Джинн из прошлого - Василий Головачев

Лаборатория Шиньтао Дачаньдун была создана тридцать три года назад распоряжением Председателя Правительства Великого Китая товарища Ли Сяо Ши, мечтавшего жить вечно и для реализации мечты планировавшего запустить в будущее или в прошлое машину времени, чтобы узнать секрет вечной молодости.

Никого не озаботило, что лабораторию начали строить всего в пяти километрах от памятника культуры всемирного значения, каким ещё с двадцатого века стал комплекс Дворцов Конфуция, включающий в себя Дворец Яньшэнгун, кладбище Куньлинь, храм и гробницу Конфуция и его Лес, единственный на Земле, где сохранились двадцать тысяч полуторатысячелетних деревьев и более ста тысяч гигантских, достигающих высоты в полсотни и больше метров.

К началу строительства река Чжушуй, на берегу которой и стоял Цюйфу, обмелела, но для нужд лаборатории было создано озеро, и комплекс Всекитайского Научного центра разместился вокруг него.

Хроноинвертор, или, как его называли китайцы, – Тичуан Шиньтао, располагался в третьем корпусе комплекса, представляя собой отдельный модуль, помещённый в «стакан» защитного сооружения. Модуль мог, по мысли создателей, самостоятельно передвигаться во времени. Для этого он был снабжён энергогенератором и средствами маскировки. По сути он мало чем отличался от агрегатов подобного назначения, созданных в России и США. Разве что форму Тичуан Шиньтао имел другую – гигантской сороконожки. «Конечности» этого необычного сооружения являлись эффекторами хронополя, способного деформировать квантонную матрицу вакуума и «отделять» модуль от «потока времени».

Антон физиком не был и описание хроногена читал как фантастическую повесть.

Игнат понимал, о чём идёт речь, но и для него процесс поляризации и деформации упругой квантованной среды, каковой являлся физический вакуум, представлял интерес лишь в том смысле, что позволял «обманывать» законы физики и посылать объект хронорезонанса в прошлое или будущее.

– Прошу уточнить мою задачу, другари, – сказал Тодор Жичев, также ознакомившийся с материалами о китайской лаборатории.

– По сигналу сесть в пятидесяти километрах от дерлока Цюйфу, – начал Игнат.

– Подожди, а почему в пятидесяти? – остановил его Антон. – Зачем нам лишние километры? И десяти будет достаточно. Мы перевезём хроноген от лаборатории за Лес Конфуция, поближе к дерлоку Сюньхи, там начинаются рисовые поля.

– При чём тут рисовые поля?

– Нет сооружений.

– Согласен.

– Понял, жду сигнала на орбите, – сказал Жичев. – Для проформы стартую к Малому Магеллану, якобы для проверки глубокого нырка, а сам через час возвращаюсь к Земле, запаковываюсь под «инкогнито».

– Спасибо! – с чувством сказал Игнат.

– Ещё не за что, – улыбнулся полковник. – Когда вернёмся вместе, тогда и будете благодарить. А как вы собираетесь пройти на территорию Шиньтао?

– Есть идеи, – уклончиво ответил Антон.

– Что ж, как говорят русские: ни пуха ни пера!

Молодые люди обменялись рукопожатием с командиром корвета и спустились в отсек метро. Через минуту они были в СИР-Центре в Москве.

– Ломаем базу данных китайцев? – спросил Антон, садясь за рабочий стол.

– Ломай, – кивнул Игнат, сдерживая нетерпение. – Нужен код доступа к линии метро, ведущей в лабораторию. Я пойду туда, а ты будешь подстраховывать меня через консорт-модем.

– Пойдём вместе.

– Ты не оперативник и не обязан рисковать. К тому же для операций подобного рода требуется определённая подготовка и навыки.

– Буду делать то, что ты скажешь.

Игнат помолчал, взвешивая решение, но один он вряд ли смог бы справиться со всей армией охраны Шиньтао, и этот довод надо было признать убедительным. Хотя где-то на задворках сознания и проскочила мыслишка, что он снова рискует чужой жизнью.

– Мы можем и проиграть.

– Мы победим!

– Разве что если помолимся deo ignoto[30].

– Ты изъясняешься на латинском? – прищурился Антон.

– Какой только чепухи я не знаю, – улыбнулся Игнат. – Начинай, время не ждёт.

– Можешь присоединиться. – Антон достал сеточку эмкана.

– Не хочу, работай, я посмотрю. А заодно пощупаю ментал в районе Шиньтао.

Антон пристроил сеточку мыслесвязи на голову (она спряталась под волосами и сделалась почти незаметной) и включил вириал инка.

Напротив стола соткался метровый светокуб виома, в котором провернулась и начала вращаться эмблема Инсола: солнце, окружённое множеством золотых обручей.

Эмблема заняла весь объём монитора, превратилась в водопад гаснущих зелёных столбцов цифр.

Клавиатура нынешним поколениям компьютеров была не нужна, эмкан, или мыслесъём, позволял оператору обходиться без тастатурной периферии, поэтому со стороны казалось, что Антон задремал с открытыми глазами. На самом же деле его мысль уже программировала инк отдела, и сервер начал обрабатывать вводную – поиск входа в базу данных китайского научного центра.

В глубине виома стали рождаться и гаснуть вихри красных цифр и геометрические фигуры, чьи-то лица и здания.

Игнат какое-то время наблюдал за этим призрачным калейдоскопом, потом сосредоточился на вхождении в инсайт-состояние и дотянулся мыслью до Китая, сориентировал волевой поток на юго-западной провинции Шаньдун, нашёл дерлок Цюйфу.

Однако храмовый комплекс Конфуция, намоленный миллионами его последователей и почитателей, туристов и любителей старины, светился в ментале так ярко, что Игнат не мог отказать себе в «облёте» комплекса.

Больше всего света нёс Дворец Конфуция, территория которого была разбита на девять дворов, включавших в себя четыреста шестьдесят шесть помещений и пятьдесят четыре мемориальные арки. Всё это было размещено на площади более двухсот восемнадцати тысяч квадратных метров, обойти которую было непросто даже за день.

Главный вход в храм – Звёздные врата – находился на юге, по-китайски он назывался Линсин-мэнь. За ним располагались один за другим три главных зала – по оси «север – юг», а остальные постройки группировались по бокам этих залов, так что вошедший паломник проходил сначала ряд двориков, ворот и арок, двигался мимо зелёных насаждений, каменных стел, статуй и скульптурных композиций, пока не достигал главного зала – Дачандяня, Дворца высшего совершенства.

Игнат задержался здесь на минуту, ощущая токи, пронизывающие зал и исходящие, казалось, от статуи Конфуция, сидящего со сложенными на животе руками и держащего дощечку для записей. Хотелось побыть возле него подольше, но времени на это не было, и он с сожалением выбрался из Дворца, подумав, что люди приходят сюда не зря и не ради поклонения божеству, а чтобы приобщиться к окружавшему этот уголок мира психополю с личной печатью мудрости и осознания важности бытия.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});