«Умылись кровью»? Ложь и правда о потерях в Великой Отечественной войне - Игорь Ивлев

18-я армия: генерал-лейтенант А.К. Смирнов – 26.06.41;

19-я армия: генерал-лейтенант И.С. Конев – 26.06.41;

20-я армия: генерал-лейтенант Ф.Н. Ремезов – 25.06.41;

21-я армия: генерал-лейтенант В.Ф. Герасименко – 22.06.41;

22-я армия: генерал-лейтенант Ф.А. Ершаков – 22.06.41;

24-я армия: генерал-лейтенант С.А. Калинин – 28.06.41;

28-я армия: генерал-лейтенант В.Я. Качалов – 25.06.41.

На базе управления Архангельского ВО по Директиве ГШКА № орг/1/524033 от 19.06.41 началось развертывание полевого управления фронта («Русский архив: Великая Отечественная. Генеральный штаб в годы Великой Отечественной войны: Документы и материалы. 1941 год», том 23 (12–1), М.: ТЕРРА, 1998, с. 34). Однако 24.06.41 Директивой ГШКА № 2706/орг от 24.06.41 вместо управления фронта было предписано сформировать полевое управление армии (там же), позже (27.06.41) получившей номер 28. И сведения об этом в официальных источниках, изданных до 90-х гг., мы не увидим.

Даже генерал-лейтенанту М.Ф. Лукину указана дата назначения командующим 16 армией 21.06.41, в то время как он ею командовал с момента создания армии с 21.06.40 (Муратов В., Городецкая Ю. «Командарм Лукин», Киев: Воениздат, 1990, с. 15).

Но поскольку полевые управления армий и войска, им подчинённые, начали своё выдвижение на Запад до начала войны (16-я армия – с 22 мая), то представить себе ситуацию, при которой ими никто не руководил, невозможно. Это легко проверяется и по документам соответствующих военных округов. Например, крайний, подписанный руками командующего СКВО И. Конева, члена Военного Совета И. Шекланова, начальника штаба В. Злобина, приказ войскам СКВО № 00123 датирован 6 июня 1941 г. А следующий за ним приказ войскам № 00125 от 8 июня 1941 г. уже подписан руками так называемых «врид» (временно исполняющих должности) М. Рейтера, И. Пинчука, А. Бармина (ЦАМО РФ, ф. 144, оп. 13189, д. 9, лл. 327, 330; д. 24, лл. 514; д. 25, лл. 45, 47). И связано это с тем, что всё командование СКВО убыло вместе с развёртываемой 19-й армией в КОВО в первой декаде июня 1941 г., а их места в штабе СКВО заняли заместители. Ровным счётом то же самое произошло и в остальных военных округах, выделивших армии резерва Главного Командования, которые отправились на Запад до начала войны во второй декаде июня 1941 г. Но и в этом вопросе до сих пор секретничают наши официальные историки и кадровики.

Управления военных округов занимались всеми вопросами военного управления на территориях, формально не входивших в зоны ответственности вновь созданных фронтов и армий. Однако в реальности формированием и приёмом пополнений в полосах фронтов и армий занимались две структуры: отдел укомплектования штаба фронта (армии) и оргмоботдел штаба соответствующего военного округа. Иногда это вносило сумятицу, но чаще помогало в работе. Так, в условиях неразберихи, связанной с катастрофическим развитием событий на Западном и Северо-Западном фронтах, при угрозе оккупации территории штабы Западного и Прибалтийского военных округов по Директиве ГШКА № орг/2/524678 от 08.07.41 в первой и второй декадах июля 1941 г. произвели отвод ресурсов, начиная от новобранцев вплоть до лиц 1891 г. рождения, из угрожаемых районов на восток (ЦАМО РФ, ф. 127, оп. 12915, д. 49, л. 18). Так произошло и во всех других военных округах (Киевский, Одесский), за небольшим исключением Литвы, Латвии и самых западных областей Белоруссии и Украины. В Прибалтике на восток отходили только те, кто был тем или иным образом связан с советской системой. Многие остающиеся стреляли в спину советским войскам (ЦАМО РФ, ф. 1427, оп. 1, д. 1, л. 1, ф. 1433, оп. 1, д. 1, л. 2). В Эстонии лица призывного возраста были почти полностью мобилизованы и отправлены в Архангельский и Уральский военные округа в связи с неблагонадёжностью. Там из них были сформированы рабочие и строительные колонны и батальоны (ЦАМО РФ, ф. 217, оп. 1244, д. 13, л. 303), занимавшиеся хозяйственными работами. Эстонцы постоянно саботировали задания в тылу, выходя на работу в численности не выше 40 %, что привело к проеданию «подъёмных» и отсутствию средств для их собственного питания из-за невыработки планов, а вслед – к многочисленным голодным смертям по собственной вине от истощения (ЦАМО РФ, документы фонда 113 осрк). А в это время на фронте сражавшиеся воины других национальностей гибли тысячами в боях с противником и в конечном итоге остановили его…

