Антикиллер-2 - Данил Корецкий

Разыскиваемый РУОПом Джафар мог найти пристанище только в семье, имеющей дагестанские корни. Этот вывод не шибко образованного и не очень подкованного в сложных вопросах национальной политики старшего участкового и был положен в основу предстоящего поиска.

Оганесян прошелся по участку, поговорил с мужчинами и женщинами, которые относились к нему как к своему, и через час получил информацию о дагестанских корнях проживающих здесь людей. Таких семей оказалось всего три, и, ведомый хранящей Джафара судьбой, к тетушке Мисиду, известной соседям под русифицированным вариантом имени – Марина, он попал к последней, когда разыскиваемый уже ушел.

– Никто ко мне не приезжал, – ответила Мисиду-Марина, следуя обычаю кавказских женщин не говорить ничего лишнего. У мужчин свои дела, пусть сами и разбираются. Тем более с властями вообще откровенничать вредно... Эта мудрость впиталась в кровь еще с тех времен, когда в горное село, живущее набегами на соседей и кражами скота, приезжал урядник с солдатами. И она оправдывала себя.

– Как же так, – возразил Оганесян. – А соседи говорят, что видели молодого аварца!

Этот нехитрый прием он испытал и в двух предыдущих случаях, но безуспешно. И сейчас МаринаМисиду хитро прищурилась.

– На нем что, написано, что он аварец? Может, осетин, может, армянин... К Ашоту многие ходят. Но из наших краев давно никого не было. Все собираюсь к сестре в Махачкалу, но дела не пускают...

Держалась женщина естественно, говорила бойко, и слова-то были правдоподобные. Какие основания ей не верить? Только то, что родилась в Дагестане?

Старший участковый попрощался и ушел. Его возможности были исчерпаны. Второй раз судьба отвела руку власти от беглеца Джафара. Но что на роду написано, то неминуемо должно произойти. И теперь на пути благосклонной к Джафару судьбы стал непредвиденный случай и зеленый лейтенант милиции Яркин.

В травматологическом институте строили овощехранилище. Автокран по одной поднимал железобетонные плиты и аккуратно укладывал в кузов грузовика. Двое рабочих в ярких оранжевых куртках и таких же касках, которые должны были защитить их, если полутонный груз вдруг сорвется, ловко застрапливали очередную плиту, и процедура повторялась.

– Гля, Василий, – один из такелажников вытянул руку. Заскорузлый палец показывал на открывшуюся щель, в которой буднично лежал большой, тускло отблескивающий пистолет.

– Ни фига себе! Как в кинухе!

Василий поднял пистолет и через лобовое стекло прицелился в крановщика.

– Сейчас зафуячу за то, что медленно работаешь! – он смеялся во весь рот, демонстрируя природную жизнерадостность и почти полное отсутствие боковых зубов.

– Положи, мудила... Это помнишь, когда тут пострелялись! Оставишь отпечатки, тебя и посадят!

– И правда, – озаботился Василий. Он тщательно обтер пистолет о штаны и положил на место. – Ладно, давайте «мусоров» вызывать...

Происхождение оружия сомнений не вызывало. «Беретту» отвезли в ЭКУ и отстреляли, вскоре эксперты дали заключение, что именно из нее убиты Ермолай, Силок и два человека на набережной. Пистолет забрал Лис. Он знал, что «береттой» любил хвастать Джафар. Теперь оставалось захватить его и привязать к «грязному стволу». И первая, и особенно вторая задача не относились к числу легких. Оставалось ждать, когда он выйдет в эфир.

Зональным опером, обслуживающим травматологический институт, был двадцатитрехлетний лейтенант Яркин. Его стаж в занимаемой должности, в звании и вообще в милиции составлял неполных три месяца, поэтому он был полон нерастраченных иллюзий и честолюбивых замыслов.

– Делаем засаду? – как о деле естественном и решенном спросил он у начальника УРа.

– На кого? – не понял тот.

– Но того, кто оставил машинку. Он же за ней придет!

Яркин говорил правильно. Именно так его учили в «вышке». Но с точки зрения реальной жизни это была полная ерунда.

– Когда придет? Две недели не приходил. Может, через месяц появится, может, через два. Может, никогда. Ты что же, вечно будешь в засаде сидеть? До самой пенсии?

Майор устало махнул рукой.

– Иди, занимайся своими материалами. А если тебе мало, я еще подброшу!

Хранящая Джафара судьба в очередной раз попыталась отвести карающую длань закона. Но Яркину еще не успела настохренеть служба, он был молод, полон сил и не отягощен семьей. Поэтому, несмотря на полученное указание, решил поступить по-своему. Надев оранжевый жилет и каску, лейтенант смешался с рабочими, заливающими фундамент будущего овощехранилища. Они воспринимали его всерьез и выполняли все распоряжения, немало заинтригованные происходящим. По его указанию плиты положили на место, может, и не совсем так, как прежде, но вряд ли это бросалось в глаза.

