Жестокие клятвы - Джо Макколл

прямо сейчас. Он резко выдыхает, туман в его глазах рассеивается. Он наклоняется вперед и касается губами моего лба.

— Я всегда приду за тобой, — искренне уверяет он меня. — Я люблю тебя, Ваня. Я слишком боялся сказать тебе раньше, потому что не знал, смогу ли я пережить снова манипулирование и ложь. Но я понял, что с моей стороны было несправедливо сравнивать тебя с тем, что было раньше.

Мой взгляд перемещается туда, где Ада лежит на полу с открытыми и безжизненными глазами. Мне должно быть грустно, да? Она была моей лучшей подругой. Но опять же, она забрала у меня все. Если бы она рассказала мне о том, что делал наш отец, я бы помогла ей, но вместо этого она усвоила свой гнев и свою боль, а затем выплеснула их на меня.

Весь хаос, который она вызвала, был просто для того, чтобы я почувствовала то же, что и она. Она хотела подвергнуть меня боли, которую ей приходилось терпеть годами. Она хотела отомстить, но вместо того, чтобы вымещать ее на тех, кто этого заслуживал, она думала, что вместо этого я должна страдать. У меня такое ощущение, что хотя она и отомстила нашему отцу, на самом деле она никогда не преследовала его.

— Нам нужно идти, — говорит им мужчина, лечащий мои раны.

Адриан кивает головой, кладет руки подо мной и с легкостью поднимает меня. Я кричу, как раненое животное, боль от простого движения посылает волны агонии по всему моему телу.

— Черт, мне очень жаль, — голос Адриана полон эмоций, когда он выносит меня из номера мотеля, нежно прижимая мое тело к своему крепкому телу. Моя голова катится в сторону и прижимается к его груди.

— Все в порядке, — бормочу я. И это. Мне больно, но теперь эта боль имеет цель. Каждый его шаг уводит меня все дальше от этого кошмара. И это все, о чем я могу просить.

ГЛАВА 39

Адриан

— У нас проблема, Волков, — говорит Лоренцо Галло по телефону.

Вздохнув, я откидываюсь на спинку стула, все еще глядя на видеозапись моей невесты, спящей в нашей постели. Временный врач, которого я заменил Эрику, пока он выздоравливает, наконец дал мне добро на трах моей львицы, и я в полной мере воспользовался этим прошлой ночью.

— И в чем проблема, Галло?

— Ты знаешь, в чем, черт возьми, проблема, — рычит он. — Не притворяйся глупым. Ты забираешь все имущество Кастеллано себе.

— Ну, не совсем так, поскольку я отдал часть Спиридакосам в качестве жеста доброй воли, — лениво говорю я ему.

— Это противоречит кодексу, — шипит он. — Территории падших семей должны быть разделены поровну между всеми нами. Ты знаешь это. А ты, похоже, все это копишь.

Однако он забывает одну очень важную деталь.

— Кастеллано — не падшая семья, — напоминаю я ему. — Ваня Кастеллано — единственная кровная наследница состояния своего отца, и примерно через два месяца она станет моей женой, а это означает, что все ее активы перейдут ко мне.

— Ты маленькое чертово дерьмо.

Я мрачно усмехаюсь.

— Это тоже забавно, — небрежно продолжаю я. — Похоже, что кто-то поддерживал Аду и ее албанскую семью. У нее не было средств, чтобы сделать половину того дерьма, которое она сделала. Все равно что нанять хакера, чтобы все выглядело так, будто я заплатил киллеру со своих счетов.

Его колебания показывают, что он точно знает, о чем я говорю.

— Было бы очень плохо, если бы информация, которую я нашел на ее компьютерах, каким-то образом попала в руки других семей, не так ли?

— Будь осторожен, Волков, — шипит он. Да, я задел нерв. — Я управляю своей организацией дольше, чем ты жив. Не угрожай мне, если не хочешь войны.

— Во что бы то ни стало, — усмехаюсь я. — Иди вперед и объяви войну. Только помни, что я имею полную поддержку всего Государевого Братства и Иваньковской Братвы. Как ты думаешь, насколько хорошо ты справишься со всеми нашими силами? Возможно, ты получишь некоторые из наших, но мы уничтожим все твои.

— Берегись, Волков, — фыркает он. — Подобная ерунда, и кто-нибудь может прийти за тобой и твоей хорошенькой невестой.

— Упомни еще раз о моей будущей жене, Галло, и я приду и лично вырву тебе язык.

Я завершаю звонок.

Чертов мудак.

Галло известны своей безжалостностью, но и я тоже.

Я кладу телефон на стол и иду искать свою женщину. Моя женщина. Мне нравится звук этого. Не так давно мысль о том, что она моя женщина, меня свела с ума. Не потому, что она не красива и не удивительна. Ваня — это не что иное, как солнечный свет и смех. Она — свежий запах дождя после грозы. А потому, что я думал, что когда-то любил кого-то, и это чуть не сломало меня, когда она меня предала.

Антон заставил меня осознать, что эти чувства были не моими, а скорее манипуляцией Ады моими чувствами. В тот момент, когда Ваня выскочила из машины, я пожалел о своих словах. Она для меня больше, чем просто трофейная жена. Она для меня все, и я проведу остаток своей жизни, показывая ей, как много она для меня значит.

Особенно, если это означает, что мне придется каждый день прятаться между ее бедрами.

ГЛАВА 40

Ваня

Солнечный свет проникает сквозь прозрачные шторы нашей спальни. Прошло почти шесть недель с тех пор, как Адриан спас меня от моей невменяемой и психически неуравновешенной сестры Ады и одновременно лучшей подруги. Мое сердце все еще болит, когда я думаю о ней, но я не оплакиваю ее. Уже нет. У меня было шесть лет, чтобы оплакивать ту версию ее, которую я знала, когда росла, а не ту извращенную версию, которая похитила меня.

Я прижимаюсь ближе к теплу рядом со мной, наслаждаясь ощущением его твердых мышц на моей мягкой коже. Адриан лениво проводит рукой по моим волосам,