Банкир дьявола - Кристофер Райх

«Хиджра» начинала приобретать отчетливые черты финансовой корпорации типа «Террор инкорпорейтед». Не являясь террористической организацией в строгом смысле этого слова, она финансировала практически всю радикальную деятельность исламистов в рамках «уммы», — сообщества верующих всего мусульманского мира. Таким образом, он мог проследить денежные суммы, перетекающие от Благотворительного фонда Святой земли к единомышленникам в рядах таких организаций, как «Исламский джихад», ХАМАС, «Борцы за освобождение Палестины», ФАРК в Колумбии и «Бригады мучеников Аль-Аксы».

Когда Фридман прокручивал данные на экране компьютера, уже готовясь к тому, чтобы перейти к следующему счету, его взгляд зацепился за один свежий перевод особенно крупной суммы.

— Шестьдесят пять тысяч баксов, — произнес он вслух. — Во дают!

Он не мог упустить такую крупную рыбину. И, словно одного этого было недостаточно, онлайновый определитель банка указал, что номер счета принадлежит Национальному банку Хантса, старожилу финансового сообщества Вашингтона. Просмотрев историю этого счета, он отметил четыре перечисления, сделанные за последние несколько месяцев на общую сумму двести шестьдесят тысяч долларов. Он был сбит с толку и озадачен. Получалось, что информация о счетах, полученная из Объединенного банка Дрездена, требует корректировки.

Фридман заерзал на стуле, подхлестываемый свежим притоком адреналина. Шестьдесят пять штук, переведенные в Банк Хантса, — это был стимул похлеще дозы наркотика. Эти деньги стали первым доказательством деятельности «Хиджры» на территории США. Холси наделает в штаны, когда это увидит. А Гленденнинг, черт бы его побрал, может наградить орденом или медалью.

Но полчаса спустя оптимистический настрой Фридмана уже явно пошел на спад. Пропустив этот счет через все три базы данных — и через ВББД, в которую входила информация всех семи правоохранительных систем США, включая Службу иммиграции и Внутреннюю налоговую службу, и через базу Почтовой службы, и даже через базу «Лексис-Нексис», содержащую информацию в области международной юриспруденции и международного бизнеса, — он ничего не достиг. Попробовал воспользоваться также базой данных СМИ и бизнес-информации — и опять напрасно. Всюду результат оказался нулевым.

Это выглядело невероятным. Счет был нечист по определению.

Поднеся к уху телефонную трубку, он нажал кнопку ускоренного набора номера Банка Хантса:

— Алло, Джон, это звонит Бобби Фридман из Управления по борьбе с финансовыми преступлениями.

— О нет! — как бы в шутку издал недовольный возглас Джон Оглторп, банковский служащий, в чьи обязанности входило поддерживать связь с федеральными органами. — Ну, чем порадуешь? Хотите вручить нам повестку в суд?

— Ты слишком дурно обо мне думаешь. Случись нечто подобное, я сам тебя предупредил бы. Тут дело совершенно другое. Честно говоря, оно меня самого нервирует. Хочу просить тебя об одолжении.

Сочный баритон Оглторпа вновь зазвучал спокойно и самоуверенно:

— Итак, чем может помочь государству наш банк?

— Тут у меня всплыл один счет в вашем банке, который выглядит до жути подозрительным.

— Не могу сказать, что рад об этом слышать, но ничего, продолжай. Чем он так тебя встревожил?

— Он как-то связан со взрывом бомбы в Париже, происшедшим в этот понедельник. Я проследил прохождение денег от некой спонсорской организации до вашего банка.

На другой стороне провода повисло долгое молчание, и Фридман едва ли не физически ощутил безотчетный страх, который охватил Оглторпа. В последние два года американским банкам было велено тщательнейшим образом исследовать имеющиеся у них счета, и они старались выполнять это возложенное на них поручение с максимальной бдительностью, выискивая малейшие признаки подозрительной деятельности. Девиз «Знай своего клиента» пронесся по банкам поистине трубным звуком. Обнаружение счета, каким-то образом связанного с террористической организацией, да еще чуть ли не в последний момент, могло серьезно подмочить репутацию банка.

— Продолжай, — тоскливо произнес Оглторп, — не могу же я вечно сидеть затаив дыхание.

— Речь идет о нескольких переводах, осуществленных из Объединенного банка Дрездена в ваше отделение в Джорджтауне. — И Фридман зачитал номер счета, а также даты переводов и перечисленные суммы.

