Виктор Цой. Стихи. Документы. Воспоминания - Марианна Цой

Журнал «Смена», № 16, июль 1988 г.

Михаил Шлямович

Интересное «Кино» Виктора Цоя и его повороты

Слезы бывают не только на лице, слезы бывают в сердце. Душа плачет!.. Это так редко происходит, что иногда кажется, что у многих вместо сердца камень. Но есть явление, изначально способное «пробивать» любое сердце, даже каменное. Это явление — часть духовной сферы, именуемая искусством. Среди сотен и тысяч людей, появляются вдруг единицы, идущие наперекор устоявшимся (скорее застоявшимся!) представлениям об окружающей среде, и создают свою среду, свой мир, не похожий ни на какие прочие. Неповторимо прекрасный, несколько даже опасный тем, что очень честный. Он (этот мир) и живет по законам жизни и смерти, любви и справедливости и какой-то особенной горечи, и соприкоснувшись с ним, становится по меньшей мере не по себе, ведь то, что вокруг нас, зачастую чудовищно несправедливо!

То, чем занимаются единицы, трудно выразить и определить в смысле жанра или чего-либо подобного, ведь сказал О. Уайльд в «Портрете Дориана Грея»: «Определить, значит ограничить». Но мы будем касаться только одного из притоков могучей реки искусства по имени «рок», поэтому определимся, что речь идет о рок-культуре. И здесь первой из таких «единиц» для моего поколения хочется назвать Виктора Цоя и его группу «Кино».

Образовавшись в начале 1981 года, группа «Кино» сразу же проявила характер в исполнительском облике и направлении творческих поисков. Основной особенностью явилось то, что «Кино» — это не просто музыкальный ансамбль, объединяющий людей на основе узко музыкального пристрастия. И перефразируя известное высказывание Бориса Гребенщикова, «Кино» — это образ жизни. После второго ленинградского рок-фестиваля в журнале ленинградского рок-клуба «Рокси» появилось интервью с Гребенщиковым:

… Корреспондент: Что тебе понравилось на фестивале?

— «Кино»! Я был после концерта просто в трансе. Если переходить к теории, то вот обычно, когда люди сидят в зале и смотрят на сцену, они видят там некое действо, праздник, колдовство. И появляется мысль, что те, кто на сцене, вот так все время и живут. На самом деле так в свое время жили «Битлз», а у нас это невозможно. В свое время так жил «Аквариум». Сходя со сцены, мы оставались такими же, какими были на ней. Это потом появилось электричество, одежды, грим, кимоно, синтезаторы и так далее… Мне кажется, что на сцене он больше Цой, чем в жизни. И, в общем, каждый, кто его в той или иной степени знает — в той или иной степени понимает. Когда я видел «Кино» — я видел героев, я видел живую легенду…

Мироощущение «Кино» находит собратьев «Кино», и примкнувшие к ним близкие по духу образовали себе собственное направление в живописи — «новые дикие». На прошедшей недавно в Нью-Йорке выставке ленинградских современных художников большинство картин было «митьков» и «новых диких», из них 10 картин принадлежало кисти Виктора Цоя.

Но вернемся в музыкальное русло. После состоявшихся в 1982 году успешных гастролей в Москве, вызвавших восторженные отзывы прессы, «новый романтизм» «Кино» стал находиться под пристальным наблюдением тех, кому дороги наши культурные фонды.

До 1986 года «Кино» было символом «потерянного» поколения и четко отражало всю горечь и протест против духовного застоя в жизни человека Города; группа отражала воззрения той локальной части людей молодого и среднего возраста, кто наиболее болезненно ощущал тупик в своей жизни, определенную безысходность. В этот момент «Кино» становится трижды лауреатом на самых престижных в стране ленинградских рок-фестивалях, успех, выпавший на долю первых магнитофонных альбомов группы «45», «46», «Начальник Камчатки», «Это не любовь», ошеломителен, а многие их песни, такие как «Электричка», «Транквилизатор», «Троллейбус», «Алюминиевые огурцы», «Весна» и многие другие, распевались в большинстве студенческих компаний. Казалось, что, попав благодаря несомненному таланту и социальному чутью в ту струю, в которой «Кино» могло еще долгие годы иметь успех и популярность, ничто уже не могло свернуть музыкантов с этого пути.

Но Виктор Цой неожиданно для всех предвосхищает в своем творчестве то, что уже все привычнее называют «искусством перестройки». Этот первый резкий поворот вызвал вначале удивление, а потом духовное принятие новой позиции. (Хотя вполне возможно, что это вовсе не принятие новой позиции, а расширение плацдарма). Если ранее энергия в песнях «работала на оборону», то теперь она становится энергией атаки.

Перемен требуют наши сердца!Перемен требуют наши глаза!В нашем смехе, и в наших слезах, и в пульсации вен —Перемен! Мы ждем перемен!

Несомненно, огромную силу и обаяние представляет очень цельная, трагичная и незаштампованная лирика Виктора Цоя. Обычные предметы, реалии окружающего мира неожиданно предстают перед нами, как в сказках Г. Х. Андерсена, в новом качестве, оживленные и наполненные внутренним светом.

Альбом 1986 года «Ночь» показателен в этом отношении. Индивидуальность слушателя независимо даже от его воли сливается с индивидуальностью лирического героя песен. Очень реальные вещи, понятия, ситуации в этом альбоме сосуществуют с немногочисленными символами ночь, дождь, ветви деревьев, — которые опять же «скрывают» в себе четкую реальность.

При всем этом даже в самой печальной песне присутствует ирония, и что более удивительно — самоирония (это, пожалуй, наиболее отличительные черты В. Цоя). Цой своим низким, глубоким голосом вкладывает в песню все нужные и характерные только для него интонации. Наверное потому, исполняя песни Цоя, как и песни Высоцкого, нужно петь, подражая голосу автора, в противном случае пропадает цельность образа. Часто настроения песни от личностного восприятия переходят к чему-то более глобальному, и чувствуешь, что устами Цоя поет целое поколение.

Только капля за каплей из крана вода.Только капля за каплей из времени дни,Ты пойдешь рубить лес, а увидишь лишь пни…Наше сердце работает как новый мотор!Мы в четырнадцать лет знаем все, что нам надо знать,И мы будем делать все, что мы захотим,Пока вы не угробили весь этот мир…

Конечно, в отрыве от музыки слова покажутся кому-то слишком простыми. Но это не стихи, а именно тексты песен, и их, подобно текстам Гребенщикова, Кинчева, Шевчука, невозможно анализировать вне музыки.

Андрей Тарковский писал: «Искусство несет в себе тоску по идеалу. Оно должно поселять в человеке надежду и веру. Даже если мир о котором рассказывает художник, не оставляет места для упований. Нет, даже еще более определенно: чем прочнее мир, который возникает на экране, тем яснее должен ощущаться положенный в основу творческий идеал, тем отчетливее должна приоткрываться перед зрителем возможность выхода на новую духовную высоту».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});