Нравственный образ истории - Георгий Михайлов

Зять протопопа Алексея Иван Максимов завлёк в секту невестку великого князя Елену. И до сих пор остаётся неясным, когда это произошло: до или после кончины её супруга? Иван Младой умер в 1490 г. при довольно странных обстоятельствах. Он неожиданно разболелся ломотой в ногах, а врач-иностранец (еврей из Венеции) залечил его до смерти, за что поплатился собственной головой. Годом раньше наследника престола скончался митрополит Геронтий, и кафедра в Москве пустовала, пока угодливому Феодору Курицыну не удалось склонить Иоанна III к поставлению в митрополиты члена секты, распутного Чудовского архимандрита Зосиму. Таким образом, с 1490 года, после смерти Ивана Младого (навряд ли подходившего жидовствующим), при «собственном» митрополите у партии Курицына, день и ночь обольщавшего престарелого Иоанна Васильевича, появились реальные шансы посадить на трон валашкина сына. Димитрий был ещё малолетним отроком, воспитать которого сектанты надеялись в своём духе. Оставалось лишь отстранить от наследства Василия вместе с Софьей. На что Курицын, и Елена, и протопоп Алексей направляли все усилия, используя в том числе и магические воздействия.

Предыстория секты российских жидовствующих вкратце такова. Когда в Новгороде Великом при посаднице Марфе (Борецкой) расцвела очередная крамола, и бояре-изменники намеревались передаться под власть Речи Посполитой, польский король Казимир IV, по их просьбе, прислал им своего наместника, русско-литовского князя Михаила Олельковича. Тот прибыл в Новгород из Киева и привёз с собою личного врача Схарию - одного из еврейских чернокнижников, так называемых «странствующих раввинов», лютых христоборцев, бродивших тогда по всей Европе под видом целителей, звездочётов, учёных алхимиков. Эти странствующие «мудрецы» всегда норовили пристать к особам вельможным и даже державным. Так, основатель их движения Моисей Маймонид был личным врачом султана Саладина. От него и раввинов его школы участники первых крестовых походов черпали оккультные идеи Западного возрождения. Позже некий Нострадамус, прославившийся лживыми предсказаниями судеб, наставлял в астрологии королеву-отравительницу Екатерину Медичи и организаторов кровавой «Варфоломеевской ночи» в Париже (1572 г.). И повсюду, где шныряли «странствующие раввины», как грибы после дождя возникали тайные общества сатанистов.

Увлечение античной философией, алхимией, гаданием по звёздам в эпоху возрождения в Европе было всеобщим. Новгородские купцы, торговавшие с немцами, тоже не избежали сих заморских веяний. Так называемые «отречённые книги» («Шестокрыл», «Рафли», «Аристотелевы врата», прочее оккультное чтиво) постоянно завозились в Новгород, и почву для посева плевел здесь готовили давно. Мятежные настроения новгородцев, не желавших подчиняться Москве, способствовали распространению заразы.

Схария, как и положено раввину, был иудеем, по-славянски - жидом. Потому ересь, им посеянная, получила название жидовской. Суть её сводилась, во-первых, к проповеди талмудического иудаизма, как якобы «истинного» толкования Библии; во-вторых, к отрицанию Воскресения Христова и догмата о Святой Троице; а также к возведению хулы не Матерь Божию, то есть на Непорочное Зачатие и Рождество Господа Иисуса. В-третьих же, заодно с навязчивой темой о превосходстве евреев над остальными людьми, адептам секты внушались всевозможные революционные идеи. Так что сатанизм с его чёрной магией (волхвованием), жертвами человеческой крови и содомским грехом был в то же время ориентирован на козни, интриги, дворцовые заговоры. А служа в церквах, жидовствующие попы занимались кощунственным осквернением икон, крестов, воровали из Чаши Святые Дары для колдовского чародейства. И причиною такого надругательства, писал в XIX веке профессор Е.Е.Голубинский, была «не одна только прямая и простая ненависть к Христианству как к вере, но и тот языческий взгляд, существовавший у волхвов, что чем сильнее будут оскорбления Христианской святыни, тем действеннее будут волхвования».

Со дня Крещения Русь не знала подобной напасти. Хотя ереси возникали и прежде (псковские стригольники; павликане-богомилы, со временем переродившиеся в хлыстов и скопцов), но эти секты не были ни многочисленными, ни, главное, придворными. Жидовствующие же метили прямо на захват власти в Церкви и в Государстве.

