Малый драконий род - Элизабет Кернер

Насколько я сумел разобрать сквозь дым и смрад, довольствуясь лишь отсветами огненного зарева, Тераш Вор, вокруг которого расползалось кольцо огня, теперь казался гораздо больше, нежели был прежде, а у его отрогов сгустился мрак. Пламени не было видно ни на вершине, ни по бокам; однако южный отрог угрожающе выпирал чудовищным бугром.

Я понял, что к ужасающему, невыносимо визгливому звуку теперь подметался низкий рокот где-то в глубинах земли, и я в ужасе метнулся в сторону, сделав крутой вираж, едва до меня дошло, что рокот этот слышится прямо подо мной. Не успел я отлететь, как снизу, где только что виднелся темный нарост на склоне горы, исторгнулся сноп огня, и мне вновь пришлось резко отклониться, уворачиваясь от пылающих камней, забивших из разверзшегося пролома, словно кровь из смертельной раны. Как ни высоко я летел, а все же опалил себе кончики крыльев и хвост, пусть и не слишком сильно. Огненный выплеск взметнулся ввысь на добрую четверть самой горы, что его породила...

И тут я сдался: я был обожжен, измотан, а сердце мое утомилось не меньше, чем крылья. Я повернул к югу, к чертогам своих сородичей. Лететь оставалось никак не меньше часа, а плечо мое, лишь недавно излеченное, так и ныло.

Я должен был рассказать сородичам о том, что видел. Я не мог ждать еще целую седмицу.

Это было предвестием гибели нашего обиталища.

Устало, со сдавленным горем сердцем, обратился я мысленно к кантриам:

«Народ мой, соплеменники, внемлите мне. К вам взывает Хадрэйшикрар. У нас нет более времени. Явитесь на встречу со мной: я буду на Летнем лугу».

Разноголосый говор был мне ответом; многие из сородичей выражали свое недовольство: до этого я уже объявил всем, что Совет состоится через две недели. Но я не стал выслушивать их возражений.

"Споров быть не должно, — сказал я холодно. — Узрите то, что видел я".

Я сосредоточился, чтобы воссоздать в разуме весь этот ужас, над которым я только что парил, и послал всем своим соплеменникам картину всеобщего разрушения и гибели.

Ответом была мертвая тишина. И неудивительно. Родичи мои мудры и всегда способны распознать угрозу гибели.

«О мой народ! Мы должны оставить это место. Надеюсь, что у нас есть еще в запасе ночь, чтобы собраться, но нам нужно быть готовыми в случае необходимости покинуть остров в любое время. Если у вас есть что-либо ценное, с чем вы не в силах расстаться, берите это с собою, но помните, что перелет займет несколько дней, а возможности остановиться почти не будет — придется отдыхать в воздухе, вверив себя Ветрам. Если вам известно, что кто-либо из наших сородичей охвачен вех-сном, воззовите к ним и молитесь, чтобы они вас услышали. А если кто-то не в состоянии подняться в воздух, оповестите меня об этом, и мы, быть может, найдем способ понести их на своих крыльях. Коли мы надеемся выжить, нам следует покинуть остров в самое ближайшее время. Кейдра?»

«Я здесь, отец», — донесся до меня его голос, сильный и уверенный, на него я возлагал сейчас все свои надежды.

«Явись ко мне в чертог душ, сын мой, если только Миражэй и Щерроку сейчас ничего не угрожает. Мне потребуется твоя помощь, чтобы подготовить Предков и самоцветы Потерянных к путешествию».

Больше я никого не слушал, даже если кто-то и пытался ко мне воззвать. Я был неимоверно утомлен.

Юдоль Изгнания служила нам прибежищем на протяжении более пяти тысячелетий — это был единственный наш дом, по-настоящему родной для нас мир.

Я все еще летел, когда мне показалось, будто я слышу свой собственный голос, нараспев произносящий обращение к далеким потомкам:

Первый — Ветер Перемен,

Второй — Перерождения,

Третий — Неведомого,

Последний — само Слово.

Это первейшее стихотворное наставление, заключающее в себе основу нашего понимания мира: на протяжении жизни нами руководят четыре Ветра. Но та, от которой я впервые услышал это наставление, когда был совсем еще детенышем, никогда не говорила мне, что Ветер Перемен, веющий сквозь пламя, может быть настолько леденящим.

Берис

И вот пришло время заняться Велкасом. Я предупредил прочих магистров об опасности. Наконец-то подвернулся случай убрать его с дороги, а заодно и эту гадкую девчонку. А потом и Эрфик с Кайлином — одним махом! Ах, все-таки жизнь прелестна.

Велкас вот уже два года числился здесь учеником. При поступлении показатели его были самыми высокими, точно такими же как и у меня когда-то, много лет назад, — похоже, он обладал той самой силой, что проявляет себя раз в поколение, но я готов был побиться об заклад, что он с самого начала использовал не все свои возможности. В то время я считал его одаренным лоботрясом, которому попросту лень утруждать себя, и поэтому был убежден, что ничего сколько-нибудь путного из него не выйдет, ибо видывал уже на своем веку подобных — правда, в силе они ему значительно уступали. И все же его необыкновенные способности обязывали меня держать с ним ухо востро. Я позаботился, чтобы о моих наблюдениях, которые я время от времени за ним устраивал, не узнали случайно другие магистры, и из кожи вон лез, чтобы завести с ним дружбу. Но моя дружба его не интересовала. В нем было сокрыто могущество, и это делало его моим врагом.

Вскоре после его поступления заявилась и эта девчонка, Арал. Ее показатели тоже оказались весьма высокими — пониже, правда, чем у Велкаса, зато из нее и в самом деле могло что-нибудь получиться, это я понял сразу. Но она не представляет угрозы, а может оказаться даже полезна, ибо она — его слабое место. Оба обладают немалым могуществом, но это им на руку не больше, чем мне: они молоды и неопытны, так что можно будет совладать с ними без особых усилий.

Я хорошо подгадал. Когда сегодня утром магистр Рикард, осторожно отомкнув дверь, сейчас же распахнул ее настежь, мы застали их за недвусмысленным занятием. Велкаса окружало сверкающее сияние — он, несомненно, использовал целительскую силу, с помощью которой приподнял Арал в воздух: она с беспечным видом парила в трех локтях над полом.

— Велкас! — вскричал Рикард, придя в ужас.

Каждый из членов Совета, собранного именно по этому случаю, увидел, как высокий юноша обернулся, приветственно кивнул и опустил девушку на пол. Едва ноги ее обрели опору, она хотела было сорваться с места, но Велкас вскинул руку, и девчонка застыла как вкопанная, обуреваемая справедливым негодованием. Я с трудом подавил смех.

Велкас спокойно поклонился Совету: казалось даже, его что-то слегка забавило. Арал стояла без движения, и щеки ее полыхали дерзким румянцем.

— Что ж, господа, вы обнаружили нас, — проговорил Велкас с улыбкой. — Полагаю, вы позволите нам оправдаться.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});