Полгода — и вся жизнь - Элизабет Хауэр

В середине августа пришел новый эшелон с ранеными. Среди счастливцев, которые долечивали здесь полученные преимущественно на Востоке раны, чтобы опять как можно быстрее отправиться на фронт, был и прапорщик Винцент Ротенвальд. Он хорошо перенес перелет и нескончаемую поездку в санитарном поезде. Он не знал, как долго пробыл в пути. Все это время он думал только о том, что все дальше и дальше удаляется от фронта, а потом удивленно, не в состоянии понять происшедшего, смотрел на разрушенные города и железнодорожные станции Германии. Однако в Австрии, думал он, все не так, и это было для него самым важным. Когда он достиг родных земель, ему показалось, что он попал в страну, далекую от ужасных событий. Кошмарные сны, которые преследовали его, неожиданно исчезли, а на их место пришли воспоминания о родном доме и детстве. Они становились все живее, давая ему ощущение покоя и защищенности.

После прибытия в Бойген милая медсестра провела Винцента в последний из императорских покоев и указала ему на кровать в углу. Потом она осторожно сняла куртку с раненой руки, помогла ему, несмотря на его протест, раздеться, тщательно вымыла его и дала чистое белье. Она принесла чай и белый хлеб с джемом и показала ему все необходимое. Положив наконец голову на жесткую подушку, он всеми силами постарался справиться с потоком сентиментальных чувств, которым не хотел отдаваться полностью, и углубился в созерцание лепных украшений на потолке. Из-за толстого слоя краски, сделавшей их контуры размытыми, образы Ветхого Завета еще можно было различить. У Винцента не было определенного отношения к легенде о Самсоне, самые важные моменты которой были здесь изображены. Он не понимал символического смысла убиения льва, поражения ослиной челюстью тысячи человек и истории с воротами Газы. Предательство Самсона Далилой также ничего не говорило ему. Но потом в одном из элементов украшений он рассмотрел корону с крестом, меч и пальмовую ветвь. В прежние времена эти знаки означали, что от императора ждут мира и справедливости. К этому Винцент относился равнодушно. Он не верил в то, что мира можно достичь мечом. Но он очень хотел, чтобы мир наступил, и поэтому пальмовая ветвь как его символ была ему наиболее близка и понятна. Он воспринял ее, прежде чем заснуть крепким сном, как знак благословения.

На следующий день ему в порядке исключения разрешили позвонить в Вену. К телефону подошла мачеха. После того как он назвал свое имя, она несколько секунд молчала, не в силах говорить. «Неужели ты действительно на Нижнем Дунае, Винцент?» — спрашивала она через каждое слово, и он всякий раз должен был это подтверждать. Он хотел знать, когда они с отцом смогут приехать. «Завтра, если получится, — сказала баронесса. — Во всяком случае, в ближайшие дни».

Остмарк [7], состоящая из альпийской и придунайской областей немецкого рейха, почти не была затронута бомбежками, в то время как воздушные налеты на Германию давно уже стали обычным делом. Австрию считали «воздушным бомбоубежищем» рейха. Это послужило причиной восстановления там старых и строительства новых оборонных предприятий, что привело к увеличению потенциальных объектов бомбежек. Воздушный флот США, размещенный в Великобритании, из-за ограничений в дальности полета не достигал целей, расположенных в южной Германии и Австрии. До них можно было добраться только откуда-нибудь с юга. После захвата Туниса американцы создали в северной Африке воздушные базы, с которых при благоприятных погодных условиях могли совершать налеты на южные области рейха, имея при себе ограниченный запас бомб. Так против Германии был открыт второй воздушный фронт.

13 августа 1943 года пять групп истребителей типа Б-17 и Б-24 вылетели на бомбардировку Вены. Их полет проходил над Средиземным морем, Италией, над Адриатикой и Кроатией в направлении озера Балатон. Над озером Нойзидлер соединение повернуло на запад и около двух часов дня предприняло налет на предместья Вены. Самой важной целью были автозаводы, на которых производился печально известный Ме-109. На их монтажные цеха, склады, ангары, подъездные пути было сброшено сто восемьдесят семь тонн взрывчатых веществ. Заводам был нанесен огромный ущерб. Противовоздушная система на юге Австрии была крайне несовершенной. Налет стал для всех полной неожиданностью. Сигнал воздушной тревоги был дан, лишь когда истребители достигли озера Нойзидлер. Противовоздушная защита не успела подготовиться к налету как следует. 13 августа 1943 года в результате бомбардировки в предместьях Вены погибло сто восемьдесят пять человек, тридцать пропали без вести, сто пятьдесят были тяжело, а семьсот легко ранены. Это была сущая преисподняя.

В Вене 13 августа в середине дня тоже дали сигнал воздушной тревоги. Днем такое случилось впервые. Жители города без особой охоты выполнили распоряжение войск ПВО спуститься в подвалы. Все думали, что это очередная учебная тревога и через десять минут все опять будет в порядке. Но отбой последовал лишь через час, а вечером дошли первые слухи о том, что случилось в сорока пяти километрах от Вены. На следующий день обо всем стало известно в деталях, хотя сообщения газет о происшедшей катастрофе были очень сдержанны. С тех пор всеми прочно завладело чувство страха и неуверенности, и командование войск ПВО поспешило усовершенствовать систему обеспечения безопасности для населения.

* * *

Баронесса не пошла в подвал. Она не смогла этого сделать, так как ключи от него были у ее мужа, а его не было дома. Все время налета она провела на вилле, занимаясь работами по дому. Через день они собирались ехать к Винценту, и она хотела испечь его любимые пироги, отыскать его любимые книги. Вчера вечером барон, к ее удивлению, объявил, что ему известно, где находится Бойген, так как он был там один раз с инженером. Баронесса знала от Ренаты, где расположен хутор Ахтереров, но барон скрыл от нее, что недавно побывал там. Это вызвало ее беспокойство. Она попыталась осторожно выведать, когда муж закончит свои дела с инженером. Он опять, стараясь ее утешить, назвал какой-то неопределенный срок, что внушило ей еще больший страх. Она совсем не хотела знать, что происходит в их подвале, и очень надеялась, что и у других не возникнет такого желания. Но так как она, несмотря на это, считала себя соучастницей мужа, то постоянно испытывала потребность как-то загладить свою вину. С тех пор как однажды она прочла объявление в газете с просьбой к женщинам собирать вычесанные волосы в бумажные мешочки, которые нужно было сдавать в местные предприятия ручного женского труда, она старательно выполняла это предписание. У нее были длинные, густые волосы, которые с трудом расчесывались. Она собрала уже на удивление большой пакет и намеревалась завтра отдать его. Баронесса забыла о налете и думала только о том, что ее муж мог попасть по дороге в опасность. Чтобы немного отдохнуть и успокоиться, она села с газетой к открытому окну.