Лунная пыль. Академия Эдарон - Эмилия Крук

Глава 20. Хитрые феи или эльфы тоже в деле

Я облегченно выдохнула – зеленые! Значит, точно мой.

Оборотень стоял чуть поодаль, и высоко вздернув морду, принюхивался. У них же обоняние на очень высоком уровне, узнать меня должен был за много миль. Но он до сих пор, будто поверить не может.

– Ну же, Волчонок. Это я, – на голос зверь отреагировал мгновенно. Я и моргнуть не успела, как он уже был около меня, и повалив на землю, начал облизывать лицо.

Это все, конечно, очень мило, но противно же! Ладно руки, я к такому даже была готова, но лицо и шея – явный перебор.

– Так, все, перестань! Я мокрая вся буду, в слюнях твоих, – попыталась его оттолкнуть, но не тут-то было. Он был готов даже на грудь мне залезть, лишь бы не ушла никуда. – Раздавишь же!

Я наконец смогла сесть, чтобы заглянуть в чудесные глаза огромного зверя.

– Ты зачем вообще сюда пришел, дурень? Тут патрули, полиция, отдел контроля серьезный. Поймают быстро!

Волчонок в ответ лишь сильнее начал тереться, норовя снова меня свалить. И я не утерпела – погладила. Не хотела этой ласки, ведь не отвяжется теперь, но он был до невозможности трогательный. Ужасно большой, опасный, но сейчас совершенно беззащитный.

– Давай мы так договоримся. Ты возвращаешься в пещеры, а я приеду домой на зимние праздники и буду к тебе каждый день приходить. Пойдем в лес на охоту. Я теперь столько всего умею – и бегаю быстро, и прыгаю высоко, а пульсарами стреляю ещё лучше прежнего. Меня даже профессор Тоскан хвалит, – я оборотню просто заговаривала зубы, памятуя о том, что он все понимает, и по доброй воле от человека, признанного хозяином, не уйдет.

Вот если бы у него вторая ипостась была активна, там проще, и как такового хозяина вообще не существует. Точнее, волк признает им свою вторую суть, делая своеобразным альфой. А тут без вариантов – требовался тот, кому он будет подчиняться, и кроме меня вариантов не нашлось. Остальные люди от здоровенного волка сразу бежали, а законы магического мира настойчиво требовали найти необходимый для жизни фактор.

А раз альфа я, то можно и приказы отдавать. Еще раз ласково погладила теплую густую шерсть и сказала твердо:

– Иди, Волчонок. Встретимся дома на праздники. Всего-то и осталось месяц подождать.

Ушел. С неохотой, постоянно оборачиваясь, но другого выбора у него не было. А я с облегчением выдохнула – теперь можно и в комнату пойти, доспать законные пять часов. Или больше, если дадут, конечно...

***

Около полудня в дверь постучали, чтобы сразу бесцеремонно войти. Наглую личность можно было угадать, даже глаз не открывая.

– Арон, ну суббота же, дай поспать, – я плотнее закуталась в одеяло и попыталась перевернуться. Но мне не дали, вместе с одеялом переводя в сидячее положение.

– Тоскан просил привести тебя в его кабинет как можно скорее.

Я лишь поморщилась, все так же не поднимая век, и ощутила влажный поцелуй в кончик носа. Фыркнула и получила еще один, теперь в щеку. Пришлось просыпаться, а то он так и до губ доберется.

Арон улыбался, глядя на растрепанное чудовище, в которое по утрам превращалась я. Чем выводил еще сильнее. Ну вот чего привязался? Но самое интересное, что клятва Арона теперь до меня допускала, отчего-то не отождествляя непрошенные поцелуи с домогательствами. А я слишком к нему привыкла, чтобы активно сопротивляться. Более откровенные действия, конечно, пресекала, но заботу от лучшего адепта боевого факультета принимать было лестно. Вывод напрашивался сам – я страдаю от собственного тщеславия.

– Выйди, будь добр, я хотя бы оденусь, – идти не хотелось, но выбора не было. Я с самого начала знала, что мое ночное приключение Тоскан без внимания не оставит. Лишь бы про оборотня не доложили, со всем остальным разберемся.

– А я не добр, ты же знаешь, – Арон в ответ лишь поудобнее вытянулся на стуле, вольготно расставив ноги. Медом он ему, что ли, намазан?

– Я сейчас на тебе новое плетение опробую… – промурлыкала, как можно мягче.

– К твоим услугам, Колючка. Неделю ведь без поцелуев. Скучаю, – он мечтательно закатил глаза, будто уже меня целовал.

– Я как раз в библиотеке книгу новую взяла с целительскими плетениями,– рукой махнула в сторону шкафа. – Всю ночь об эректильной дисфункции читала.

Арон вылетел из комнаты со скоростью арбалетного болта. Прямо смотрела бы и смотрела.

Про плетение я приврала, но выучу его обязательно. И применю тоже, а снять забуду. Готова даже к расплате поцелуями, лишь бы посмотреть, как Арон к целителям с такой проблемой заявится.

Одевалась быстро, злорадно ухмыляясь. С лучшим адептом боевого факультета мы еще повоюем, а то совсем совесть потерял, в мою комнату, как к себе домой ходит.

Арон, конечно, дожидался у двери, намереваясь проводить до кабинета Тоскана. Не то, чтобы я не понимала зачем ему это, но постоянное вторжение в личное пространство тяготило. Он не смог добиться от меня полной взаимности, вот в порыве азарта и ищет, как подобраться ближе. Даже в деканскую дверь постучал сам, проговорив:

– Профессор Тоскан, можно?

Я глаза закатила от такой самонадеянности, но высказываться не стала. Мы это уже проходили. На любую агрессию или язвительность, он отвечает еще большей обходительностью и заботой. Скорее всего, не совсем искренней, но крайне показушной. А все потому, что опытным путем выяснил – любое проявление чувств на людях доводит меня до кипения. Так и живем, я – старательно обходя углы, он – также старательно меня на эти углы толкая.

Поэтому не удивилась, когда поняла, что Арон и в кабинет за мной проследовал. Декан его пока выгонять не собирался, подозрительно сильно ему доверяя. С чего вдруг? Напрямую же Тоскану сказала, что нет между нами отношений, кроме партнерских, и то с натягом.

– Деронвиль, у нас проблема!

Профессор был раздражен и крайне хмур. Сжимал виски в попытке унять сильнейшую боль. Целительские плетения у него не выходили, я выяснила это на одном из индивидуальных занятий. Тоскан тогда был агрессивен в общении, хотя ранее всегда держался корректно, даже если у меня что-то не выходило. Я прилипла мокрым листом, и не отстала, пока не признался – в последнее время его мучила мигрень, а хождение к целителю маг высшей категории считал делом унизительным.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