Дюна: Дом Атрейдесов - Брайан Герберт

— Мы правим только благодаря терпению наших подданных, мой мальчик, — говорил сыну Пауль, — хотя, к нашему счастью, большинство населения этого просто не понимает. Но если ты хороший правитель, то твой народ никогда не вздумает оспорить твое право на власть.

Было похоже, что известие, принесенное растрепанным другом, повергло Ромбура в растерянность. Молодой человек внимательно смотрел на массу рабочих, деловито копошащихся далеко внизу. Все было спокойно и безмятежно, как всегда. Ничто не предвещало беды.

— Лето, Лето…

Принц выставил вперед короткий толстый палец, указывая на очевидно довольную жизнью массу, которая работала внизу с прилежанием пчел.

— Субоиды не способны самостоятельно решить даже, что им съесть на обед, — продолжал Ромбур. — Еще меньше способны они к стачке или бунту. Для этого надо быть более инициативными.

Тяжело дыша, Лето отрицательно покачал головой. Пряди волос прилипли к его потному лбу. Он испытывал еще большее потрясение от того, что сейчас сидел в удобном анатомическом кресле в комфортабельных покоях наследного принца Верниуса. Спасая свою жизнь, юный Атрейдес руководствовался только инстинктом самосохранения. Теперь же, пытаясь успокоиться. Лето чувствовал, как бешено колотится его сердце. Схватив с подноса Ромбура стакан кислого цидритного сока, Лето жадно отпил большой глоток.

— Я говорю только о том, что видел своими глазами, Ромбур, к тому же я не склонен воображать опасность. Я слишком часто сталкивался с реальными опасностями, чтобы не уметь отличить их от воображаемых.

Лето, подавшись вперед, вперил горящий взор в лицо друга.

— Я еще раз говорю тебе, что происходит что-то неладное. Субоиды говорили о свержении Верниусов, уничтожении всего, что вы создали на Иксе, и о взятии власти в свои руки. Они готовы к насилию.

Ромбур все еще колебался, словно ждал, что друг сейчас произнесет окончательный вывод, но Лето молчал.

— Ну хорошо, я расскажу об этом отцу. Ты изложишь ему свою версию событий, и, я надеюсь, он разберется в ситуации.

Лето понуро опустил плечи. Что, если граф Верниус обратит внимание на проблему, только когда станет слишком поздно?

Ромбур отряхнул пурпурную тунику от воображаемой пыли, улыбнулся и задумчиво почесал голову. Для него было большим испытанием снова касаться неприятного предмета, он был искренне расстроен.

— Но если ты был внизу. Лето, то, без сомнения, видел, что мы заботимся о субоидах. Им дают пищу и кров, у них есть семьи, работа. Конечно, мы забираем львиную долю прибыли, но таков порядок вещей. Так уж устроено наше общество. Но мы не угнетаем наших рабочих и хорошо с ними обращаемся. На что они могут жаловаться?

— Может быть, они сами смотрят на это по-иному, — сказал Лето. — Физическое угнетение — не единственная форма притеснения.

Ромбур, просияв, протянул Лето руку.

— Пойдем, друг мой. Эта тема может придать новый ракурс нашим занятиям по политическому устройству. Можно использовать то, что ты рассказал, для построения некой гипотетической модели.

Лето последовал за Ромбуром. Слова друга не отвлекли его, а скорее еще больше расстроили. Он боялся, что иксианцы никогда не сумеют посмотреть на проблему иначе, чем на предмет политической дискуссии.

* * *

Граф Доминик Верниус правил своей промышленной империей с самого верхнего этажа Гран-Пале. Граф, рослый, могучего телосложения мужчина, расхаживал по прозрачному полу своего Сферического Кабинета, который, подобно хрустальному шару, свисал с потолка исполинской пещеры.

Пол и стены кабинета были сделаны их листов иксианского стекла, соединенных между собой без швов и искривлений. Было такое впечатление, что граф парит в воздухе над своими владениями. Временами Доминик чувствовал себя божеством, надзирающим за своей вселенной. Мозолистой ладонью он провел по свежевыбритой голове, ощутив легкое покалывание от бодрящего лосьона, которым пользовалась Шандо, массируя голову мужа.

Дочь Кайлея сидела в подвесном кресле и внимательно следила за отцом. Обычно Доминик благосклонно относился к ее интересу к делам Икса, но сегодня он был слишком сильно поглощен свалившимися на него неприятностями и не хотел тратить время на бесплодные дискуссии. Он стряхнул воображаемые пылинки со свежевыстиранной безрукавки и вернулся к серебристому столу, покрытому блестящей амальгамой.

Кайлея продолжала молча смотреть на отца, воздерживаясь от советов, хотя она прекрасно понимала суть проблемы, с которой неожиданно столкнулся Дом Верниусов.

Доминик не надеялся, что старый Руди спокойно смирится с потерей налоговых поступлений из-за усовершенствования лайнеров, построенных на Иксе. Нет, император, несомненно, найдет способ, как превратить простое техническое решение в повод для личной конфронтации, но Доминик не имел ни малейшего представления, каким окажется возмездие и в какой форме оно последует. Эльруд славился своей непредсказуемостью.

— Его всегда надо опережать на один шаг, — сказала Кайлея. — В этом ты всегда был силен.

Дочь вспомнила, как хитро отец умыкнул наложницу Шандо прямо из-под носа старого императора. Да, Эльруд никогда не забудет и не простит. Слова дочери выдавали ее возмущение. Она бы с гораздо большим удовольствием росла на благодатном Кайтэйне, чем в этом подземном царстве.

— Я не могу опередить его даже на полсантиметра, потому что не знаю, в каком направлении последует удар, — ответил Доминик. Казалось, что он парит в воздухе, то поднимаясь вверх, то опускаясь вниз. Спирали Гран-Пале нависали над его головой, а под ногами, казалось, был только воздух.

Кайлея разгладила кружева на платье, поправила прическу и, склонившись вперед, принялась изучать отчеты о перевозках и ценовые манифесты, надеясь найти лучшее решение для распределения по вселенной иксианских технологий. Доминик не думал, что дочь справится с этой проблемой лучше, чем опытные эксперты, но пусть девочка получит удовольствие. Во всяком случае, ее идея о распространении по миру иксианских машин, обучающих боевым искусствам, через черный рынок была поистине гениальной.

Доминик помолчал. На его лице появилась задумчивая грустная улыбка, длинные усы опустились, погрузившись в глубокие складки в углах рта. Его дочь была поразительно хороша, это будет настоящим украшением какого-нибудь могущественного владетельного Дома. Но она к тому же чертовски умна. Кайлея вообще была странной помесью: она была очарована придворными играми, стилем и великолепием Кайтэйна, но одновременно она же весьма серьезно вникала в дела Дома Верниусов. Даже в таком нежном возрасте она понимала, что сила женщины, ее ключевая роль состоит в умении воздействовать на закулисные пружины политики если, конечно, она не станет Сестрой Бене Гессерит.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});