Белый реванш - Андрей Максимушкин

– Добрый день, Миша. Поехали за город к Верховному.

Машин на улицах было много, как раз обеденное время, но Миша, включив мигалку, быстро проскочил через город и вырулил на МКАД. Благодаря милицейской рации и специальной диспетчерской службе водители кремлевского гаража всегда заранее предупреждались о пробках и получали рекомендации по наиболее оптимальным маршрутам движения. Покинув Москву, черный «ЗИЛ» на пятнадцатом километре от МКАД повернул направо. Еще три километра по местной дороге, и впереди выросли ворота бугровской дачи.

Тяжелые бронированные створки ворот плавно уползли в стены, пропуская «ЗИЛ». Водитель приветливо махнул рукой ребятам в камуфляже у ворот. В последние дни Шумилов здесь бывал регулярно, охрана уже привыкла к его визитам и начала немного расхолаживаться.

– Приехали, Павел Николаевич, – водитель остановил машину прямо у крыльца.

Не успел Шумилов выйти из «ЗИЛа», как на него неизвестно откуда налетел шерстяной вихрь. Здоровенный кавказец уперся лапами в плечи гостя и попытался лизнуть в лицо.

– Тихо, морда звериная! – охнул Павел Николаевич, пытаясь отклеиться от дверцы и одновременно отпихнуть от себя собаку. Когда на тебя прыгает почти шестьдесят килограммов живого веса, тяжело устоять на ногах.

– Фу, Берг! Фу! Сидеть! – сплевывая шерсть, скомандовал Шумилов. – Вот так-то лучше.

– Любит он вас, – улыбнулся Трубачев, предусмотрительно выходя из машины последним.

Телохранитель Шумилова Аркадий попытался было взять Берга за ошейник, но в нерешительности остановился, предупрежденный глухим рычанием. Любимец Верховного прекрасно знал, кому что можно позволить. Если Шумилов был другом хозяина, то все прочие проходили по разряду посторонних, а значит – покушение на свободу собаки с их стороны воспринималось однозначно, и реакция Берга полностью соответствовала статье Уголовного кодекса о необходимой самообороне в той самой части, что касалась незаконного проникновения в жилище.

– Аркадий, ты прекрасно знаешь – он чужих не любит. Зачем дразнишь?

Охранник отступил в сторону, пропуская вперед Шумилова и не сводя при этом глаз с собаки.

– Пошли в дом. Берг, сидеть!

Пес, склонив голову набок и высунув язык, проследил, как люди вошли в дверь, а затем поднялся на все четыре лапы, отряхнулся и потрусил в парк. В такой прекрасный солнечный денек не грех поноситься между деревьями и погонять ворон.

Арсений Бугров, заслышав шум машины, спустился вниз и встречал гостей в холе.

– Проходите, очень рад! Как раз к обеду. Молодцы! – После болезни Верховный выглядел похудевшим, черты лица заострились, но в глазах горел все тот же неукротимый жизнерадостный огонек.

– Добрый день! Как дела?

– Здравствуйте, Арсений Степанович, мы буквально на полчаса, – улыбнулся Трубачев.

– Никаких разговоров. Все за стол! – пробасил Верховный, сжимая ладонь комитетчика. – И не думай отказываться. Мне врачи запрещают режим нарушать.

– Арсений Степанович!

– Никаких! Будь что чрезвычайное, ты по телефону позвонил бы. Совсем без меня разбаловались! – притворно насупил брови Верховный.

– Как самочувствие? – вежливо поинтересовался Шумилов, бросая плащ на вешалку.

– Нормально, через неделю можно будет в Кремль перебираться. Небось вы там без меня совсем зашились. Или наоборот? – с хитроватой улыбкой на лице ответил Бугров. Все понимали, что он лукавит. Несмотря на запреты врачей, Верховный давно уже работал в полную силу. Практически с момента объявления чрезвычайного положения он вернулся к исполнению своих обязанностей. Только работал дома, а не в Кремле. Поэтому поездки, визиты, официальные приемы, совещания легли на плечи Шумилова, безропотно взвалившего вдобавок к своим делам еще и эту обузу. По-другому и быть не могло – заместитель должен, и все тут.

За обедом никаких деловых разговоров не велось. Шумилова, попытавшегося было вспомнить о предстоящем визите президента Болгарии, Трубачев вежливо толкнул ногой в колено. Дескать, всему свое время. Обеденный стол располагался прямо у окна, выходившего в парк. Отсюда открывался прекрасный вид на зимний лес.

– Смотри, как радуется. – Трубачев ткнул вилкой в сторону окна, туда, где между деревьями носился Берг.

– Самое время для прогулок, – согласился Бугров, – я сегодня утром на лыжах десяток километров отмахал.