Помимо отвода ресурсов на восток часть призванных лиц направлялась военкоматами по нарядам штабов военных округов непосредственно на пополнение войсковых частей, прибывших на подведомственную территорию, близкую к районам боёв. Также было немало прецедентов, когда командование этих частей без всяких нарядов штабов военных округов и Директив ГШКА забирало призванных военнообязанных запаса со сборных пунктов РВК, а также с пути следования, в свой состав на пополнение, не предъявляя никаких оправдательных документов. И счёт тут шёл на десятки тысяч человек. В Западном ВО в середине июля 1941 г. количество таких «изъятых» войсковыми частями из военкоматов после мобилизации лиц составило 19 770 чел., кого таковыми смогли учесть в штабе округа. В то же время количество не дошедших до пунктов сосредоточения из общего числа призванных и отводимых военкоматами Западного ВО составило 42 553 чел. (ЦАМО РФ, ф. 127, оп. 12915, д. 49, л. 40). Часть (около 10 000 чел.) оторвалась от общей массы и ушла пешим порядком в район г. Невель, попав под удар гитлеровцев. Другая часть была принята войсковыми частями сверх численности 19 770 чел. Некоторая часть разбежалась, чего греха таить.

Не являлся исключением и СЗФ. Например, 07.07.41 Старорусский РВК направил свои оставшиеся после мобилизации свободные ресурсы (578 чел.) в распоряжение штаба СЗФ напрямую без указаний штаба ПрибОВО и ГШКА (ЦАМО РФ, ф. 221, оп. 1364, д. 34, л. 12).

Всего в распоряжении СЗФ после возврата в МВО 70 тысяч осталось чуть менее 160 000 человек приписного состава из МВО. Это были «свои», приписанные ранее к соединениям и частям фронта, военнообязанные запаса. Они не попадали в категорию «маршевое пополнение», ибо до войны уже были предназначены для СЗФ. Сведений о численности дополнительных ресурсов бойцов, попавших в распоряжение командования СЗФ из местных военкоматов в полосе его действия, пока обнаружить не удалось. Ясно лишь то, что это был немалый многотысячный «привесок» к тем 160 тысячам, что были назначены из МВО (ЦАМО РФ, ф. 221, оп. 1364, д. 34, л. 92).

Вот откуда черпался личный состав во вновь создаваемые по МП-41 многочисленные войсковые части и пополнение в каждую разбитую дивизию до прибытия первых маршевых батальонов (13–18.07.41) из АрхВО и ПриВО (ЦАМО РФ, ф. 221, оп. 1364, д. 30, лл. 33, 56 и д. 34, л. 104).

Команды приписного состава поступали каждый день на приёмно-пересыльные пункты СЗФ в Новгород, Валдай, Бологое, Сольцы, Старая Русса, Луга, срочно оборудованные для их приёма. Следует понимать, что места разгрузки команд по планам перевозок и комплектования войск ПрибОВО до начала военных действий были назначены в Литве и Латвии (Вильнюс, Каунас, Паневежис, Рига), а не в Ленинградской и Калининской областях (ЦАМО РФ, ф. 140, оп. 13002, д. 8, лл. 291–293). Там же были сосредоточены и запасы для вновь прибывающих команд. Война развернулась не по нашему сценарию, поэтому пришлось срочно изыскивать новые решения и ресурсы на фоне почти полной безвозвратной потери имущества и предметов снабжения в 21 окружном складе из 32 (ЦАМО РФ, ф. 221, оп. 1364, д. 8, лл. 177–179) и во многих головных и армейских складах СЗФ. Как сказано выше, общее число почти полностью потерянных складов в СЗФ достигло 35 (ЦАМО РФ, ф. 221, оп. 1372, д. 23, лл. 6–7). Всего же на оккупированной к 10 июля территории СССР с глубиной от 300 до 600 км от госграницы было оставлено 200 окружных складов (или 52 % от всех окружных складов НКО в приграничных округах), не считая складов головных и армейских. В Западном Особом ВО были потеряны 32 склада с горючим из 45 и все склады боеприпасов («Стратегический очерк Великой Отечественной войны 1941–1945 гг.», М.: Воениздат, 1961, с. 199).

В оставленных складах для поступающего в распоряжение фронтов приписного состава были заранее завезены вооружение, боеприпасы, обмундирование, снаряжение, амуниция, доставшиеся потом врагу или уничтоженные. Аналогичная ситуации на СЗФ картина имела место с приписным составом и для войск ЗапФ: эшелоны с мобилизованными с 23.06.41 десятками тысяч военнообязанных запаса Орловского и Харьковского ВО из района Гомеля были возвращены с 30.06.41 в Курск, Елец, Липецк, Воронеж, Тамбов (ЦАМО РФ, ф. 56, оп. 12236, д. 7, л. 9), в то время, как по плану развёртывания они должны были разгрузиться в Барановичской, Белостокской, Пинской, Брестской областях Белоруссии. Туда же после начала войны следовал и приписной состав дивизий Приволжского ВО, выехавших на Запад с 17–18.06.41, также возвращённый в Орловский ВО с 30.06.41. На Западе для всей этой массы людей вблизи границы, как и на СЗФ, были сосредоточены в войсковых частях, в окружных и армейских складах громадные запасы вооружения, имущества и снаряжения, потерянные в первые часы и дни войны: