Остров Колдунов (СИ) - Белошицкая Ольга

Нет, верить им нельзя, вероломство — их второе имя, если не первое… Тысячелетиями они раз за разом совершали преступление против человечества, и только наивный простак поверит в то, что к островитянам неожиданно вернулась совесть. Теллариане соберут для жрецов разбросанные по миру камни, чтобы те в очередной раз сделали свое мерзкое, трусливое дело…

Единственное, что во всей этой истории выглядело более чем странным, так это местонахождение камней-Защитников. Они должны были оберегаться островитянами, как великое сокровище, но вместо этого оказались разбросанными по миру, во владении разных людей из разных стран. Любопытно было бы узнать, почему островитяне их лишились, но Книга не показала Ройгу эту часть истории. Возможно, история камней никак не была связана с надвигающимся бедствием, поэтому она и не отразилась в книге.

Он бесцельно бродил по Очагу, намеренно прячась от Ригойна и Линары — он понимал, что не сможет внятно ответить на их закономерные вопросы. Ноги сами принесли его к полюбившейся рощице хвар. Стоял теплый пасмурный и безветренный день, облака, низко висевшие над долиной, прятали от взгляда высокие горные пики, и Тэйн долго и бездумно глядел, как они медленно дрейфуют вдоль реки, укутывая, слово ватой, ближайший харран.

— Ты не в духе, — констатировал Рек, привычно усаживаясь рядом.

— Я закончил Книгу, — сказал Тэйн. — Можно уходить.

— А камень?

— Забирай камень, — кивнул Ройг.

Я поступаю с Ригойном не лучше, чем островитяне поступают с нами, подумал он с горькой усмешкой. Я ему лгу, опускаясь до презренного воровства. Но я не верю, что они ничего не знают про камни-защитники. Не могут не знать, если осведомлены о Катастрофе по книге Арта Сач Сал. У того, кто соберет эти камешки, будет в руках могущественный инструмент, с помощью которого можно диктовать миру свою волю. Я этого не хочу… Пожалуй, теперь я не смогу никому верить.

Рек обрадовано заерзал.

— Давай так… Утром ты скажешь Орису с Ригойном, что уходишь. Задержи их хотя бы ненадолго. А я в это время схожу за камнем, — предложил он. — Попроси у них продукты в дорогу и карту местности. Или хотя бы описание пути к Сторожевому очагу. Впрочем, мы можем все узнать в долине, — Рек кивнул вниз, на едва различимые кихты. — Там люди добрее, иллару они не откажут. Хорошо бы, конечно, арритов купить, да здесь их не держат, а там, — он кивнул на долину, — не продадут. Да и платить у нас нечем, разве что твоими услугами.

Тэйн медленно кивнул.

— С оплатой как-нибудь разберемся. Главное сейчас — взять камень и уйти без задержек.

Вечером он достал тетрадь, где вел обещанные Орису воспоминания об отсутствующей книге Свода и заметки о прочтении Арта Сач Сал, и внес последние записи. Потом аккуратно вырвал из нее лист, на котором восстановил по памяти подробности ритуала, и спрятал в карман куртки. Увы, никто из тех, кого он знал, шиаллахом не владел, а повторно прочесть Арта Аш Ар здесь ему вряд ли позволят. И так ему рассказали слишком много для чужака… Странное чувство тревоги подталкивало его бежать из Очага Солнца, не пытаясь найти ответы на бесконечные вопросы, возникающие в голове как грибы после дождя. Из Книги Сач Сал Тэйн понял, что время ритуала чем-то ограничено. Трижды островитяне останавливали хаос, и каждый раз это делалось до возгорания Кругов Власти. Возможно, процесс можно обратить вспять только в определенное время, и в этом случае он должен торопиться.

Услышав стук, он резко повернулся на табурете и чуть не свалился на пол. Тяжелая деревянная дверь, скрипнув, приоткрылась, пропуская Линару. Вид у нее был встревоженный и немного виноватый.

— Мы сегодня не будем заниматься? — спросила она, быстро оглядывая его простое жилище. Комната-пещерка, с низким потолком, широким, но жестким ложем, грубым столом и стояком для одежды, представляла собой типичное ученическое жилье. Тэйн особо не привередничал — вряд ли в Очаге Солнца имелись роскошные гостевые комнаты

— Поздновато для занятий, — ответил он, радуясь, что она отвлекла его от тяжелых мыслей. Линара улыбнулась ему скользящей улыбкой, и, заметив бумаги, подошла к столу. — Это для Ориса? — спросила она, мельком глянув на записи.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Тэйн кивнул.