В своей книге «Просветитель» Иосиф Волоцкий приводит список первых новгородских еретиков: «Ивашка Максимов, зять попа Алексея, его отец поп Максим, Гирдя Клоч, Григорий Тучин, его же отец бяше в Новеграде велику власть имея [посадник], поп Григорий... дьяк Борисоглебский... зять попа Дениса - Васюк Сухой, попы Феодор и Василий... поп Наум [который покаялся]». Всего из 17 первых еретиков, согласно летописям, было шесть попов, один диакон, два поповских сына, два дьяка, двое клирошан. Ориентация на духовных лиц в секте явно преобладала. Самыми первыми в сети Схарии и его подручных, раввинов Моисея Хануша и Шмойлы Скарявого (Скарабея), попали поп Дионисий (Денис) и протопоп Алексей, зело книжные философы (любители гадать и колдовать). За ними приобщился к жидовству протопоп Софийского собора Гавриил.

Когда Иоанн Васильевич подавил новгородский мятеж, раввины бежали вслед за литовцами, а еретики из Русских затаились. В конце 1479 г. Иоанн III вновь прибыл в уже окончательно покорённый им Новгород и был, пишет профессор А.В.Карташев, «очарован талантами и обходительностью хитрых вольнодумцев-протопопов. Он решил перевести их в свою столицу. Алексея он сделал протопопом Успенского собора, а Дениса - Архангельского [то есть главных храмов Кремля]. Надо думать, что этот почётный перевод - не единоличный вымысел великого князя, а подсказан ему самим тайным союзом жидовствующих, московская ветвь которых завелась уже при самом дворе». Возможно, так и было, хотя многие историки считают, что именно с прибытия новгородских ересиархов началась вербовка столичных членов секты.

Так или иначе, при дворе главой жидовствующих стал Феодор Курицын. Он считался учеником протопопа Алексея (тайно наречённого Авраамом), который, «служа» (не Богу, конечно) в алтаре, плясал, диавольски кривляясь, изгалялся, лаял и плевал на иконы, кусал кресты, матерился, а в доме Курицына, где проходили сборища еретиков, он преподавал членам секты оккультные науки. Среди присных думного дьяка выделялись его брат Иван (Курицын-Волк), упомянутый ранее, крестовые дьяки Истома, Сверчок, купец Семён Клёнов (ставший оккультным писателем). Трое последних, по свидетельству Иосифа Волоцкого, «многих научили жидовству».

Вступившая в секту княгиня Елена, невестка великого князя и мать намеченного в наследники отрока Димитрия, обещала еретикам покровительство «будущего государя». Курицын же обхаживал настоящего, используя его доверие. Думный дьяк не скупился на лесть в адрес Иоанна Васильевича и клеветал на своих противников, блистая красноречием, в то время как лукавый протопоп Алексей, по свидетельству современников, не брезговал воздействовать на великого князя и чарами. Иначе как объяснить поведение последнего в отношении еретиков, обличаемых Святыми Отцами? Иоанн III, владыка великий, здравый умом и сильный волею, около 20 лет попустительствовал жидовствующим, словно не видел их злочестия.

Семнадцать лет со дня основания секты (1470 г.) еретикам удавалось скрывать её существование. И всё же, пословица гласит: «шила в мешке не утаишь». Тайное рано или поздно становится явным.

В 1487 году архиепископу Геннадию Новгородскому донесли о ссоре четверых перепившихся попов, яростно обличавших друг друга в сатанинских безобразиях, и таким образом раскрывших себя. Святитель тотчас же взял их под стражу и о случившемся доложил в Москву. Геннадий знал и раньше об иконоборчестве Дионисия с Алексеем, только не в силах был доказать оного, тем паче, после отъезда их в столицу. И вообще, он сам ещё не ведал о существовании секты. Теперь её тайна раскрылась.

На письмо своё Святитель Геннадий получил ответ великого князя: «Того береги, чтобы то лихо в земли не распростерлося». И более ничего. Архиепископ нарядил следствие. Ему очень помогло раскаяние священника Наума. Тот сам искренно отрёкся от жидовства и сообщил Геннадию важные сведения о существе и учении секты. В то же время четверо попов, задержанных ранее, на следствии стали запираться (сказалась выучка раввинов). В конце концов их отпустили на поруки. Они бежали в Москву. Там их изловили, высекли кнутом на торгу и отправили обратно в Новгород. Высшие покровители секты отмежевались от рядовых еретиков, а те их не выдали. Возможно, и не могли выдать по неведению.