– Слышь, брат, а пушка у тебя есть? – поинтересовался Василий. И, получив утвердительный ответ, продолжил: – Я тут арматурины приготовил, если что – мы его, гада, затопчем!

Пожалуй, впервые Яркин ощутил столь полное единение с народом и испытал чувство гордости за свою профессию и прилив желания этот самый народ защищать и служить ему верой и правдой. Это чувство обычно достаточно быстро проходит, а некоторые сотрудники его никогда и не испытывают, сразу превращаясь в черствых и приколистых мусоров, от которых простой человек может ожидать одних неприятностей. Оправдать их можно только тем, что ощущения каждого являются реакцией на отношение окружающих, а далеко не всем сотрудникам удается испытать такое одобрение и поддержку, которую испытал молодой лейтенант.

Подходы к плитам хорошо просматривались, оставалось только ждать. Сколько можно ждать и что из этого выйдет, начинающий опер не представлял.

Но новичкам везет в азартные игры, если, конечно, с ними не жульничают. А розыск преступников – самая настоящая азартная, будоражащая кровь игра.

– Гля! – заскорузлый палец рабочего, нашедшего пистолет, обозначил некое направление, но тут же конспиративно продолжил движение и привычно укрылся в носу. – Вот чучело! Может, он и есть?

Действительно, к плитам двигалась довольно странная фигура в темных очках и надвинутой на лоб шляпе. Необходимость как одного, так и другого предмета погодно-климатическими условиями не обуславливалась. И шел человек довольно странно: скованно, с напряженным корпусом и прижатыми руками.

Василий захохотал, Яркин тоже с ходу готов был отвергнуть такое предположение, но, вспомнив лекции про всевозможные ухищрения и маскировку злоумышленников, остался серьезным.

– Не пяльтесь туда, давайте вниз...

Они спрыгнули в котлован. Вскарабкавшись на опалубку, лейтенант незаметно стал наблюдать за странным незнакомцем. Тот прошел мимо плит, осмотрелся, вернулся и принялся заглядывать во все щели подряд.

«Он!» – Яркина кинуло в жар.

– Я пошел! – выдохнул он и тут же понял, что мог этого и не говорить

– коллег рядом не было, посторонние люди, работяги, у них свои дела и совершенно другие заботы. Выскакивая из котлована, он испытал чувство отрезанности от всего остального мира. Такое бывает у парашютистов. Очертя голову, лейтенант бросился вперед.

Яркин надеялся, что это не взаправдашнее задержание особо опасного преступника, а казус, стечение обстоятельств, ошибка, которая сейчас разъяснится. Может, это родственник больного: накануне сидели на плитах, и он выронил зажигалку или потерял очки... Не может быть, чтобы вот так вдруг он оказался лицом к лицу с бандитом! Когда-нибудь потом – да, он не испугается, но тогда он будет лучше подготовлен и рядом станут более опытные товарищи...

Незнакомец обернулся на топот, и надежды, что «все обойдется», рассыпались в прах: даже по нижней, незамаскированной части лица Яркий узнал Джафара – зверя, способного зубами загрызть врага.

– А ну стой, – сказал он, как и учили, но без необходимого напора и куража, даже голос оказался тихим и нерешительным, противный голос...

В глубине души еще теплилась надежда, что это не Джафар, просто похожий кавказец, они ведь все на одно лицо. Все определит его реакция в следующую секунду.

Человек сорвал очки и страшным взглядом впился в глаза лейтенанта.

– Пошел отсюда, мусор, если жить хочешь!

Иллюзии рассеялись. Перед ним стоял бандит, и бандит ему угрожал. Ему, сотруднику милиции, больше того – оперу уголовного розыска! На глазах граждан, которые наблюдают за их противостоянием!

Какие-то совершенно новые чувства раздули грудь Яркина и распрямили его спину.

– Стоять! Стоять, я сказал! – на этот раз в голосе была и сила, и неизвестно откуда взявшиеся стальные нотки. Лейтенант сунул руку под рубашку и, повозившись с тугой застежкой, извлек пистолет.

– Руки за голову! На колени! Ну!

Джафар бросился на него, как разъяренный волк. Яркин успел сдвинуть предохранитель и, опустив ствол, нажал спуск. По инструкции носить патрон в стволе запрещалось, но один преподаватель рекомендовал им эту инструкцию нарушать. «Лучше отписываться, чем лежать в яме», – доходчиво пояснял он. Сейчас Яркин вспомнил препода добрым словом.