Некромант-самоучка, или Смертельная оказия - Ардмир Мари

– Куда? – недоуменно послышалось от трона.

– Туда, – махнула рукой назад, желая как можно скорее оказаться рядом с командой.

В зале, полном верноподданными императора и горсткой избитых повстанцев, ненадолго образовалось тяжелое молчание. Тяжелое, мрачное, ничего хорошего не предвещающее. И под это грозовое затишье меня опять потянуло к пустому трону и так испугало, что на едкое замечание императора: «Если не ошибаюсь, ты меня спасла…» – я воскликнула:

– Ничего страшного! С кем не бывает. Подумаешь, такая мелочь. – Обернулась назад, команду видно плохо, но парни все еще на месте стоят.

– Мелочь? – повторил невидимка недовольно.

– Мень-ня зовет? – упадническим тоном вопросила Симпатяшка.

– Да! Нет… – ответила обоим. И воздух вокруг трона задрожал.

– Вы что же, и за разоблачение повстанцев не попросите ничего?

– Нет! То есть да, – быстро исправилась и невольно затараторила: – Я их не разоблачала. А просто мимо пробегала. Игры… помните? Я на них тогда спешила. И вот сейчас спешу. Спешу, чтобы затем в академию вернуться. Там дела неотложные… учеба, увлекательный эксперимент, убийство рыжего. – Говоря это, сделала три шага назад, но с места не сдвинулась.

– Помочь? – И зачем настаивает, если слова своего не держит?

– С рыжим? Не надо, он не так страшен, как кажется. И с этой мелочью я справлюсь сама, – поспешно заверила я и прижала к себе вновь встрепенувшуюся куку.

– С играми, – уточнил невидимка, и на троне неожиданно появилась темная фигура. Вампир. Высший и страшный. И дело тут не во внешности. Запоминающийся, гад, глаза с невероятно мудрой глубиной, раскосые, лицо молодое и тонкое, губы красивые, подбородок, нос и скулы мужественные и в то же время подчеркивают высокородность кровопийцы. Длинные, почти белые волосы с синим отливом, статная осанка, высокомерный наклон головы, дымящаяся черная корона и черная мантия Правителя усиливают впечатление о его могуществе. Но веет от него неподдельной угрозой и кровавым ужасом, да так, что я невольно заикаться начала, а отступать продолжила, правда, без результата.

– Н-н-не надо. Мы самостоятельно, – говоря «мы», посмотрела в сторону команды, а их там уже нет. Ни одного. Неужели даже Хана в обороте зимородка не оставили? Я затряслась еще больше, и кука вместе со мной.

– Что самостоятельно? – В руке кровопийцы появилась трость под стать короне, такая же черная и дымящаяся.

– И выиграем сами, и проиграем. Ме-ме-мелочь… – Кажется, последнее мое заявление не порадовало вампира. Иначе с чего бы он сквозь зубы процедил:

– Эту вашу мелочь я могу как упростить, так и усложнить многократно, – и без перехода фамильярное и повелительное: – Говори, что хочешь?

– Вольную и замуж за Червь-вя, – всхлипнула на моей груди Симпатяшка.

– Ни-ничего! – ответила я, «отступая» и увещевая: – А вы да, вы можете. Вы все мом-м-ожете… И упростить можете, и усложнить, и слово дать, и не исполнить.

– Что?! – Император презрительно хохотнул. – Так ты поэтому не хочешь ничего? – Последнее слово он интонационно подчеркнул и, что примечательно, на замечание мое не обиделся. Получается, грешен и не кается. Желания для каких-то своих нужд собирает, но не исполняет.

Милостивый боже, с таким договариваться себе дороже… А он все не отстает!

– Озвучь свое желание… просьбу… мольбу.

– Спасибо за з-за-заботу, но по всем трем пунктам я обращаюсь лишь к… – И глаза в потолок. Постояла в молчании секунды три, подумала о том, что меня спасать больше некому, и предприняла еще одну попытку к бегству: – Не подскажете, где здесь выход?

Не подсказал, как скала вырос надо мной и рявкнул жутким голосом:

– Желание, быстро!

Тут я с испуга и выдала:

– Верните долги!

И тишина.

– Х-х-хорош-ш-ш-шее ж-ж-желание… – От прозвучавшего шипения едва устояла на ногах. Право слово, я думала, он, как Авур, уже в бешенстве, а оказалось, что белое каление Высшего вампира имеет несколько фаз и прошлая была отнюдь не последней. Лицо его еще больше побелело, нос заострился, мантия задымилась, пальцы вытянулись, опухли в суставах, отрастили когти, и вот этими вот ручками он потянулся ко мне.

– Теперь давай другое…

– Долги вернете? – предположила я, ни на что хорошее уже не надеясь. А зря, едва коготь императора коснулся моей шеи, под нами дрогнуло, над нами потемнело, затем сверкнуло и громыхнуло так, что уши заложило, и не мне одной. Кука взвизгнула. Вампир поморщился, а затем и скривился, потому что откуда-то снизу раздалось:

– Ай-ай-ай! Умник, кем бы ты ни был, убери руки от моего заложника долга.

