Брачная ночь джентльмена - Джиллиан Хантер

– Понятия не имею. Я несколько раз сама думала поработать на Одри.

– Джулия посещала куртизанку?.. Она наклонилась вперед:

– Боскаслы имеют свойство пробуждать в женщинах… озорство. Так по крайней мере мне говорили.

– Считается, что Хит Боскасл – джентльмен.

– Распутство у них в роду, – нахмурилась она, глядя, как бесится Рассел.

Он рывком натянул панталоны и рубашку, переступил через ее ноги, судорожно отыскивая сапоги.

– Я не думала, что ты так к ней привязан.

Он ничего не ответил.

Спустив на пол ноги, она незаметно оттолкнула под стул один из его гессенских сапог.

– Почему Джулия так со мной поступила? – бормотал он. – Она что, совершенно не думает о мнении света?

Любовница поставила тарелку со сластями и сверкнула взглядом недовольной кошки.

– Ты ведь не поедешь сейчас к ней? В первый день возвращения?

Рассел накинул на плечи синий военный мундир и заправил в брюки рубашку.

– Я обручен с этой чертовой бабой. Ты думаешь, я собираюсь быть посмешищем из-за ее скандального поведения?

– Но ты не можешь бросаться к ней… полуодетым, – попеняла она.

– Почему бы нет? Я только что вернулся после тщетной погони через всю Францию. Наемный убийца разгуливает на воле. Моя нареченная опубликовала рисунок, изображающий моего друга в голом виде… за своей подписью. Ты воображаешь, что я стану это терпеть? Ты думаешь, я могу?

Она подняла затерявшийся сапог и поспешила за Расселом в прихожую.

– Хит Боскасл убьет тебя, если ты предъявишь ему претензии.

Рассел обернулся к ней с яростью безумца. Зажав памфлет в зубах, он натянул сапог.

– Только если я не убью его первым.

* * *

– Все идеально, – в тот же день говорила Джулия, стоя в кольце сильных рук Хита.

Голова ее лежала у него на плече. С юности не чувствовала она себя такой любимой и лелеемой. Только отец так ее защищал. Как она жалела, что не может поделиться с ним своим нынешним счастьем.

Они с Хитом побродили по лесу, пока не пошел дождь. Хит закутал ее в свой черный шерстяной плащ, и они целовались в мокром уюте дубравы. В темно-лиловом небе сверкнула молния. Лондон казался частью другой жизни, его сплетни и мелкие интриги – далекими и неважными.

Хит прошелся дорожкой жарких поцелуев по шее, сквозь платье… до груди. Джулия закрыла глаза, зажатая между грубой корой высокого дуба и его твердым, горячим телом.

– Все будет идеально, – бормотал он, медленно гладя ее спину, – когда я доставлю тебя в дом.

– Ты расстегиваешь плащ или платье? – смеясь, прошептала она.

– Ты против? – спросил он.

Она едва сдержала дрожь, пробившую ее от внезапного влажного холода, обжегшего обнаженную грудь и сменившегося тут же блаженным теплом его рта. Плащ соскользнул с ее плеч. Пламя пожирало ее с головы до ног. Почему ей было так легко с ним? С ним всегда было так. Хотя… что может быть естественнее и прекраснее, чем сочетание любви и страсти? Пожалуй, лишь появление ребенка.

– Ты очень и очень открытая и бесшабашная, – прошептал он. – Я не хочу, чтобы кто-то, кроме меня, видел тебя такой.

Она ухватила его за пояс брюк, ее пальцы быстро заработали над застежкой.

– У меня есть идея получше.

Без всякого предупреждения он подхватил ее на руки. Капли дождя сбегали по его угловатому лицу, приглаживали густые, синевато-черные волосы. Джулия, задыхаясь, льнула к его сильному телу.

– Дом в другой стороне, негодник, – еле выговорила она, вдыхая пьянящий мужской запах его кожи.

– Неужто? Подумать только…

– Ты не можешь просто взять и унести женщину в лес, хоть ты и Боскасл.

– Именно поэтому я могу это сделать. У меня это врожденное.

– Куда ты меня несешь?

– Сюда. – Он поставил ее перед завесой из плюща и шиповника, скрывавшего вход в неглубокую пещеру в скале из песчаника.

Отодвинув растительную преграду, он стащил с себя плащ и укрыл им усыпанную листьями землю. Джулия окинула взглядом таинственную темную внутренность пещерки, а Хит быстро осмотрел ее, стремясь удостовериться, что она действительно пуста. В темной глубине за ним стоял старый сундук с латунными петлями, переполненный сломанными деревянными мечами, потемневшими серебряными кубками, тиарой со стеклянными драгоценными камнями и прочими детскими сокровищами. Из дальнего угла скалился череп.

Хит широким жестом раскинул руки.

– Добро пожаловать в логово Боскаслов, пленница. На колени! Живо!

Она решительно надвинулась на него.

– А если я не захочу?

– Ну, в прежние времена я отрубил бы тебе голову.

Джулия позволила своему серому плащу упасть наземь и прижала лиф платья к груди. Хит, прищурившись, наблюдал за ней. Его глаза хищно поблескивали в полумраке. Она, покачивая бедрами, обошла вокруг него, как гордая языческая королева, захваченная в плен наглым селянином.

– А что теперь? Что ты собираешься делать со мной?

Он вздернул подбородок.

– Думаю, что заставлю тебя умолять.

– Пощадить мою жизнь?

Хит подхватил ее под колени и вместе с ней опустился на землю. Его губы завладели ее ртом, пальцы запутались в ее локонах. Дождь тихо стучал по листьям зеленого завеса, отделяющего их от мира. Хит целовал ее, а потом бережно перекатил навзничь. Там, за плющом, могла греметь буря и сыпать снег, но Джулии было все равно.

– Как я понимаю, ты не в первый раз играешь в эти игры, Боскасл?

Он медленно улыбнулся. Его страстный взгляд из-под тяжелых полуопущенных век путешествовал по ее телу, посылая ей вызов, который она не могла пропустить.

– Только не взрослым.

– Как мне получить свободу? – тихо произнесла она.

– Никак.

Казалось, что они одни на всем свете. Джулия видела сквозь щели в листве проблески молний снаружи… слышала отдаленные раскаты грома и тихий шелест дождя на листьях. Но все заглушали обещания, страстные и чувственные, которые шептал ей на ушко Хит.

Если бы он никогда не выказывал ей свою нежность, свою уязвимость, она, возможно, могла бы устоять. Она смогла бы побороть свои чувства и следовать выбранному ранее пути. Она не стала бы вновь рисковать, не стала бы повторять мучительные прошлые ошибки.

Многие годы она возводила мысленные барьеры против него. Считая, что он ничего к ней не чувствовал, Джулия злилась и досадовала. Более того, она отвергала и подавляла собственную порывистую натуру, которая, несмотря ни на что, продолжала его желать.

Истинный Хит Боскасл при всей своей загадочной скрытности был гораздо опаснее для ее сердца, чем фальшивый образ беспутного повесы. Тщательно скрываемая нежность души была его тайной силой, а безошибочная проницательность – оружием, против которого у Джулии не было защиты.