К тебе через Туманы - Мария Лунёва

уже.

- А Селестина как? - прервала я его, меня заботило лишь это

- Рана в плечо глубокая, но не опасная. Сай заверил, что и шрама не останется. Надо весь дом перетрясти, чтобы еще, откуда такая тварь, как Гласа, не выползла, - Каил прищурившись, глянул на окна кухни, откуда выглядывали Ольма и Фая.

- Не нужно, - остановила я ход его мыслей, - девочки остальные просто чудо. А Гласа на место вартесы в кровати Итана метила, а я весь ее план спутала. Вот она на меня и окрысилась. Тем более что любовницей она Итана была и не появись я, может, и правда вартесой стала бы.

- Не стала бы, - зло высказался Итан, - и я последний раз повторяю, у меня никогда не было постоянной любовницы. Разовые девки не в счет. И хватит об этом.

- Ну, хватит, так хватит - примирительно отозвалась я.

Поднявшись по лестнице и оставив Итана внизу разбираться с тем, куда девать Гласу, я приоткрыла дверь в покои Обертона. Странно, я думала, что у них все, как и у меня. Оказалось, что нет. Открыв дверь, я попала в небольшую гостиную. Навстречу мне из ванной вышел Сай с тазиком наполненным водой.

- Уже вернулись? - я покачала головой в знак согласия. - Ну и как океан?

- Прекрасен, - улыбнувшись, честно ответила ему.

- Про Селестину слышала,- я вновь кивнула,- пойдем, поднимешь ей настроение, а то она там извелась вся. Знал бы я, что за тварь в доме живет, сам придушил бы.

Братья! На всех одна реакция. Все-таки похожи они очень. Не внешностью, а характером. Сильные и жесткие, даже жестокие.

Селестина лежала на кровати бледная и осунувшаяся. Рядом в ее ногах расположился и гер Обертон, злой и нервный. Оба молчали. И вообще в комнате была какая-то гнетущая обстановка.

- А чего все такие хмурые? - зашла я издалека. - Это чтобы Селестине боль было легче переносить? Вы ей дополнительные душевные муки устраиваете, чтобы о физической боли забыла? - конечно, так острить, как у Селестины, у меня не получалось, но хоть так. А то, что он сидит с кислой миной, как на панихиде. Нет бы улыбался, да ободрял ее.

- А я у него еще и в случившемся виновной осталась,- зло процедила подруга.

- Ну, по-хорошему, виноват Итан, он мне обещал где-то недели три назад, что Гласа уедет, а сам не сдержал обещание, - спихнула я все стрелки на своего мужчину, он большой и сильный, ему ничего не будет.

- Вот и я просила убрать ее подальше, когда она мне пакости говорить начала. А они заладили в два голоса, Обертон да Вульфрик, что Гласа их любимая вся из себя расчудесная. Прямо светлая душа, а я, видите ли, ревную. Ты представляешь! Он на ее сторону встал. А теперь я виновата, потому что умалчивала о ее гадостях.

- У меня та же история, Селестина, - гаденько пожаловалась я, поглядывая на мужчин, - попросила ее убрать, так столько выслушала об этой светлой женщине. И чем она их всех взяла-то, а.

- А не знаю, Ниори, - подхватила посыл Селестина, - словно она им всем и разом постель согревала.

- Хватит! - взревел Обертон. - Мы уже поняли, что виноваты, а теперь довольно.

Э, вон оно как его пробрало. А нечего было нас не слушать и за чужую женщину горой становится. Вот убрали бы они вовремя свою Гласу распрекрасную, так и не случилось бы ничего. И сама женщина жива бы осталась. Только вот что-то мне говорило о том, что с такой черной злобой и завистью в сердце, какая лилась из Гласы, так просто бы она не успокоилась и не уехала. Все равно все бы это трагедией обернулось. И возможно небольшой раной в плече Селестина или я бы не отделались. Так что гневный выпад Обертона на меня никак не подействовал.

- Да виноваты, - подтвердила я его слова. - Да, вы с Итаном виноваты, потому как поставили ее выше нас с Селестиной. Потому, что ей поверили, а не нам. Потому как мы, по вашему мнению, наговаривали на нее, она у вас правая была, а мы лгали. Вы виноваты и только вы.

Обертон хотел мне что-то ответить, даже рот открыл, а потом как-то разом сдулся и притих.

- А что вы думали, гер Обертон? - продолжила я добивать мужчину. - Что мы сейчас слезно станем тут убиваться по вашей Гласе, после того, как она мне рассказывала про любовные похождения ее и Итана. О том, как она детей моих растить будет, после того, как Итан меня выкинет из дома, использовав как пригодную утробу. Я не представляю, какую грязь она на Селестину лила. Гласа зашла в хозяйскую комнату, принялась резать мою одежду, веря, что ей за это ничего не будет. Что, как только я пожалуюсь, то Итан или любой из вас скажет, что Гласа не могла, потому как она исключительная женщина нереальной доброты. А вещи я сама все попортила, чтобы ее бедную со свету изжить. И ведь так бы и случилось, ей все сходило с рук.

- Не сошло бы! - гневный голос Итана за спиной оказался для меня неожиданностью.

- Я так не думаю, - сдавать позиции даже перед ним я не желала, мало ли их тут в округе несостоявшихся вартес таких.

- А я сказал, что она была бы наказана. И хватит об этом.

Внутри все клокотало и хотелось сказать ему что-нибудь грубое. И слова уже были готовы сорваться с языка, но тут моя рука коснулась кармана, в котором лежало мое сокровище - ракушки. И вспомнилось, как Итан собирал их для меня, опуская руки в ледяную воду. А ведь он вардиган и такое ему совсем не по статусу. Я остыла мгновенно, улеглась злость, остался только легкий осадок досады на то, что не смогла добиться того, чтобы Гласа уехала раньше. Ведь где-то и мы с Селестиной виноваты, мы позволили этой женщине нас обыграть. Вздохнув, я обернулась и просто шагнула к нему в объятья.

- Да чего уже спорить, ее уже нет. Я думаю, что вы сделаете все, чтобы другие не появились, - примирительно шепнула ему, правда так чтобы и другие услышали и приняли к сведенью.

Немного поболтав с Селестиной и заметив, как ее клонит в