— Прости меня за вчерашние слова, — вздохнула она сокрушенно. — Я разозлилась. Это неправильно, понимаешь? Иллар — убийца. Противоестественно. Ты пойми, человек, обладающей такой силой, как кэн-ли, да еще и с мечом в руках, это…

— Даже не начинай, — буркнул Тэйн. — Не я придумал боевые шайолы. И не я первый поднял руку на илларов, вынудив их защищаться.

— Я понимаю, — согласилась она, виновато улыбаясь. — Обстоятельства иногда бывают сильнее нас.

— Вообще странно, что с тобой так получилось, — продолжала она, обходя стол и усаживаясь на край кровати. Тэйн машинально отметил, что на ней нет уже привычного ему платка, золотистые волосы распущены, а платье тоньше и наряднее обычного. — Чаще всего иллары очень привязаны к своим убеждениям и яростно их защищают. Знаешь, есть точка зрения, что островитяне могут управлять вами через ваше клеймо.

— Слышал я этот бред, — хмыкнул он. — Как ты себе это представляешь? Рука с клеймом живет своей жизнью и двигается отдельно от тела?

Линара рассмеялась.

— А как оно выглядит, ваше клеймо? У нас нет илларов с острова, ты первый. Может быть, ты покажешь?

Глаза у нее были тревожные и голодные.

Тэйн подсел рядом, скользнув ладонями по ее талии, и медленно, глядя ей в глаза, принялся расстегивать рубашку. Линара сама стащила ее с плеч, скользнула кончиками пальцев по обнажившимся плечам и задержалась на левой руке, там, где на коже был нанесен сложный узор знаков. Клеймо иллара было рыжевато-коричневого цвета, шириною с ладонь и смотрелось как своеобразная татуировка-украшение. Линара водила пальцами по изгибам символов, повторяя узоры, пока он нащупывал застежки на платье. Нашел, бережно расстегнул одну, другую… Она плавно откинулась назад, на ложе, улыбаясь мягкой, зовущей полуулбыкой, и он наклонился над ней, собираясь поцеловать…

Руку пронзила острая боль. Он вздрогнул, ощутив, что узор на руке неожиданно нагрелся и горит, словно свежий ожог.

— Не обращай внимания, — шепнул он, видя, что она напряглась, и коснулся губами ее шеи, а она обвила его руками и жадно ответила на поцелуй…

Скрутило его совершенно неожиданно: резкой болью взорвалась голова, потемнело в глазах, руку с клеймом свело с такой силой, что он не сдержал стона и дернулся. Тэйн перевалился на спину, хватая ртом воздух.

— Что с тобой? — Линара приподнялась на локте, глядя на него внимательно и испуганно.

Желание и боль перехлестнулись в нем с такой бешеной, мучительной силой, что он с трудом сдержал приступ тошноты. Головная боль и судороги в руке пульсировали в такт биению сердца, его бросило в жар, затем — в холод. Обеспокоенная Линара подложила подушку ему под голову и укрыла одеялом. Он лежал, не шевелясь, не открывая глаз, и пытался понять свое неожиданно взбунтовавшееся тело. Откуда-то изнутри поднимались раздражение и неприязнь — к себе и к ней.

— Извини, — прошептал он сквозь зубы, боясь, что его сейчас стошнит. — Я, наверно, переусердствовал с Книгой. Я и сам… не ожидал.

— Не расстраивайся, — она с сочувствием погладила его по щеке. — Отдыхай. Мы еще успеем… поговорить.

Когда Линара ушла, плотно притворив за собой дверь, ушли и боль с дурнотой. Какое-то время он лежал неподвижно, ожидая подвоха, потом открыл глаза, осторожно поднялся и принялся исследовать клеймо. Кожа вокруг него слегка ныла, но рука двигалась свободно, никакого ожога не ощущалось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В недоумении он прошелся по комнате, помахал руками и несколько раз присел, убеждаясь, что полностью здоров. Ничего подобного с ним еще не случалось… Илларам не запрещалось иметь семьи, они считались выгодной партией, семейным илларам позволялось жить не при храме, а в своих домах, но обычно никто из них не торопился в брак, пользуясь личной свободой и популярностью. Ройг не был исключением. Он легко увлекался и так же легко расставался со своими возлюбленными, и пока что ни одна из женщин не зацепила его душу по-настоящему. В Риан Ал Джаре он время от времени оставался на ночь после арраса, бывали случаи, что и не с одной танцовщицей, и никогда еще клеймо не реагировало так болезненно. Оно вообще никогда не причиняло неудобств. Даже после инициации.