Судебный отчет по делу антисоветского право-троцкистского блока - Николай Стариков

Вышинский. Словом, допустил и вас?

Казаков. Да. Я приступил к лечению Менжинского.

В октябре Левин сказал мне: «Вы поймите, что Менжинский — фактически труп, а восстанавливая его здоровье, допуская его к работе, вы тем самым восстанавливаете против себя Ягоду. Поймите, что Ягода заинтересован в устранении Менжинского, и если вы не подчинитесь ему, — Ягода с вами расправится».

Вышинский. Вам говорил Левин, что вас вызовет Ягода?

Казаков. Говорил.

Вышинский. Подсудимый Ягода, давали вы поручение Левину о вызове к себе Казакова для разговора?

Ягода. Я этого человека вижу в первый раз здесь.

Вышинский. Значит, такого поручения вы Левину не давали?

Ягода. Я давал поручение Левину переговорить...

Вышинский. С кем?

Ягода. С Казаковым, но сам лично его не принимал. Я давал Левину поручение об умерщвлении Алексея Максимовича Горького и Куйбышева, и только.

Вышинский. А насчет Менжинского?

Ягода. Ни Менжинского, ни Макса Пешкова я не умерщвлял.

Вышинский. Казаков, вы были вызваны к Ягоде?

Казаков. Да, 6 ноября 1933 года в 3 часа дня.

Вышинский. Вы явились?

Казаков. Да, за мной прислали машину.

Вышинский. Ягода вас принимал?

Казаков. Принимал.

Вышинский. Вы с ним разговаривали?

Казаков. Да.

Вышинский. А о чем с вами говорил Ягода?

Казаков. Ягода меня встретил и спросил: «Как вы находите здоровье Менжинского?». Я сказал, что здоровье Менжинского сейчас, после перенесенных припадков бронхиальной астмы, находится в тяжелом состоянии. Дальше он меня спросил: «А говорили вы с Левиным?». Я ответил: «Да, говорил». «Так что же вы умничаете, — заявил Ягода, — почему вы не действуете?». Ягода пришел в буквальном смысле слова в ярость и сказал мне: «На Менжинского все махнули рукой, вы зря возитесь с ним. Жизнь его никому не нужна, всем мешает. Я вам предлагаю вместе с Левиным выработать такой метод лечения, при котором можно было бы скорее закончить жизнь Менжинского. Имейте в виду, что если вы попытаетесь не подчиниться мне, то я сумею вас быстро уничтожить».

Вышинский. Что же вы ему ответили?

Казаков. Я совершенно растерялся. Из страха я подчинился. Я сказал, что повидаюсь с Левиным.

В конце декабря я с ним виделся.

Левин. Я упустил одну подробность, которую необходимо сказать. Ягода мне сказал, что у него был разговор с Крючковым.

Вышинский. Подсудимый Крючков, какой разговор был у вас с Ягодой?

Крючков. Ягода мне сказал, что необходимо устранить Максима Пешкова.

Вышинский. Что значит устранить?

Крючков. Убить Максима. Дело, — говорит, — не в Максиме, а, главным образом, в Горьком. Надо уменьшить активность Горького, активность Горького мешает некоторым людям. Из дальнейшего разговора я понял, что он подразумевал Рыкова, Бухарина и других. В этом разговоре я узнал от Ягоды, что предполагается контрреволюционный переворот и что он является участником этого переворота. Он мне прямо сказал: в СССР будет скоро новая власть, новая власть больше соответствует вашим настроениям.

Вышинский. Чьим?

Крючков. Моим.

Вышинский. А ваши настроения были какие?

Крючков. По разговору, который я вел в 1933 году, приблизительно, он мог так заключить, что я близок к организации правых. Я его спросил: что же мне делать? Он говорит: вы знаете, как Алексей Максимович любит Макса. Смерть Макса будет большим ударом по Горькому и превратит его в безобидного старика. Вы должны убить Макса. При этом прибавил несколько угрожающих фраз. Я принял предложение Ягоды.

Вышинский. Продолжайте, подсудимый Левин.

Левин. В результате наших совместных вредительских действий Менжинский умер 10 мая 1934 года, а на следующий день — Максим Алексеевич Пешков. Эти преступления были совершены. Через несколько дней после похорон Вячеслава Рудольфовича Менжинского и Максима Алексеевича Пешкова меня снова вызвал к себе Ягода и сказал: «Ну, вот, теперь вы совершили эти преступления, вы всецело в моих руках и вы должны итти на то, что я вам сейчас предложу, гораздо более серьезное и важное. Я вас предупреждаю, что то, что я вам сейчас поручу, для вас так же обязательно, как в отношении прежних моих поручений».

