрестив руки перед грудью, смотрел.

Любовался.

— Когда через три дня принцесса все же очнулась… — маленькая кукла приподнялась на ложе, подняла голову. Потом почти упала, сползая вниз, к распростертому принцу, на белом лоскутке одежды которого прорисовалось алое пятно, слишком похожее на настоящую кровь, — то, узнав о смерти любимого, заснула уже навсегда.

Принцесса закрыла личико тряпичными ладошками, её плечики содрогнулись, золотой дождь превратился в пургу, а когда она улеглась, на пьедестале лежали рядом оба — принц и принцесса, маленькие и мертвые.

К удивлению Мидира, тряпичные создания вызывали неподдельное сочувствие, выражать эмоции им удавалось удивительно легко.

— В итоге трон достался тому самому третьему принцу, — третий принц без имени гордо уселся на маленький трон. Стоящий в непосредственной близости похоронного пьедестала. — Желал он того или нет, — человечек радостно поднял над головой сцепленные вместе руки.

Вряд ли это была скорбь.

Лианна несмело подняла глаза на Джилроя, тоже косившегося на любимую с ужасом.

— В итоге жертва принцессы ничего не спасла и не сохранила. Больше всего проиграл дом дня, который попал в череду войн и междоусобиц, длившихся не одно столетие.

Джаред прошелся по комнате, оставляя маленькую сцену-стол без присмотра, подкидывая кристалл, то высвечивая, то вновь опуская мир во тьму. Остановился напротив и обратился к сидящим.

— Говорят, каждая история повторяется дважды, первый раз в виде трагедии, второй раз — в виде комедии. Но ведь у этой сказки, — две фигурки, повинуясь движению его рук, поднялись и обняли друг друга. — Может быть другой финал. Нужны только смелость и чудо.

Смертное ложе исчезло, маленький принц со своей тряпичной принцессой закружились и застыли, над ними вновь засияла арка. Третий персонаж совсем ушел в тень вместе с троном, словно показывая — решающими были не его интересы.

Мидир насмешливо вздохнул. Если бы задвинуть всех алкающих власти в реальности было так же легко, как тут, в домашнем театре!

Джаред слабо улыбнулся, увидев, как приникла в поисках опоры Лианна к Джилрою, как принц приобнял принцессу, как они переплели руки.

— Ты копаешь могилу своей любви своими же словами, — произнес Мидир мысленно.

— Но не своей любимой, — упрямство у советника было самое что ни на есть фамильное. — Вы сказали, брачный договор у меня в кармане.

— Я имел в виду тебя и Лианну!

— Мой король одобрит этот брак?

— Несомненно, если того просит мой неразумный советник. Но ты не обязан устраивать счастье других вперед своего!

— Я благодарен вам как никогда, мой король.

— Зачем, ну зачем ты это делаешь? — вырвалось у Мидира.

— Я волк, мой король. И ваш дом — мой дом.

— Я уже женат, Джар-р-ред!

— Я учту это, мой король. Вы рычите, я не разбираю слов.

— Давай уже, радуй солнечную девочку.

Мидир с трудом сдержался, чтобы не разрычаться уж совсем сердито. Не прекословил ему никто, но над делами любовными никакой король, хоть десять раз Благого мира, не имел власти. Распоряжаться чужими сердцами Мидир не был волен тоже. Да и своим — постольку-поскольку.

Его сердце пошевелилось, прошептало привычно «мое сердце», перевернулось на другой бок и опять засопело…

Мысленный разговор почти не занял времени. Джаред еще раз подкинул кристалл и подошел к сидящим.

— Настало время разыграться комедии, поэтому, например, если принцесса-девственница будет столь храброй, что попросит о ночи любви сама… — Джаред оборвал фразу, не вгоняя смутившуюся Лианну в совсем уж яркую краску. Советник заговорил о другом, глядя теперь на Джилроя: — Ей отказать будет невозможно, не оскорбив ее, мать-королеву и весь ее дом.

Видимо, Джилрой до сего момента не рассматривал никаких других вариантов, сидел, призадумавшись, а белые брови ползли вверх.

— Если принц будет столь безрассуден, что сможет отринуть корону и принять дом любимой как свой, то все формальности станут соблюдены для двух их домов. Твой отец, Джилрой, назначит другого наследника, будущего короля. Ты потеряешь многое. Почти все.