Освободительная кО/Ампания - Юлия Фирсанова

Тщательно затворив дверь, дабы отгородить весь остальной мир в целом и дом в частности от волшебных эманаций, Лукас подошел к стеклянным дверцам шкафа, содержащего богатейшую подборку магических книг, и встряхнул кистями рук, словно готовился не открыть шкаф, а исполнить на рояле какую-нибудь сонату, или чего там еще играют на клавишных. В классической музыке Белозерова была настолько слаба, что ее талант ограничивался умением отличить патетичность Баха от легкости Моцарта, но не более того.

Жест развеселил девушку. Прыснув в ладошку, она взглянула на Лукаса, и невысказанная острота замерла у Эльки на языке. Всегда полные какой-то таинственной насмешки не то над окружающими, не то над миром, а может быть смыслом жизни или самим собой, искрящиеся темной, глубокой зеленью глаза мужчины были почти безжизненны. Пусть на губах по-прежнему играла легкая полуулыбка, но сейчас она являлась скорее данью привычки, частью маски, под которой скрывался настоящий Лукас, всегда ускользавший от понимания, точно вода. И улыбка эта, силком натянутая на лицо, ничуть не соответствовала настроению.

— Ох, Лукас, тебе так плохо? — даже не спросила, а почти констатировала Элька, встав рядом с магом, но все еще не касаясь его, зная, что он не любит случайных прикосновений.

— Ничуть, мадемуазель, — отстраненно ответил маг, и улыбка на его губах стала шире, но теперь Елена не попалась на эту простую уловку. Она отрицательно качнула головой, показывая, что не верит словам мага ни на грош, и участливо прошептала:

— Почему? Что случилось?

— "Что случилось"? Элька, темное божество походя разглашает наши секреты, уведомляет моих друзей о моем происхождении, тайну которого я предпочел бы не раскрывать никогда, и ты еще спрашиваешь "что случилось"? Желаешь взять на себя роль Мирей? — Лукас разволновался настолько, что отбросил свое обыкновенное чрезвычайно вежливое обхождение и с агрессивной горечью набросился на девушку.

— Мне до Мири далеко, — не стала спорить Елена и, все-таки робко тронув мага за рукав элегантного малахитово-переливчатого камзола, продолжила: — Я только вижу, что тебе плохо и не пойму почему. Разве мы станем хуже относиться к тебе из-за крови, текущей в венах? Мирей эльфийка, Гал оборотень, почему бы среди нас не быть и демону? Кой черт, это должно тебя так сильно беспокоить?

— Я века хранил свою тайну, Элька. Магия иллюзий прятала и мой внешний облик и силу. Столько трудов и ради чего? Только для того, чтобы небрежно брошенная пара слов все разрушила. Не все так легко принимают демонов, как ты, юное и наивное дитя, тянущееся ко всему, что кажется тебе интересным, и игнорирующее опасность настолько легко, что и она перестает замечать тебя. Неужели ты считаешь, что светлая жрица Ирилии — эльфийка и Эсгал — Рассветный Убийца — о Клайд и Эйран! — только подумать тот самый ужас Темных Миров — будут столь же великодушны и склонны принять демона пусть не как друга, но как коллегу?

— Считаю, — уверенно кивнула Елена, встав прямо перед магом, и открыто глядя ему в глаза, переполненные душевной боли. Едва заведя откровенный разговор, Лукас уже не мог таить своих бурных чувств. — Мирей самая благородная, смелая и чистая из всех девушек. И она не только жрица Света, но еще эмпатка и ясновидица. Как бы ты хорошо до сих пор не прятался, Мирей умеет зреть сквозь иллюзии и видеть истинную суть души. Ты мог бы обдурить нас, прикрывая монструозную сущность демона личиной славного щеголя мага, но не ее. Жрица никогда не подарила бы своей приязни монстру, а значит ты не чудовище, как ни хвались. Уж если кого и считать таковым, так это Эсгала, но, я знаю, он раскаялся и хочет забыть свое кровавое прошлое. Сам для себя он стал еще худшим кошмаром, чем был для миров. Ты — тот шанс, что дала Галу судьба. Пусть учится уважать демонов, дружить с ними, а не уничтожать в берсеркеском безумии ярости. И, знаешь, я рада, что Темный раскрыл ваши тайны, он, конечно, хотел нас смутить и расстроить, но ни фига у него не получится. Мы только лучше узнаем друг друга, станем ближе! Нас собрали вместе боги, уж они-то знали, кто мы такие на самом деле и должны были продумать вопрос "психологической совместимости"… Кстати, а какой у тебя истинный облик? Покажешь?

Не по возрасту мудрые слова, сказанные Элькой, почти успокоили Лукаса, а уж последняя фраза, полная едва сдерживаемого нетерпеливого детского любопытства вызвала настоящую улыбку с толикой прежнего коварства:

— Возможно, вы правы, мадемуазель. И вам действительно хочется узнать каков я на самом деле? Не боитесь?

— Не-а, — интенсивно замотала головой Елена и, не удержавшись, выпалила: — А у тебя рога есть?

— Вы бы еще про копыта и хвост вспомнили, мадемуазель! Рога! Я-то не женат! — несколько наигранно оскорбился мосье Д" Агар и провел по лицу, рукой, словно стряхивая невидимую прежде пелену: — Смотрите уж, а то и в самом деле напридумываете чего-нибудь. Хм…

Лицо мага почти не изменилось, разве что стало более притягательным и выразительным, глаза засверкали, словно диковинные драгоценные камни, переливаясь от темного изумруда до яркой зелени весеннего луга. А вот волосы, благородно-каштановые кудри мосье, сложенные в аккуратную прическу, разлетелись ослепительной, пламенно-рыжей, как костер, шапкой, в которой проглядывали маленькие, очень симпатичные рожки цвета слоновой кости.

— О-го-го! — пораженно выдохнула Элька, даже отступив от сияющего великолепия на полшага и подавив невольное желание прикрыть глаза рукой. — Лукас, ты такой красивый! Честное-пречестное слово!

— Спасибо! — искренне поблагодарил довольный маг и, с наигранной скромностью потупившись, добавил: — Я же инкуб, мадемуазель, мне положено поражать, соблазнять, ослеплять, очаровывать.

— Да, теперь я понимаю, почему ты маскируешься, в таком виде просто так по улицам не пройдешь, дамы прохода не дадут, — откровенно любуясь приятелем, согласилась Елена и снова спросила: — А что за силу ты должен скрывать?

— Врожденный дар магического очарования, ту часть демонической сути, что пробуждает у женщин неодолимую тягу к моей персоне, — открылся Лукас и вновь как-то замысловато пошевелил пальцами, вероятно, снимая еще одно заклинание с себя любимого. — Разве ты ничего не чувствуешь?

— Нет, — честно призналась Элька, прислушавшись к внутреннему состоянию, но ничего, кроме бурчание в животе, испробовавшем сегодня вдосталь блюд из разных миров, не ощутила. — А что должна?

— Обычная женщина, как поют в балладах, уже "пала бы мне на грудь, к устам приникнув в сладостном лобзанье", — не без самодовольства пояснил Лукас и принахмурился, соображая, почему демонстрация его демонического обаяния не оказала на девушку никакого влияния.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});