В ожидании ответа Оглторпа он посмотрел в окно. Первоначально он согласился на работу в Управлении по борьбе с финансовыми преступлениями потому, что рассматривал ее как возможность в будущем рассчитывать на что-то лучшее и большее, то есть она должна была стать ступенькой для того, чтобы затем попасть в один из элитных правоохранительных органов США: ФБР, Таможенную службу или Казначейство. Однако в какой-то момент он решил, что ему нравится быть хранителем такого огромного массива информации. Он находился на уникальной должности, на которой мог помогать и ФБР, и ЦРУ, и Секретной службе США, и правоохранительным учреждениям штатов и округов, проводящим соответствующие расследования. Однако после шести лет на одном стуле для него настала пора подумать о продвижении на следующий уровень служебной лестницы, чтобы вступить во владение престижным угловым кабинетом заместителя начальника отдела и начать получать соответствующее жалованье.

В трубке раздался тихий протяжный свист.

— Слушай, Бобби, если мои глаза меня не обманывают, то это не Банк Хантса попал в переделку, а ваши ребята.

— Наши? — Фридман даже привстал со стула и принялся нервно наматывать на палец телефонный шнур. — Что ты имеешь в виду? Почему наши?

— Этот парень федерал. А что всего хуже, Бобби, он один из ваших. Агент Казначейства.

— Дай мне его имя, Джон. Все, что мне надо, — это его имя.

— Взял чем писать?

— Да, — ответил Фридман, отчаянно пытаясь найти шариковую ручку. Но таковая ему вряд ли была нужна. Какое бы имя ни назвал банковский служащий, оно навеки запечатлелось бы в его мозгу. — Кто это?

— Чапел, — последовал ответ. — Чапел Адам А.

45

В чемоданчике находилось пятьдесят пачек стодолларовых купюр, все еще оклеенных банковскими розовыми и белыми лентами. В каждой пачке было по десять тысяч. Всего пятьсот тысяч. Марк Габриэль поставил чемоданчик на свою кровать и стал вынимать аккуратные пачки банкнот, укладывая их одну к другой на голый матрас. Он получал удовольствие, прикасаясь к деньгам, ощущая их пальцами. Он поднес одну из пачек к носу и, сорвав ленточки, расправил ее веером. Банкноты источали запах чистоты и пользы. Он покачал головой. Жаль было уничтожать так много наличности.

Когда чемоданчик опустел, Габриэль засунул в него руки и вынул фальшивое дно. Открылось углубление размером пятнадцать на пятьдесят пять сантиметров. Очень осторожно он положил туда пять прямоугольных брусков пластичной взрывчатки семтекс. Каждый весом по двести пятьдесят граммов. Меньше половины этого количества в свое время хватило, чтобы взорвать над шотландским городом Локерби «Боинг-747», рейс 103, компании «Пан Американ». Взрывчатка поместилась в секретном отсеке идеально, словно на заказ, будто ее произвели специально под эту емкость. И формой, и взрывной силой. Скомканные салфетки по периметру обеспечивали устойчивое положение брусков.

Отойдя на шаг от кровати, Марк закатал рукава и сделал глубокий вдох, успокаивая нервы. Чтобы соорудить бомбу, требовалось полное хладнокровие. По натуре он был из тех, кто плохо ладит с техникой. И руки у него были неловкие. Его склонность к излишней спешке в данном случае могла погубить все дело. По правде говоря, взрывчатые вещества вызывали у него нервозность. Вот и сейчас у него на лбу выступили капельки пота, и он вытер их нетерпеливым движением руки. Сам-то семтекс никаких специальных мер предосторожности не требовал. Это вещество не более опасно в обращении, чем глина для лепки. Можно на него наступать, можно его ронять, даже стрелять в него — и все без какого-либо риска, что взрывчатка сдетонирует. А вот прикрепить детонатор фирмы «Шкода» — совсем другое дело, и, если произвести эту операцию не слишком тщательно, может возникнуть очень большая проблема, сопровождающаяся шумом и грохотом.

Вытерев ладони о брюки, он взял детонатор и прикрепил нажимную пластину к фальшивому дну чемоданчика, которое незадолго до того вынул. С помощью небольшой отвертки он откалибровал устройство таким образом, чтобы электрический заряд поступил при резком изменении давления на пластину, превышающем пятьсот граммов, что соответствовало весу двух пачек купюр. Высвободив красный и зеленый провода, которые вели от нажимной пластины к шнуру детонатора, он вставил тоненький взрывной штырек в крайний брусок семтекса, который он потом прикрепил клейкой лентой к фальшивому дну. Наконец он привел взрывное устройство в рабочее состояние и поместил фальшивое дно в чемоданчик на прежнее место.