Затем он стал говорить мне о том, что в партии крепнет, растет большое недовольство партийным руководством, что смена власти неизбежна, предрешена и неминуема, что во главе движения стоят Рыков, Бухарин и Енукидзе. И так как это неизбежно, так как это все равно произойдет, то чем скорее это произойдет, тем лучше. А для того, чтобы это скорее произошло, для того, чтобы облегчить этот процесс, нам нужно устранить с политической арены некоторых членов Политбюро, а также Алексея Максимовича Горького. Это есть историческая необходимость. «Вы должны теми средствами, которые в ваших руках, помочь нам. Скажите, кого вы можете взять на себя, кроме Алексея Максимовича Горького?».

Через несколько дней я снова был у Ягоды и сказал ему, что я вынужден выполнить и эту его директиву. В этом разговоре Ягода добавил: «Алексей Максимович — человек очень близкий к высшему партийному руководству, человек очень преданный той политике, которая ведется сейчас в стране, очень преданный лично Иосифу Виссарионовичу Сталину, человек, который никогда не изменит, никогда не пойдет с нами по пути. А вы знаете, с другой стороны, каким авторитетом пользуется слово Горького у нас в стране и далеко за ее пределами, каким влиянием он пользуется и как много вреда он может сделать своим словом нашему движению».

«Нужно вам решиться на это, — сказал он, — и вы пожнете плоды при приходе новой власти».

Когда Ягода меня спросил, кого я мог бы еще наметить, я ему сказал, что это можно осуществить по отношению к такому человеку, который часто болеет, который нуждается в частой медицинской помощи, к члену Политбюро Валериану Владимировичу Куйбышеву. Я могу привлечь Дмитрия Дмитриевича Плетнева, который знал Валериана Владимировича. Оба мы его знали лет 12. Дмитрий Дмитриевич Плетнев настроен антисоветски и он легче пойдет, чем кто-либо другой. Ягода сказал: «Хорошо, я поговорю сам. Вы предупредите Плетнева, что я вызову его сам и поговорю. Кроме того, во всем, что касается Алексея Максимовича, Крючков может помочь, а в отношении Валериана Владимировича в курсе будет его секретарь Максимов».

Вышинский. Значит, умерщвление Алексея Максимовича Горького вы организовали?

Левин. Да.

Вышинский. Кого вы привлекли к этому преступному делу?

Левин. Профессора Плетнева.

Вышинский. Кто были соучастниками в этом деле?

Левин. Петр Петрович Крючков.

Вышинский. По чьему поручению вы действовали?

Левин. Ягоды.

Вышинский. Подсудимый Ягода, в этой части вы подтверждаете показания обвиняемого Левина?

Ягода. Да, подтверждаю.

Вышинский. Вы такое поручение давали?

Ягода. Давал.

Вышинский (к Левину). По чьему поручению вы организовали умерщвление Валериана Владимировича Куйбышева?

Левин. По поручению Ягоды.

Вышинский. Привлекши к этому преступному делу?

Левин. Максимова и профессора Плетнева.

Вышинский. Подсудимый Крючков, вы подтверждаете то, что сказал Левин?

Крючков. Я подтверждаю, что Ягода мне давал поручение убить Алексея Максимовича Горького.

Вышинский. Подсудимый Максимов-Диковский, вы подтверждаете показания Левина?

Максимов-Диковский. Подтверждаю, но меня привлек не Левин, а Енукидзе и Ягода.

Вышинский. Подсудимый Плетнев, вы подтверждаете показания Левина, ссылавшегося на ваше участие в этом преступлении?

Плетнев. Подтверждаю.

Председательствующий. Подсудимый Левин, продолжайте.

Левин. Не желая применять остродействующих отравляющих веществ, мы действовали неправильным лечением.

Вышинский. Кто это — «мы»?

Левин. Я, Плетнев, Виноградов, Казаков. Все, которых я вам уже называл.

Вышинский. Этот план вы разработали самостоятельно или с кем-нибудь из названных лиц?

Левин. План в отношении Алексея Максимовича Горького и Валериана Владимировича Куйбышева я разрабатывал с профессором Плетневым. План в отношении Вячеслава Рудольфовича Менжинского — с Казаковым.

Вышинский. Подсудимый Плетнев, вы разрабатывали подобного рода план с Левиным?