История США от глубокой древности до 1918 года - Айзек Азимов

— прямой налог. Надо было заставить потребителя платить некие суммы в определенных обстоятельствах при таких условиях, чтобы платы избежать было бы невозможно.

Возникла прекрасная идея сделать все официальные бумаги недействительными при отсутствии особой гербовой марки, а затем брать за такую марку деньги, которые поступали бы британскому правительству. Марки можно было сделать различного номинала, начиная с полупенса и кончая десятью фунтами, и каждая официальная сделка требовала бы марки по цене, соответствующей ситуации.

Любой обратившийся в суд должен представить бесчисленное количество бумаг — и на каждую надо будет поставить гербовую марку ценой три шиллинга. Любой получивший диплом должен заплатить два фунта за марку, которая будет на него поставлена, — иначе он не получит этого диплома. Различные лицензии также потребуют марки, как и купчие, газеты, объявления, альманахи, игральные карты и кости.

Такой налог обязательно окажется прибыльным, так как избежать его будет невозможно, поскольку без марки любые сделки и бумаги будут незаконными. А если вдобавок к этому учредить суровые штрафы за нарушения, то, по подсчетам, налог мог давать 150 000 фунтов в год.

Единственной уступкой чувствам американцев было то, что правительственные агенты, которые должны будут продавать марки и собирать налоги, будут не британцами, а американцами.

Похоже было, что такая мысль парламенту понравилась. Закон о гербовом сборе был принят 22 марта 1765 года и должен был вступить в силу 1 ноября того же года. А затем, 15 мая 1765 года, парламент принял Закон о постое, согласно которому при необходимости британских солдат можно было размещать в частных домах.

Предлогом стало недостаточное количество в колониях казарм, где можно было бы должны образом разместить солдат. Однако было совершенно очевидно, что солдаты, поселенные в жилом доме против воли его хозяина, могут оказаться очень неудобными гостями, а если тщательно подбирать такие дома, то право помещать солдат на постой можно будет использовать как способ наказания тех лиц, которые вызвали недовольство правительства. Хотя между этими двумя законами связи не было, американцы были уверены, что Закон о постое был принят для того, чтобы подавить протесты против гербовых марок, расквартировав солдат в домах наиболее активных протестующих.

Если Закон о постое был задуман как средство заставить американцев не высказывать своего мнения о Законе о гербовом сборе, то он не сработал. По правде говоря, трудно было бы придумать другой такой же налоговый закон, который бы настолько же быстро невзлюбили американцы.

Во-первых, Закон о гербовом сборе был первым прямым налогом, которым британское правительство обложило жителей колоний. Впервые любому американцу приходилось запускать руку в свой личный карман за деньгами, которые должны были прямо отправиться королю Великобритании. Достаточно плохо было уже то, что этот налог облегчал карман колониста, а новизна такого приема еще сильнее усугубляла положение.

К тому же этот закон особенно больно ударял по тем группам населения, которые были способны прекрасно выражать свои мысли и обладали немалым влиянием: по юристам, которые обнаружили, что гербовые марки необходимы для каждого официального документа, и по издателям газет, на чью продукцию также предписывалось ставить марки. На тот момент в стране печаталось двадцать пять газет — и у них была масса читателей.

Более того, Закон о гербовом сборе был всеобщим, поскольку распространялся в равной мере на все колонии: тем самым британцы лишились возможности восстановить одну часть против другой, — а время его появления пришлось на послевоенный период экономического спада. Все эти факторы сделали Закон о гербовом сборе совершенно неприемлемым для американцев.

Прежде всего американцы не признали справедливость этого налога. Они утверждали, что британцы понесли огромные расходы в войне, которая велась в первую очередь в защиту британских интересов в Европе и Азии. В той части военных действий, которые велись в Северной Америке, сами американцы участвовали людьми и деньгами, причем это участие было совершенно не пропорционально населению.

Но даже если бы этот закон был справедливым, он был бы неприемлем принципиально, потому что его навязали им без их согласия, а это было нарушением «естественного права», а также прав американцев как свободных подданных короны.

Джеймс Отис нашел для него фразу, которая облетела все колонии и стала призывом к действию для всех, кому в это десятилетие предстояло оказывать сопротивление британскому правительству. Он сказал: «Налогообложение без представительства — это тирания».

Иными словами, американский парламент мог бы принять решение о введении такого закона, как Закон о гербовом сборе, и о передаче полученных с его помощью средств Великобритании, и это было бы законно. Или американские представители могли бы заседать в британском парламенте и выступить против Закона о гербовом сборе, но он мог быть принят в результате голосования большинством парламентариев — и это по-прежнему было бы законно. А вот принятие закона без предоставления американцам возможности изменить мнение парламентариев было незаконно и являлось актом тирании.

Британцы смотрели на это иначе. В то время за представителей, выдвигавшихся в парламент, могли голосовать только люди, обладающие собственностью определенного размера. Большинство британского населения права голоса не имело и не было представлено в парламенте, однако их можно было облагать налогом по решению парламента — и это делалось.

Однако американцы считали такую аналогию фальшивой. Пусть не обладающий собственностью житель Великобритании и не имел права голоса, но он легко мог о себе заявить. Он мог кричать, устраивать демонстрации и бунты, и если закон оказывался достаточно непопулярным, то поднявшиеся из-за него волнения заставили бы парламент призадуматься, особенно после событий прошлого века, когда король Карл I был казнен, а король Яков II — изгнан.

И наоборот, кого в парламенте будут волновать протесты и бунты, которые происходят на территории, удаленной от метрополии на пять тысяч километров и находящейся за океаном?

И действительно, принимая Закон о гербовом сборе, парламент не видел оснований тревожиться из-за недовольства, которое будет проявляться настолько далеко. Американцам предстояло найти способы заставить парламент встревожиться.

Сопротивление!

В месяцы, последовавшие за принятием Закона о гербовом сборе, народное недовольство в колониях непрерывно росло.

В Виргинии Патрик Генри, который только что был избран представителем палаты свободных граждан (во многом благодаря славе, которую ему принес «случай пастора»), 29 мая 1765 года выступил против Закона о гербовом сборе и в поддержку тех решений, которые утверждали за Виргинией право создавать собственные законы.

Генри не постеснялся напомнить о том, что происходило с, теми правителями прошлого, которые игнорировали права народа, навлекая на себя смерть от рук тех, кто не мог получить законного удовлетворения.

Он торжественно заявил: «У Цезаря был Брут, у Карла