Рейвенор Отступник - Дэн Абнетт

– Да, – сказал Зигмунд.

– Разве вы не должны радоваться, сэр? – спросил Уорна.

– Я пытаюсь насладиться триумфом, – тихо произнес Молох. – И, конечно же, я благодарен и тебе, и капитану за безукоризненную службу. Рейвенор, как ты уже заметил, преследовал меня столько лет, что я уже сбился со счету. Я желал ему смерти, я мечтал об этом. А теперь, когда все осуществилось, мои ощущения может передать разве что понятие «пусто». Так часто бывает, когда происходит что-то, чего очень долго ждешь. Когда вспоминаешь про затраченные усилия и принесенные жертвы...

– Да знаю! – прорычал Уорна. – Когда преследуешь мишень несколько месяцев, а то и лет и когда наконец наносишь последний удар, вдруг ощущаешь пустоту в душе. Но позвольте предположить, что сейчас дело не только в этом?

Молох посмотрел на охотника за головами, и губы его изогнула кривая улыбка.

– Люциус, ты меня удивляешь. При всей брутальности своего поведения ты, оказывается, обладаешь чуткой душой. Да, дело не только в этом.

Зигмунд отвел взгляд в сторону, когда над пиками прошипела особо яростная молния. Казалось, что больше он ничего не скажет. Но потом Молох снова повернулся к Уорне.

– Понимаешь, Люциус, нас ожидают черные дни. Черные даже по твоим меркам. Через Орфео я предлагал Рейвенору сделку. Я не испытывал к инквизитору особой любви, но пойми: он был очень талантливым человеком. Рейвенор решил отвергнуть мое предложение. Теперь он мертв и передумать уже не сможет. Наверное, потому я и скорблю о его гибели в той же мере, что и радуюсь ей.

– Не знаю, – пожал плечами Уорна. – Что бы там ни говорилось, но увечный выродок оставался врагом.

– Есть и другой враг, – сказал Молох, оглядываясь. – Где же Куллин? Обычно он не пропускает подобное веселье. Я не видел его с ужина.

Уорна покачал головой, почувствовав себя неловко. От Орфео поступил строгий приказ ничего не рассказывать Молоху о пленнике, но, когда пытаешься что-то скрывать от Зигмунда, чувствуешь себя довольно неуютно. Люциуса не могло испугать практически ничто в этой Галактике, но Молох являлся исключением из правил.

– Уверен, он скоро вернется, – произнес Уорна. – Должно быть, просто решил что-нибудь проверить.

Лейла Слейд смотрела через плечо Друэта на его когитатор, вглядываясь в образы, плывущие и дергающиеся на гололитическом дисплее.

– Это определенно Тониус, – сказала она.

– Биоотпечатки совпадают, – произнес Друэт.

– Дай мне, пожалуйста, его текущие координаты.

Друэт подкрутил настройки когитатора.

– Западный склон, между отметками тридцать шесть и тридцать семь, – ответил дежурный. – Примерно в шестидесяти метрах от вершины. Я веду его при помощи трех датчиков движения и пикт-камеры. Личность установлена. Если ему ничто не помешает, будет на западной нижней террасе через десять минут. Мадам, мне казалось, что он был одним из передовых агентов Инквизиции?

– А почему ты спрашиваешь?

– Такое ощущение, – пожал плечами Друэт, – что он растерял все свои навыки и чутье. Похоже, он все силы тратит только на то, чтобы просто взобраться по скале, Неужели он не понимает, что мы давно его ведем?

– Мы можем нацелить на него орудие? – спросила Лейла, наклоняясь ближе.

– Он окажется в зоне действия восемнадцатой сторожевой турели примерно через три минуты. Но ведь должен же он понимать, что мы его видим? Что вокруг Эльмингарда повсюду понатыканы датчики и регистраторы?

– Похоже, что нет, – ответила Слейд. – Мне кажется, наш друг Тониус недооценивает наши возможности. Зарядить восемнадцатую турель. Взять его в прицел и вести. Стрелять по моей команде.

– Слушаюсь, мадам, – произнес Друэт.

– Мадам? – окликнул ее Цабо из-за своей машины, и она повернулась к нему. – Вижу еще одного. Подтверждено касание сенсора. Восточный склон, чуть ближе первой цели.

– Покажи.

– Сейчас он движется в глубокой тени, поэтому виден не полностью. Сейчас дам увеличение и фокус.

На гололите замерцало изображение – небольшой фрагмент лица, приобретавший резкость только при включении приборов ночного видения.

– Он вам знаком? – спросил Цабо.

– Нет, я... – Слейд помедлила. – Вот дерьмо, это же Бэллак! Проклятие, он должен быть уже мертв! Молох прикончил его еще на Танкреде!

– Судя по тому, что мы видим, его смерть продлилась недолго, – сказал Цабо.

– Он уже в зоне поражения? – спросила Лейла.

