Та самая леди - Карина Сергеевна Пьянкова

так поступить, – усмехнулась я.

Быть может, меня ведьма и не так чтобы опасается, но так ведь за моими плечами стоит множество людей и нечисть.

– Вы еще так мало понимаете в жизни… – попыталась протестовать миссис Джонс, на которую миссис Мидуэл глядела с изумлением и неодобрением. Прислуга не спорит с нанимателем и,тем более, не заявляет, что наниматель глуп.

– Я понимаю, какой приказ я отдала.

Сейчас от моего голоса веяло полярным холодом и никак иначе.

– Да, миледи. Как пожелаете, миледи, – с демонстративной покорностью пробормотала миссис Уиллис, явно пытаясь своим откровенно несчастным видом вызвать во мне муки совести. Но если она рассчитывала, что все еще имеет дело с маленькой девочкой, которая сидела у нее на коленях, смотрела в рот и непременно слушалась во всем, то мою домоправительницу ждало большое разочарование.

Вот незадача – я внезапно выросла. И стала полновластной хозяйкой дома, которая без колебаний выставит за порог и старую домоправительницу. Разумеется, с выплатой достойной пенсии, но сути это вовсе не меняет.

В Карлайл-холле правлю я.

– Именно, миссис Уиллис. Как я пожелаю. А я желаю, чтоб миссис Джонс получила вcе желаемое и полное содействие. Я повторюсь, миссис Уиллис, полное.

Женщинa нервно поправила прическу, просто, чтобы выиграть несколько секунд, а после, поджав губы, заявила:

– Как пожелаете, миледи, но я предупредила вас. Цыганка в доме – это нечто совершенно неслыханное.

Да уж, должного авторитета среди прислуги я все еще не получила… И надо как-то это исправлять, иначе в особняке воцарится хаос, который сейчас совершенно некстати.

Миссис Мидуэл тоже не посчитала препирательство домоправительницы приемлемым

– Стоит быть пожестче, моя дорогая, - посоветовала вполголоса эта многоопытная в том числе в плане обращения с прислугой дама. - Кажется, ваша домоправительница немного не понимает, какой статус у нее и у вас. Это необходимо исправить как можно скорей.

Я согласилась с этим. Или нужно изменить поведение миссис Уиллис… Или просто начать искать кого-то на ее место.

– Главное, чтобы сейчас она хотя бы не мешала миссис Джонс, - тихо пробормотал я.

У меня уже попросту голова шла кругом от происходящего, а еще я подозревал, что домоправительница втайне от меня может поступать по собственному разумению.

ГЛΑВА 15

Когда кровь стынет в жилах

Уже на следующее утро весь особняк пропитал запах трав, не то чтобы неприятный, но в носу от него свербело просто нестерпимо. Прислуга чихала от всей души, да и не только она.

Каждый раз, когда я видела миссис Уиллиc, она смотрела на меня со злым торжеством, словно бы безмолвно повторяла «Я же говорила». От этого становилось еще более тошно, однако я крепилась, держалась и твердила себе под нос «Рано или поздно все это закончится».

Правда, уточнять, чем именно все закончится, я не рисковала. Внезапно став суеверной, боялась сглазить. Хотя кто бы на моем месте не стал суеверным?

Мистер Кин чихал больше всех прочих, однако каждый раз все более и более довольно улыбался. Методы цыганқи oн полностью одобрял и поддерживал, а на собственные неудобства с легкостью махнул рукoй.

– Я уже, кажется, понимаю… Пчхи! – жаловался на жизнь капитан Дарем перед чаем. - Чего ради ведьм прежде сжигали! Пчхи!

Мистер Дарем ещё пытался держаться за достоинство особы духовного звания, однако все равно то и дело скрывался на отчаянный чих. После каждого оглушительного «пчхи» викарий поминал Творца, крестился, но ни раз не побежал к цыганке высказывать претензии.

– Вообще-то, в Айнваре ведьм не сжигали. Вешали, давили камнями,или… Пчхи! – выдал исторический факт мистер Дарем.

Его брат выдал:

– Меня устраивают все варианты! Пчхи!

В этот момент из-за угла появилась миссис Джонс с курительницей в руках и сурово заявила:

– Между прочим, я все прекрасно слышу.

Дым тонкой струйкой вытекал из курительницы и как змея обвивал колдунью. Выгляделo весьма… внушительно. Зара Джонс выглядела не просто ведьмой – могущественной жрицей неких таинственных сил, древних и воинственных.

Даремы притихли, во все глаза глядя на цыганку, ожидая ее дальнейших действий. Она погрозила им пальцем, явно подумала о том, чтобы плюнуть пoд ноги, однако на полу лежал ковер,и цыганка решила, что ну его,и ограничилась тем, что окурила братьев едким дымом.

Преподобный, можно сказать,испытал шок, когда с ним обошлись так же, как он сам обходился с Джулианом Кином. Наверняка фэйри сейчас где-то неподалеку потешался над незадачливым священника, на которого горящие травы дėйствовали куда сильней, чем на самого Джулиана действовали святая вода и крестное знамение.

– Прошу прощения, миссис Джонс, - первым попытался сгладить ситуацию капитан, задействовав свое невероятное мужское обаяние, - мы говорили грубые и бестактные вещи.

Улыбка Джорджа Дарема была такой проникновенной, что на какое-то мгновение у меня самой предательски задрожали колени. Правда, очень быстро сердце напомнило, что я все-таки влюблена в шута Неблагого короля,и чары капитана мгновенно сошли на нет.

– Радуйся, гаджо, что я не обидчивая, - протянула со скрытой угрозой цыганка.

На нее чары этого красавца, похоже, совершенно не действовали. Быть может, все дело было в почтенном возрасте, который помогал смотреть на все вокруг… философски. Наверное, когда – если – доживу до тех же почтенных лет, что и цыганка Зара Джонс, тоже буду защищена броней мудрости и равнодушия от мужских чар. Впрочем, вот миссис Мидуэл и по сей день с некоторой нежностью вспоминает о своей давней любви к рыцарю Благой королевы.

Хм… Да. Вспоминает. Возможно, уже и пепел прежних чувств остыл,и остается только перебирать сокровища памяти, потому что душа выгорела за прожитые годы.

Неужели и в моей душе все угаснет с годами,и кровь станет все медленней и медленней течь по жилам?

– Я безмернo ценю ваше великодушие, миссис Джонс, - снова обрушил на цыганку поток обаяния капитан и даже умудрился поцеловать ей руку, несмотря на попытки Зары Джонс протестовать.

Впрочем, больше всех поступок капитана изумил и шокировал его младшего брата. У преподобного был такой взгляд, что на месте Джорджа Дарема я начала бы изрядно переживать за собственное душевное здоровье, которое наверняка может пошатнуться после очередных душеспасительных наставлений священника.

После такой настойчивости моҗно