– Ой! – выдохнули я и Симпатяшка, одновременно уверовав в доблесть рогатого. И чуть повторно не оглохли от шипящего императора:

– Таррах? Ты украла у него кольцо!

Странное заявление, ведь по сути я – залог в чужой сделке, бесправный и беспомощный, но спорить не стала. С ужасом отметила новую фазу бешенства Его Императорского Величества. Черный дым, исходящий от вампира, начал стелиться клубами по полу, зубы кровопийцы удлинились, глаза покраснели, а весь он словно бы вытянулся вверх. Порванные перчатки с рук стянул и как рявкнет:

– Дай сюда!

– Не надо! – пискнула кука. А я уже дала, то бишь от страха ладошку к Высшему протянула. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не орало.

А что еще делать? Гер сказал, отбейся от императора в кратчайшие сроки, я и отбиваюсь, как могу. А вампир, как может, пристает. Вот и сейчас в мою руку вцепился жуткими лапами и на глазах начал уменьшаться. И мир за пределами трона поплыл, задрожал, а затем звякнул. Вначале со звоном исчезло портальное «окно» на красную скалу и игровое поле, затем стражники, стоявшие возле него, после пятьдесят повстанцев, пойманных на месте преступления, вслед за ними личная охрана императора, фантомные слуги, еще одна горстка стражей, какие-то послы… И вот что удивительно, белый зал с зеркалами не меняется, а лица, находившиеся в нем, исчезают, как и пейзаж за окнами. Последнее увидела, когда с глаз долой исчезла стража, охранявшая трон. Только что за костяным великолепием стояло сорок кровопийц, а вот теперь никого, вернее, остался лишь один перепончатокрылый, да и тот никакой.

– Ой! – с опозданием освободила руку из захвата болезненно-белого, худого и скрюченного вампира, злющим взглядом взирающего на меня снизу вверх. Мантия его уже не чадила, трость превратилась в щепу, а корона съехала на лоб, придавая императору совершенно незабываемый вид. – Простите.

Милостивый боже, как же нелепо я забыла про дар! Вот теперь меня убьют без суда и следствия. По глазам вижу – убьют и прах развеют.

– Сейчас… – многообещающе прохрипел он, поправил корону и с трудом распрямился, раскинул руки в стороны и новые силы к себе притянул. Мощные, древние, они черными завихрениями устремились к нему со всех сторон, впились в скрюченные пальцы кровопийцы. А он все шепчет: – Прощу… сейчас совсем прощу…

– А желание, просьба, мольба? Вы же так хотели ее услышать, – несмело озвучила я причину его прошлой злости и, о чудо, наконец-то отступила. Удалось! Порадовалась своей свободе и отошла еще на несколько шагов. Напомнила: – Услышать и исполнить.

– Нечего исполнять. – Я удивленно остановилась. А Повелитель империи Рагра резко рассмеялся, а затем и закашлялся, прохрипел: – Здесь не было свидетелей. – Тут он нагло ухмыльнулся и направил на меня руку. И черная клякса проклятья, свернувшегося вокруг его пальцев, прямо говорила о том, что жить мне осталось всего ничего.

– Твое желание слышал только я.

– И й-я!

– Симпа? – Н-да, если для Высшего вампира мой дар стал неприятной новостью, то появление нежити из-за ворота моего костюма было потрясением.

Высший вампир упал назад, в неожиданно возникшее кресло, и пространство со звоном схлопнулось, выбросив нас в уютном светлом кабинете с деревянной обшивкой на стенах, коврами на полу, камином и окнами с видом на просторы Приграничья. Я обомлела, когда различила вдалеке родной лес, где облазила каждое дерево, дорогую сердцу речку и мой любимый плоский валун, на котором отец целую вечность назад меня подбадривал и говорил о трофее. И по расположению, а я легко представила себе вид сверху, мы сейчас находились в старом домике лесничего, где вот уже много-много лет все никак не помрет невероятно болезненный, но всеми уважаемый и почитаемый дедуля. «Дедуля», который сейчас сидит в кресле и с удивлением взирает на теневую.

– Вы! Вы все это время прятались здесь! – Меня затопило волной возмущения. – Пользовались жалостью людей и постоянно ими подкармливались! Да я сама не раз вам еду приносила, а вы… вы – император, – произнесла, с горечью глядя на этого гада.

А он все никак не успокоится и словно заклинание повторяет:

– Симпа… Симпа… Симпа…

– Кажетсь-ся, его заело, – стеснительно заметила лопоухая и потерла носик, – может, шарахнешь по нему прокль-лятьем? Или излечишь, пока никто не заметил? Сил нет смотреть на безумие Высшего. А еще император…