В постели с Елизаветой. Интимная история английского королевского двора - Анна Уайтлок

Лицо Елизаветы на обоих портретах кажется гладким и невозмутимым, как маска; за исключением узкой, тонкой руки, в которой она сжимает перчатку на уровне живота, ее фигура скована тяжелым парадным платьем, обильно украшенным вышивкой.[824] В то время, когда Елизавета, перешагнувшая сорокалетний рубеж, вышла из детородного возраста, внимание привлекается не к ее физическому телу, не к ней как физическому лицу, но к королеве как лицу юридическому. С помощью определенных символических предметов Елизавете придают вид воплощенного целомудрия. Драгоценные камни, из которых состоят ее ожерелья, олицетворяют набожность, безбрачие, самоотречение и вечную юность; феникс – символ возрождения и торжества бессмертия над смертью, образ особенно яркий после папского отлучения от церкви и заговора Ридольфи.

Хотя Хиллиард прославился благодаря миниатюрам и полноразмерным портретам Елизаветы, скорее всего, он творил «по следам» итальянца Фредерико Дзуккеро, который приехал в Англию по просьбе Елизаветы в 1576 г. Именно его портрет был принят в качестве официально освященного образа. На портрете кисти Дзуккеро, так называемом «Дарнли», лицо Елизаветы искусственное, как у манекена, и она изображена в простом платье из белой и голубой парчи с тонкими кружевными рукавами и жемчужным ожерельем на шее; переплетаясь, ожерелье образует овал на ее правой груди. В правой руке королева держит разноцветный веер из страусовых перьев, прижимая его к себе, а в левой – наполовину спрятанную шкатулку. На столе слева от нее стоят скипетр и корона, подчеркивающие ее статус королевы и отождествление ее с лицом юридическим. Размещение ожерелья и веера на левой груди и внизу живота привлекают внимание к привлекательной фигуре королевы, хотя в то же время жемчуг символизирует ее целомудрие и торжество над желаниями плоти и сексуальным аппетитом. Таким образом, королева предстает на портрете в двух ипостасях: естественном, физическом воплощении, в теле женщины, и в виде юридического лица, как королева, – вторая ипостась представлена королевскими регалиями, расположенными рядом с ней.

Выбеленное, похожее на маску лицо с портрета кисти Дзуккеро повторяется на портретах всех размеров в 80-х и начале 90-х гг. XVI в. На первом из так называемых «портретов с ситом» «лицо Дзуккеро» повторяется полностью. Ни одно изображение королевы не пользовалось такой популярностью; это свидетельство того, как правительство в тот период сумело управлять образом королевы. Для камер-фрейлин, которые ежедневно накладывали маску юности на лицо королевы, и для художников, которые запечатлели ту же маску на холсте, главным был девиз Елизаветы – Semper Eadem, то есть «Все та же».

Глава 33

Жребий брошен

На Пасхальной неделе 1580 г. юг Англии сотрясло мощное землетрясение. Земля «ужасно содрогалась»; в Лондоне на прохожих сверху падали камни. Боялись, что землетрясение предвещает грядущие ужасы. В церквах читали новые молитвы, в которых просили Бога о защите.[825] В следующие месяцы в Англию из Рима прибыли первые иезуиты. Боялись, что они – авангард католического крестового похода.

В июне из Франции прибыли Эдмунд Кампион и Роберт Персонс. Они сошли на берег в Дувре. Два бывших выпускника Оксфорда в свое время бежали в Рим, где вступили в орден иезуитов. На родину они вернулись инкогнито, чтобы их не схватили портовые власти. Сразу по приезде Кампион и Персонс растворились среди лондонских католиков. Затем они начали переезжать из города в город, из деревни в деревню. Они проповедовали, служили мессу, принимали исповеди.[826] Вскоре после прибытия Кампион написал о миссии иезуитов и своем личном призвании в трактате, который стал известен под названием «Похвальба Кампиона».

«Моя задача, – писал он, – проповедовать Евангелие, совершать таинства, просвещать паству, исправлять грешников, опровергать ошибки и, короче говоря, взывать к духовному против развращенности, гордыни и невежества, кои завладели моими соотечественниками». Он намекал, что его начальники-иезуиты строго запретили ему «вмешиваться в государственные дела и политику этой страны, поскольку такие вопросы не входят в мою компетенцию. Мы начали Божье дело, которому невозможно противиться».[827] Хотя «Похвальба» была составлена в форме письма, адресованного Тайному совету, на тот случай, если его арестуют, сочинение Кампиона переписывали от руки и распространяли среди английских католиков. В октябре Персонс и печатник по имени Стивен Бринкли основали тайную типографию в Лондоне и начали снабжать своих единоверцев другими зажигательными трактатами, книгами и проповедями.

Деятельность Персонса и Кампиона вдохновляла надежды английских католиков; поползли слухи о том, что папа одобрил вторжение в Англию. Поэтому к иезуитам отнеслись со всей серьезностью. Опасность представляло не только иностранное вторжение, за которым стояли Испания и Рим, но также и священники, прибывающие в Англию из Рима и Реймса. Иностранные власти посылали их для того, чтобы подстрекать к мятежу и сбросить Елизавету с престола. 10 января 1581 г. королева выпустила прокламацию, в которой приказывала всем студентам-англичанам вернуться из иностранных семинарий; кроме того, надлежало арестовать всех приехавших в Англию иезуитов. В иностранных семинариях, говорилось в прокламации, стремятся отвратить подданных королевы от истинной веры и «от признания их естественного долга по отношению к ее величеству». Молодых английских католиков сделали «орудиями в злых делах, направленных на смятение в стране… вплоть до мятежа».[828]

В обстановке такой тревоги собрался парламент. Во вступительной речи сэр Уолтер Майлдмей, государственный казначей, говорил о беспокойстве, связанном с проникновением в страну иезуитов, что, как он утверждал, ведет не только к «загрязнению страны ложными воззрениями», но и, под таким предлогом, к «подстрекательствам к беспорядкам».[829] Папа уже поощрил «многих подданных, непослушных своему долгу, не повиноваться ее величеству и ее законам», но теперь, продолжал Майлдмей, он «послал сюда лицемеров, ханжей, называющих себя иезуитами, свору бродячих монахов, которые в очередной раз расплодились и разошлись по миру, дабы чинить козни церкви Христовой». Все больше распаляясь, Майлдмей заявил, что «главной задачей» иезуитов является «проникать в дома и заводить знакомство с людьми почтенными и уважаемыми, не только для того, чтобы развратить страну ложным учением, но также, под этим предлогом, подстрекать к беспорядкам, в ущерб ее величеству и ее добрым подданным». Перед лицом такой угрозы, дабы сохранить жизнь и безопасность королевы, необходимо принять более строгие законы.[830]

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});