Десять кругов ада - Леонид Костомаров

- Когда Волк еще дурь подкинет? - главное спрашиваю.

- Не знаю. Она у него тоже в огороде не растет. Найдет тебя, не торопись.

- Не торопись... - передразниваю. - Может, мне "капуста" нужна...

- Зачем тебе деньги? - искренне так спрашивает. - Все у тебя есть. Тут кормят, поят, в баню водят...

Смерил я его взглядом, ничего отвечать не стал. Знал бы ты, гнида бумажная, зачем человеку деньги. Ах...

Прячу шоколад под резинку трусов.

- Чего ты письмо Джигита Мамочке-то вложил? - спрашиваю.

- Чего? - вздыхает. - Надо - отдал, отчитываться перед тобой, что ли? Тебе и лучше, расплачиваться он не хочет, в другую зону стремится. Теперь ты хоть знаешь это.

- Никуда он не денется. Это от него шоколад... - усмехаюсь тут.

- Как? - удивляется. Даже испугался, глазищи выпучил.

- А от кого же? Ну, не от него, а с воли, от барыг его. Да никто не знает... А Чижов дурак, всех подвел, Волку ничего не оставалось, как сдать его. А письма Джигита Мамочке больше не отдавай, хорошо?

- Волков не знает?

- Тихо... - приложил я палец к губам, - всем достанется.

Я заспешил от него, а когда вышел, засек - из окна Мамочка на меня внимательно смотрит. Даже ручкой мне помахал - зайди, мол, вот же сука...

Я сразу за барак, еще не хватало... зайди.

ЗОНА. МЕДВЕДЕВ

Позвонил я по внутреннему, чтобы передали по репродуктору: явиться заключенному Филину к майору Медведеву. Срочно. Что ж такое, все вразнос... Вчера Дроздова-куролеса не мог дождаться, сегодня этот хитрый меня заставляет нерв-ничать. Да когда ж власть почувствуют, черти!

Нарисовался вскоре Филин.

- Почему не пришли, когда я вас позвал? - спрашиваю.

- Не видел... - Ангел прямо безвинный.

Понимал я уже всю бесполезность обыска сейчас, после того как он исчезал куда-то, понимал... Но все же повел его на вахту, Шакалову кивнул - обыщи.

- Чего прячешь? - осведомился тот у Филина.

- Майору лучше знать... - Ухмыляется, сволота.

Обыск ничего не дал, понятно.

- Что делал у цензора? - спрашиваю.

- Ну а что можно там делать? Ясно. Письмецо пришел спросить, - нагло лыбится.

Сейчас я это и проверю, думаю. Пойдем сейчас к Меринову, как они его кличут... Пятнадцатилетнему Капитану.

ЗОНА. ДОСТОЕВСКИЙ

"Заначил дурь" - это значит спрятал принесенный наркотик, для несведущих.

Заначку Филин сделал в кинобудке, отодвинув лист фанеры, вытащив три кирпича - два внутрь и один вниз. Туда перекочевали... нет, не шоколадки... каждую он разломил, и под золотинкой оказались уложенные ровно белые пластины кукнара - сырца мака, собранного где-то далеко, на Иссык-Куле, и переданного дружками лихого Джигита сюда, за тысячи километров.

Отсюда при случае Филин перенесет свой драгоценный груз под старую эстраду, а оттуда потихоньку будет потаскивать свое шоколадное богатство, чтобы его продавать, ссужать и играть на него в карты. Будет получать за это деньги и так же аккуратно складывать их под эстраду, чтобы они накопились пачками червонцев.

И когда станет их много, передаст трусливому Мерину, чтобы тот, оставив себе мзду, передал засаленные десятки капитану Волкову, а тот купил себе на них коньячку и одеколончику, жинке - сережки, деткам - конфетки, а подполковнику Львову - подарочек ко дню рождения - дорогой и типично мужской штучное ружье, из которого бы пострелял тот осенью уточек и пригласил бы на жаркое капитана.

И они выпили бы за благополучную службу.

ЗОНА. МЕДВЕДЕВ

- Чего ж ты мне лепишь, Филин?! - Я тут уже взорвался. - Ни бандеролей, ни посылок тебе не положено, а за письмами все в отряд обращаются, когда почта приходит!

Он одевается, а на мои слова - никакого внимания. Нет, не поймаешь его пока, прошмыгнул опять...

- Иди, - говорю. - Но знай, что я тебя все равно достану. С Мерином твоим или одного. И все твои картишки кончатся, и денежки, и наркота. И не в ПКТ пойдешь у меня, Аркадий Филин, а сразу по этапу. Понял?

Кивает да лыбится. Ладно, посмотрим...

ЗОНА. ЦЕНЗОР

Заходит ко мне Медведев, улыбается, руку жмет. Он часто берет письма своего отряда для читки, так положено. И вдруг говорит:

- Прошлый раз ты письмо Цесаркаева задержал, мне надо с ним поработать.

