Край чужих земель - Марьяна Брай

и вставим другую, - ответила я.

— Хотите проморозить здесь все? – с видом человека, который, наверное, думает, что у богатых свои причуды, сказала Лидия.

— Хочу, чтобы здесь был свет, а в солнечные дни нужно вообще на какое-то время снимать рамку, чтобы ростки получили хоть чуточку живого света. Им он необходим, Лидия, - я посмотрела с жалостью на свои лопнувшие у земли кочаны, из которых торчала жидкая метелка соцветия. Растение боролось за жизнь, как могло.

До вечера мы занимались тряпками, маслом и воском. Лидия цыкала языком, видя, как в котелке на стенках застывает воск и понимала, что отчищать его снова придется ей. Мы с Марией, как два заправских исследователя, заготовили аж пять подобных рамок с натянутыми на них тряпками и жалели, что масляные будут просыхать очень долго.

Да, холод этими тряпицами не удержишь, но ветер сквозь них не будет дуть. Печь в кухне была огромной, а молодой поросли на полях было предостаточно заготовлено летом и осенью, когда мужчины вырубали ее.

Лидия обязательно примет это новшество, ведь приятно днем находиться в более-менее светлом помещении, и не жечь свечи, когда на улице солнечная погода.

Она точно также цыкала языком, когда я натягивала на окна тонкую, протертую ветошь, но, когда оценила пару ночей спокойного сна без назойливых комаров, раздобыла тряпок и затянула в замке все окна.

На следующий день рано утром меня разбудила Лидия:

— Граф Варис ждет только вас. Сказал, что лошадей уже впрягли в ваш гре-дер, - прошептала она, и я вскочила с постели, как угорелая. – А в кухне уже даже сейчас можно обходиться без свечи, госпожа, - добавила она.

— Что? – не понимая, о чем она, переспросила я.

— Ваши тряпки на окнах опять оказались очень кстати, - чуть поклонившись, сказала Лидия и вышла.

Не разбирая, что натягиваю на себя, я, трясясь от холода, жалась ближе к камину. Потом накинула плащ и, жалея, что нет хороших шерстяных гамаш, выбежала из комнаты. Мария даже не шелохнулась под своим одеялом.

Глава 28

Рассвет только-только забрезжил. Прямо у дверей на улице толклись уже пара мужиков с факелами, служанки, вышедшие со свечами из дома, в кое-как наскоро наброшенных на плечи шалях, деревенские, знавшие о том, что именно сегодня планируется новое «развлечение», которое соорудили ставшие с недавнего времени больно странными хозяева. Пара лошадок уже была впряжена в нашу «чудо – штуку», название которой не мог запомнить никто.

На первый взгляд это была обычная телега, но только на первый, если смотреть спереди. Но коли обойти и глянуть сбоку, а тем более сзади, то для местных это как космический корабль для меня.

Высоко расположенное место для извозчика, который может сойти и вести лошадей, если снег тяжелый. Тем более когда его еще немного, и особо давить на «нож» не нужно. А вот уже по наезженной снежной дороге, наоборот – он будет своим весом прижимать наш «грейдер». Полозья были смешными для местного люда. Короткие и широкие, как охотничьи лыжи. А сразу за ними наше изобретение, которое крепилось к короткой телеге и при необходимости поднималось, чтобы быстрее ехать, если снег уже прогребён.

Варис долго не понимал, почему «нож» нужно ставить под углом, и я с помощью муки и кухонного ножа, которым сгребала ее по столу, объяснила, что снег должен отваливаться в сторону, на обочину. От того мы и вырубали деревца по обе стороны дороги – чтобы проходить шире и шире, ведь за зиму снега навалит много, и у нас до осени должен быть запас свалочной территории.

Деревянный щит, сточенный книзу был обит железом сантиметров на двадцать, и внизу он был сплющен до минимума. Не хотелось особенно утяжелять конструкцию, но и особо легкой она быть не должна. Поэтому я так спешила с проверкой. Сезон начинался. Парочка таких грейдеров нам нужна на границе, на нашей дороге, которая, по моим словам, всегда будет чистой, в отличие от других.

Чертежи нашего первого изобретения – поливалки, герцог Досани отвез в магистратуру сам. Именно он надоумил нас получить патент на это изобретение и обещал выступить свидетелем его отличной работы, а вот наш грейдер и его чертеж после проверки должен был отправиться в столицу с Варисом.

Он ждал этого момента не меньше моего, а может, и больше, потому что магистратура для него и Грегори была самой главной целью в жизни.

Я не хотела подвести Истана, погасить тот огонек, что сейчас горел в его груди. Пусть он возгорелся лишь от соперничества, но делал на мой взгляд большую работу – менял этого увальня и прожигателя жизни до неузнаваемости.

Грегори не мог ехать с Варисом, потому что отвечал за ремонт грейдеров для дороги. Парень старался не меньше брата и заслужил появиться в магистратуре, но сейчас даже он понимал, что «запчасти» важнее всего.

— Давай, Грегори, все здесь, и мы ждем начала представления, - бодро крикнул Варис, и мальчишка вскочил на облучок.

— Хоть бы все получилось, хоть бы, - тихо сказал Грегори и начал подгонять лошадок. Те зашагали к воротам, а Грегори начал по чуть ослаблять веревку, накрученную на «блочок», которым мы оснастили подъемный механизм, и теперь можно было опустить «нож» до земли, чтобы он скреб дочиста, или чуть поднять, если дорога не очень ровная. Для саней небольшой слой снега – в радость. Лучше будут скользить. Поэтому Варис настоял, что тонкий ровный слой можно и оставить, и лошадям легче идти.

Уже за воротами Грегори справился с механизмом и наш первый грейдер начал свою работу. За ним оставался ровный, как слой крема на торте, срез. Мужики с факелами шли за ним, а Варис с сожалением смотрел им вслед – его коляска не проедет даже по тонкому слою, если ее не будет толкать кто-то сзади.

— Варис, вы решили начать без меня? – кутающаяся в плащ Мария подбежала к брату и,покачав головой, нажала на спинку коляски. – Алисия, чего стоишь? Помогай! Он столько времени ждал этого момента, а сейчас даже не может посмотреть, как работает его изобретение! – девушка была не просто недовольна, она злилась на меня. А меня, как ни странно, это радовало. У Вариса будет прекрасная жена, для которой важно его дело и ее помощь в этих делах.

По ровному тонкому слою снега, по следу