– Завидую, – отозвался Шумилов, – а я собираюсь на рыбалку, если опять текучка не задавит.

– Так лед же еще тонкий.

– Ничего, я на морскую рыбалку. Надо в Мурманск слетать, заодно и с удочкой посижу.

– Понятно. У меня послезавтра Вовка приезжает, – вспомнил Арсений Степанович, на секунду отрываясь от горячего борща.

– Он у тебя, кажется, в Приднестровье служит?

– Да, 14-я армия, Тирасполь. Недавно подполковника получил.

– Поздравляю, – совершенно серьезным тоном произнес Трубачев, – надеюсь, теперь парень научился смотреть, куда стреляет, – добавил он, напоминая товарищам про случившуюся прошлым летом в Анголе историю с командиром танкового батальона майором Владимиром Бугровым.

В принципе рядовое событие: во время проведения операции по разгрому группировки УНИТА, один комбат-танкист не разобрался в обстановке и провел свой батальон развернутым строем прямо через поселок, до этого момента считавшийся поддерживающим правительство. Что там было на самом деле, сейчас не понять, действительно какие-то местные идиоты стреляли в сторону танков из гранатомета и винтовок, или майору и его людям показалось, разбираться было не с кем. В тот день через многострадальную горстку домишек дважды прокатились части миротворческого контингента и один раз удирающие повстанцы. В результате недоразумения майору Бугрову задержали присвоение очередного звания и при первой же оказии перевели в Союз.

– Ерунда, – отмахнулся Арсений Степанович, – парень настоящий офицер, в первую очередь о своих людях беспокоится, во вторую и третью тоже.

– Ну, смотри, много водки с отпускником не пей, – рассмеялся Шумилов, – тебе еще на его свадьбе гулять.

– Да иди ты со своими шутками. Мне даже капельку вина нельзя, с антибиотиками несовместимо. Врач запретил.

– А где Лена? – вовремя перевел разговор на другую тему Трубачев.

– Уехала в город, там какое-то мероприятие в Большом театре, без нее не обойдутся, – скривился Арсений Степанович, показывая товарищам, как он относится к культурно-просветительской деятельности супруги. – Давайте лучше второе наворачивайте. Зря, что ли, повар старался?!

После завершившего обед кофе Бугров пригласил гостей в курительную. Теперь можно было перейти к цели визита. Трубачев уложился ровно в десять минут. Спокойно, четко, без излишних сантиментов он изложил все факты, свое видение ситуации и план действий с учетом новых реалий.

– Блин, слишком резво взялись задело, – изрек Верховный, растирая между ладонями потухшую сигарету.

Вячеслав Иванович, завершив доклад, откинулся на спинку кресла и, подперев кулаком щеку, спокойно ждал решения. Шумилов в это время рассеянно скользил взглядом по висевшим на стенах картинам. Особенно его заинтересовала репродукция «Человек с филином» Константина Васильева.

– План у тебя неплохой, Вячеслав Иванович. Можно принять. Только смотри, – Бугров вперил тяжелый взгляд исподлобья в комитетчика, – смотри, чтобы больше никаких сбоев. Военных я предупрежу, пусть ускорят работы на новой границе. Сейчас уже можно не маскироваться. Павел Николаевич, мы можем найти деньги для переселенцев? Срочно найти. Я понимаю…

– Ничего ты не понимаешь! У меня бюджет уже с дефицитом. Дыру в восемь миллиардов задницей затыкать будешь?! – буквально взорвался премьер. Орал он так, что окна дребезжали. – Всем нужны деньги, деньги, деньги! А где их найти, кто-нибудь думает?! Достали, мать вашу! – Шумилов ударил кулаком по подлокотнику. Он прекрасно знал, чем кончится разговор, но просто так сдаваться не собирался, пусть Бугров хоть изредка припоминает, кто в Союзе занимается производством и финансами.

– Ну, Пал Николаич, я же в экономике слабо разбираюсь. Придумай что-нибудь, – примиряющим тоном пробасил Бугров. Казалось, что вспышка ярости премьера не произвела на него никакого впечатления.

– Что я тебе придумаю? – не унимался Шумилов. – У меня четвертый квартал будет со спадом в девять процентов. У меня все ресурсы сожраны «Демиургом» и карантином, вы это понимаете? Вы что-нибудь, кроме своих шпионских игр, понимаете? – На самом деле прогнозы были несколько оптимистичнее, премьер намеренно сгущал краски.

– Жандармы и душители свободы! Меднолобые тюремщики, губители народных прав! – неожиданно с пафосом произнес Трубачев.

После этой эскапады шум стих. Шумилов с независимым видом отвернулся к окну. Бугров, разинув рот, уставился на Трубачева, не зная, что и сказать в ответ на такую выходку.