Оно - Стивен Кинг

Он наклонился над Генри Бауэрсом. Глаза Генри широко раскрылись. Он схватил Бена за икру поцарапанной и окровавленной рукой. Губы двигались, и с них слетали только свистящие хрипы, но Бен все равно понимал, что говорит Генри: «Убью тебя, жирный говнюк».

Генри пытался подняться, используя ногу Бена, как опору. Бен испуганно отдернул ногу, рука Генри начала соскальзывать, отцепилась. Бен подался назад, замахал руками, но плюхнулся на задницу в третий раз за последние четыре минуты, поставив, наверное, рекорд. И вновь прикусил язык. Вода обтекала его. На мгновение перед глазами у него замерцала радуга. Бен плевать хотел на радугу. Наплевал бы и на горшочек с золотом.[91] Он всего лишь хотел сохранить свою жалкую толстячью жизнь.

Генри перекатился на живот. Попытался встать. Упал. Поднялся на руки и колени. Наконец, встал. Сверлил Бена злобными черными глазами. Волосы торчали в разные стороны, словно кукурузные стебли, потрепанные сильным ветром. Бен внезапно разозлился. Больше чем разозлился. Его охватила ярость. Он шел по тротуару, нес под мышкой библиотечные книги, грезил о том, что целует Беверли Марш, никого не трогал. А теперь посмотрите, что из этого вышло. Только посмотрите. Джинсы разорваны. Левая лодыжка, возможно, сломана, а уж насчет сильного растяжения сомнений нет. Нога поранена, язык прокушен, монограмма этого Генри чертова Бауэрса на животе. И как вам такая предыстория этого поединка, дорогие спортивные болельщики? Но, вероятно, именно случившееся с библиотечными книгами, за которые он нес ответственность, заставило Бена броситься на Генри Бауэрса. Потерянные библиотечные книги и упрек, который появился бы в глазах миссис Старрет, едва он начал бы рассказывать ей об этом. Какой бы ни была причина — порезы, растяжение, библиотечные книги, даже мысль о намокшем и, вероятно, уже нечитаемом табеле в его заднем кармане, — он сдвинулся с места. Шагнул вперед, расплескивая воду кедами, и ногой врезал Генри точно по яйцам.

Бауэрс издал жуткий хриплый крик, распугав птиц, сидевших на ближайших деревьях. Какое-то мгновение постоял, раздвинув ноги, прижав руки к промежности, глядя на Бена, не веря тому, что только что произошло.

— У-у, — пискнул он.

— Именно.

— У-у, — вновь пискнул Генри, еще более тонким голосом.

— Правильно.

Генри медленно упал на колени — не упал, просто ноги сложились в коленях. Он по-прежнему смотрел на Бена, по-прежнему не мог поверить, что тот так разобрался с ним.

— У-у.

— Чертовски правильно.

Генри повалился на бок, держась за яйца, и стал кататься из стороны в сторону.

— У-у! — стонал Генри. — Мои яйца. У-у. Ты разбил мне яйца. У-у-у! — Голос начал набирать силу, и Бен тут же попятился от Генри. Его мутило от содеянного, но при этом он как зачарованный не отрывал глаз от Генри, чувствуя, что правота на его стороне. — У-у! Моя гребаная мошонка… у-у-у!.. Мои гребаные ЯЙЦА!

Бен мог бы простоять здесь долго… возможно, он не сдвинулся бы с места, пока Генри не оклемался и не бросился бы на него… но тут камень ударил ему в голову повыше правого уха, вызвав резкую, пронизывающую боль, и Бен думал, что его укусила оса, пока не почувствовал, как потекла теплая кровь.

Он повернулся и увидел, как остальные двое идут к нему по ручью. Каждый держал пригоршню обкатанных водой камней. Виктор бросил один, и Бен услышал, как он просвистел мимо уха. Он пригнулся, и другой камень угодил ему в правое колено, заставив вскрикнуть от неожиданной боли. Еще один отскочил от правой скулы, и глаз наполнился влагой.

Бен поспешил к дальнему берегу и как мог быстро начал карабкаться на него, хватаясь за торчащие корни и ветки кустов. Он добрался до верха (за это время еще один камень ударил в ягодицу) и оглянулся.

Рыгало опустился на колени рядом с Генри, а Виктор стоял в десятке футов от них и бросал камни. Один, размером с бейсбольный мяч, прошелестел сквозь листву кустов совсем рядом с головой Бена. Он увидел предостаточно; если на то пошло, даже больше, чем хотел. А что самое худшее — Генри Бауэрс вновь поднимался. Как и «Таймекс» Бена, Генри мог держать удар, продолжая тикать. Бен повернулся и двинулся сквозь кусты, как он надеялся, на запад. Если бы ему удалось пересечь Пустошь и добраться до Олд-Кейп, он мог выпросить у кого-нибудь десятицентовик и на автобусе доехать до дома. Там запер бы за собой дверь, бросил окровавленную, разорванную одежду в мусорный бак и на том этот кошмарный сон закончился бы. Бен уже представил себе, как сидит в своем кресле в гостиной после ванны в пушистом красном банном халате, смотрит мультфильмы про Даффи Дака по телевизору и пьет молоко через соломинку. «Придержи эти мысли, — мрачно сказал он себе, — и пошевеливайся».

Кусты так и норовили ударить по лицу. Бен отталкивал ветки в стороны, шипы цеплялись за одежду и кололи. Бен пытался не обращать на это внимания. Он вышел к ровному участку черной болотистой земли. Дорогу преграждали густые заросли, отдаленно напоминающие бамбук. От земли поднималось зловоние. Тревожная мысль

(зыбучие пески)

словно тень проскользнула в голове, когда он увидел, что в глубине зарослей поблескивает стоячая вода. Туда он идти не хотел. Даже если это и не зыбучие пески, грязь могла засосать его кеды. Он повернул направо, обежал «бамбуковую» рощу и наконец-то попал в настоящий лес.

Деревья, в основном хвойные, росли везде, очень близко друг к другу, боролись за местечко под солнцем, зато подлеска практически не было, так что он мог идти быстрее. Он уже не знал точно, в каком направлении продвигается, но по-прежнему полагал, что оторвался от охотников. Дерри подступал к Пустоши с трех сторон, с четвертой ее ограничивала наполовину построенная автострада. Так что рано или поздно он выйдет к людям.

Живот пульсировал болью, и Бен поднял разорванный свитер, чтобы взглянуть на него. Поморщился и присвистнул сквозь зубы. Выглядел живот, как гротескный елочный шар, в красных пятнах от запекшейся крови и зеленых — от травы, оставшихся после спуска. Бен опустил свитер. Вид живота вызывал тошноту.

И тут до него донеслось низкое жужжание, едва слышное, источник которого находился где-то впереди. Взрослый, сосредоточившийся на стремлении выбраться отсюда (комары уже нашли Бена, далеко не такие большие, как воробьи, но достаточно большие), не обратил бы на него внимания или даже не услышал, но Бен был мальчиком, и пережитые страхи уже начали отступать. Он повернул налево и полез сквозь низкие лавровые кусты. За ними увидел бетонный цилиндр диаметром примерно в четыре фута, выступающий из земли фута на три. Цилиндр накрывала железная вентиляционная решетка. Бен прочитал выбитую на решетке надпись: «Департамент утилизации стоков Дерри». Этот звук, скорее гудение, чем жужжание, доносился откуда-то из глубины.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});