– При сохранении той же скорости войдет в нее через двадцать пять секунд.

– Дай мне... – проговорила она, когда запищал линк. – Слейд слушает, – ответила она на вызов, выхватив устройство из кармана.

– Лея, это я, – донесся до нее голос Куллина.

Где-то на заднем плане раздавалось странное, приглушенное повизгивание.

– Что там у вас происходит? – спросила Слейд. – Я слышу...

– Не обращай внимания на фоновый шум, – ответил Куллин. – Просто на нашу драгоценную Кару внезапно снизошло прозрение и она все никак не может прийти в себя. А теперь, Лея, ответь-ка мне быстренько: ты получила подтверждение касательно Тониуса?

– Биослед и зрительный контакт, – сказала она. – Полное соответствие. Все точно. Но послушай, кроме него нам решил нанести визит еще и Бэллак.

– Бэллак? Неужели?

– Готова поклясться своей репутацией, сэр.

– Послушай меня, Лейла, послушай очень внимательно. Мне нужно, чтобы все они добрались живыми, в особенности Тониус.

– Что?

– Я предельно серьезен, Лея. Сделай это ради меня, выполни все в точности. Сейчас же переведи все системы в пассивный режим, пока наши гости не сообразили, что оказались в прицеле.

– Орфео, это же безумие! Они через считаные секунды будут в прицеле сторожевых орудий. Я просто размажу их по скалам!

– Нет! Тониус должен быть доставлен ко мне живым, поняла? Живым. Проследи лично, если придется. Его необходимо быстро и бесшумно взять под охрану. Убедись, что Зигмунду ничего не известно.

– У меня плохое предчувствие, – предупредила она.

– Лейла, я тебя люблю и дорожу твоим мнением, но сейчас один из тех случаев, когда ты должна поступить как хорошая девочка и делать в точности то, что я, мать твою, приказываю. Переведи все системы в режим ожидания, отключи их, доставь Тониуса живым. Да и этого дурачка Бэллака тоже можешь, хотя меня не слишком обеспокоит, если этого тебе придется прихлопнуть. Все ясно?

Слейд тяжело вздохнула.

– Полностью, сэр, – произнесла она.

Отключив линк, Лейла убрала его в карман.

– Перевести системы в пассивный режим! – приказала она Друэту и Цабо. – Отключить орудия!

Они посмотрели на нее.

– Мадам, вы уверены? – спросил Цабо.

– К нам по скале поднимаются агенты Трона, – добавил Друэт.

– Я знаю, что говорю! – рявкнула Слейд, выхватывая пистолет и передергивая затвор. – Выполнять!

Удивленно переглянувшись, оба эксперта по безопасности подчинились и принялись вбивать наборы команд, переводящие оборонительные системы Эльмингарда в пассивный режим. Мощные сторожевые орудийные сервиторы погрузились в сон.

– Что дальше? – спросил Цабо.

– Пришлите мне двоих стрелков наверх. Я должна встретить господина Тониуса. Друэт, скажи, ты управишься с Бэллаком, когда он покажется?

Охранник поднял и проверил боезаряд своего лазерного пистолета.

– Конечно, – сказал Друэт. – Взять живым?

– Как получится, – ответила она.

Глава шестая

Вокруг царил непроглядный мрак, дождь хлестал прямо в лицо. Дрожа от холода и напряжения, Карл Тониус поднялся еще на несколько метров по крутой горной тропе. Дорожка часто обрывалась, и тогда приходилось карабкаться по отвесу. Все оказалось совсем не так просто, как он предрекал вначале. Смеющаяся, гудящая тварь в его душе соврала ему.

На одних руках, повиснув над пропастью, он подтянулся на уступ. Внизу была только чернота. Стоило разжаться онемевшим пальцам, и он отправился бы в долгий, последний полет. Над головой гремела гроза. Камни были мокрыми.

Ха-ха-ха.

Забравшись на уступ, он какое-то время полежал на нем, пытаясь отдышаться. Дождь заливал лицо.

Связи с остальными не было. Они разделились у самого подножия скалы, решив, что так у них появится больше шансов. Тониус отправился по замеченному им западному пути. Бэллак ушел по восточному склону. Плайтон и Белкнап выбрали поднимающееся наверх ущелье, которое обходило гору. Они хотели проверить, нет ли способа взобраться с северной стороны.

Карл продолжил восхождение. Условия, как внешние, так и внутренние, не только были ужасными, но и становились все хуже. Ливень хлестал все сильнее, и в душе Тониуса тоже собиралась гроза. Пламя и гудящий смех пожирали его сознание. Он пытался откинуть их, но они по-прежнему шипели в его мыслях и обжигали воспоминаниями. Боль пульсировала во всем теле, доводя его до исступления и заставляя пальцы разжиматься. Подкатывала тошнота. Он слышал, как глубинный голос посмеивается над его жалкими, недолговечными потугами выжить и остаться человеком. Гул... гул... ха-ха-ха.