А я разве упомню, что я задержал, у меня их проходит сотни за день, читать не успеваю. Поискал в бумагах на столе, не нашел. А майор тем временем сейфик приоткрыл, ключ торчал, не успел замкнуть. И вдруг вкрадчиво так говорит за моей спиной:

- Это откуда такая пачка десяток, - даже понюхал ее, - пахнут денежки зоной...

Я так и обмер, растерялся... бе-ме....

- В долг взял, мотоцикл собрался с коляской покупать для рыбалки...

- У кого занял, фамилия, быстро!

- Бе-ме...

Голову поднял... А он уже не улыбается, так и прожигает глазищами и твердо, уверенно говорит:

- Этого уже достаточно, чтобы впаять тебе срок за наркотики... Но жалко мне тебя, все же работник органов... пенсионер, срам-то какой!

- Какие наркотики! Ты очумел?

- Молчи уж...

И все... Сник я, сломался.

- Так... Дергай отсюда, пока не поздно, когда понадобишься, я тебя найду... Стыдно... Как не стыдно губить людей?! Я знаю, тебя подловил Волков на какой-то мелочи и втянул. Будь хоть раз мужиком! А деньги от его барыги Филина. Так?

- Так.

- Им ни слова, что у тебя был. Я их возьму с поличным. У тебя же четверо детей, внуки. Ой, дурак... Алкаш...

И ушел, больно швырнув мне пачкой денег в лицо.

Я напился по дороге домой, хотел покончить с собой путем замерзания... Залег в снег... Никак уснуть не могу, зубы от страха и холода стучат.

Все передумал, как посадят, как семья без меня будет, плачу как баба и эти десятки рву на кусочки... Спятил вовсе... И уснул все же, но почти у подъезда... Пьяный, а помирать не хочется...

ЗОНА. ФИЛИН

Меринов же вдруг пропал. Сунулся я к нему, неужто, думаю, Мамочка на него настучал, узнал что... Волнуюсь.

Меринов, говорят мне, серьезно простыл, в больнице лежит. Выйдет не раньше Нового года. Ясно, надо быстро дурь эту сбывать и уходить, ждать нечего. Только бы Поп не подвел... А пока написал я письмо Квазимоде, чтобы призвал он к порядку воровскому Джигита, ведь до конца он так и не расплатился.

НЕБО. ВОРОН

Боже, как же это скучно. Опять рыскали по баракам прапорщики, находили обалдевших от кукнара заключенных, тащили их на вахту, составляли протоколы, а те улыбались дебильными улыбками, и ничего не хотели, и ни о чем не жалели, отдавая все за затяжку наркотика. Филин же наблюдал за общей картиной и тихонько разлагал своих товарищей, за их деньги ночью тихо попивая чаек с конфетками. Разомлев от него, он засыпал спокойным сном праведника. Наркотики он не употреблял, жалел здоровье и очень заботился о своем нетленном организме. И проверявшие его каждую ночь, как склонного к побегу, прапорщики неизменно находили его мирно и тихо спящим, в добром здравии - свежего и пышущего здоровьем. И злился Медведев, и радовался Волков, и шла жизнь, что приносила одним радость, другим грусть, проходила в общем-то скучно и бессмысленно. Я, конечно, не вправе судить поступки людей, но, поверьте, до чего ж это скучно и бестолково - все, что внизу происходит.

ЗОНА. ДОСТОЕВСКИЙ

Все шло, как шло.

Опять утро и общее молчание, особо дорогое Воронцову - когда не балаболили под ухом и стоял в душе особый покой, который так не хотелось нарушать никакими действиями - ведь все они несли на себе отпечаток постылости.

Как же так жить? А вот так. Некоторые, как Кукушка, прикипают к этой жизни навсегда, и отлучить их невозможно. Недавно старого дурака поймали около запретки - он кидал через нее чай. Вот заняться-то нечем выжившему из ума идиоту. Ну что, отпустили, припугнули новым сроком. А он вроде как к этому опять и вел. Тогда просто вытолкали и пообещали, что в следующий раз будут по нему стрелять. Вроде не видно теперь.

Раньше в БУРе - так до этого называлось ПКТ - была вообще некая диета со странно-подозрительным названием - хлебно-водяная. Давали по куску хлеба величиной в кулак три раза в день да утром горячую бурду, гордо именовавшуюся чаем. Темноватая жидкость с солью да капелькой жира именовалась супом. Но уже было хорошо, что это была вода горячая - она отменно согревала кости и приводила организм в относительный порядок. Выживали.

Вообще, странная эта прихоть "хозяина" - наказывать людей почему-то голодом. И это не самоуправство дуболомов на месте, а государственная политика - существует даже приказ МВД за номером тринадцать (?!), разрешающий для заключенных как дисциплинарное наказание "пониженную норму питания". Кто-нибудь из мудрых составителей этого приказа попробовал пожить в режиме этого самого "пониженного" питания?

А там, где разрешено морить людей голодом, можно воплотить в жизнь массу не менее интересных задумок. И воплощали...

ЗОНА. ВОРОНЦОВ

- Сегодня кино в зоне... - нудно тянет Джигит.

- Смотри, повар, что ли, расщедрился, картошки наложил? - Кто-то нашел у себя в тарелке какой-то обмылок.