Самый маленький офицер - Валентина Ососкова

Присев за стол у компьютера, Заболотин закинул ногу на ногу и понял, довольно неожиданно, что спешить сегодня совершенно некуда. История с КМП перетекла в вяло-постоянную фазу, которую в некотором приближении можно назвать концом. Сегодня, после торжественной службы в кафедральном Горьевском соборе, «русские гости» собираются и отправляются в небольшое путешествие по Заболу, как планировал Великий князь. Навестят места, которые исходили вдоль и поперёк шесть лет назад. Постоят в тягостном молчании у памятных стел и надгробий братских могил. Будут без конца вспоминать, каждый про себя, невернувшихся товарищей и прятать глаза, чувствуя себя – живого, здорового – виноватым перед теми, кто уже давно не здесь.

Что же, это надо. Было бы слишком лицемерно не почтить память отдавших жизни за мир в Заболе, если именно это провозглашено целью русских договоров с ним и Выринеей.

Сиф дёрнул головой из стороны в сторону и проснулся. Заболотин сидел неподвижно у компьютера и наблюдал, как, не торопясь протирать глаза, промаргивается мальчик. «Что тебе снилось, маленький офицерик? – спросил полковник про себя, остро ощущая, что Сиф ещё во власти воспоминаний. – Что к тебе возвращается ночью под раскаты грома, какие люди, какие лица? Я или кто-то ещё?»

Сиф наконец заметил командира и вяло улыбнулся, скорее из вежливости, чем по желанию. В комнате было достаточно светло, чтобы снова заснуть уже не удалось, но Сиф всё равно обратно закрыл глаза, и меж светлых бровей пролегла складка, слишком взрослая на мальчишеском лице. Сиф силился запомнить образы, всплывшие ночью в памяти.

Что же ему снилось?.. Ну а что под такой грозовой аккомпанемент ему могло явиться? Путанные осколки воспоминаний, переходящие друг в друга и, в бесконечно-долгий миг перед пробуждением, вспыхивающие настоящей памятью, которой невозможно противиться.

Конечно, УБОН. Конечно, разведрота. Командир, Кондрат, разведчики, бесконечные марши и операции…

Иногда он начинал припоминать, совсем размыто, что долго не приносил присяги. Почему? Наверное, всё ждали, пока вернётся отец Николай – священник так не вовремя покинул батальон! – чтобы присягнуть на Евангелии, в его присутствии. Чтобы всё было как положено. А может, дело было в том, что что-то там не заладилось с самим оформлением Сифа воспитанником батальона? УБОН Заболотина входил в войска особого назначения… Или просто ждали, когда время появится, чтобы все церемонии провести, торжественно и «как положено»? Откуда было знать точную правду Сивке, а уж для Сифа-то и вовсе события тех дней были смутными образами на дне сознания, и о реальном положении дел он мог только догадываться.

По крайней мере, «как положено» хотелось Заболотину, в этом Сиф не сомневался. Впрочем, когда почти сутками батальон передвигается, разделяется, атакует, перегруппируется и зачищает, а дождь льёт и льёт, по нескольку дней подряд – тебе и всем окружающим не до твоей присяги. И Кондрат по-прежнему считает тебя досадной помехой, ничего не поручая, кроме бессменной помощи дежурным по «бытовухе» и беготни по роте. Так что ни о каком воинском долге речи быть не может.

Но чем ближе были основные выринейские силы, тем стремительнее всё меняется – и жизнь, и взгляды, и твоё собственное мнение…

26 сентября 2006 года. Забол, у истока Ведки

Сегодня вечером очередь дежурить подошла двойке – ну, то есть, официально это называлось «гранатомётный расчёт» – Найдохи, и это, пожалуй, было известием радостным. И Найдоха, и Слепень относились к Сивке вполне сносно, а к язвительным замечаниям мальчишка уже привык, не впервой, в общем-то. Главное – не отвечать на подколки, а то не отстанут…

К тому же на «деле» нет лишнего времени на ссоры, чай, не по лесу гуляешь – вернее, и лес тоже встречался, но «прогулкой» марш точно назвать было нельзя. Ничего, главное – дожить до вечера, когда можно будет заснуть и не видеть ни серого неба, ни грязи, по ошибке именуемой всеми дорогой, ни разведчиков, таких странно-отчуждённых и строгих… Заснуть и не видеть даже сны – ну, это если повезёт.

Дождь барабанил по брезенту, монотонно и уныло. Сивка кутался в куртку и про себя мечтал, чтобы о нём все забыли, потому как когда в последний раз Кондрат о нём вспомнил – пришлось с километр топать до штаба батальона и обратно, изображая из себя, как описал язвительный Найдоха, «радиоволну в физической оболочке». Что он имел в виду, объяснил потом уже Слепень – и о звуковых волнах, и о радио, и о том, что вместо посыльного Кондрат легко мог использовать рацию, как поступал потом…

Но то было «потом», и Сивка к тому времени уже промок и зарёкся открывать рот в присутствии Кондрата. А то будет опять, как в тот раз:

– Маська, доложи в штаб, мне некогда.

Некогда ему, двадцать раз, конечно же. И что делать? Топать…

Понимающий кивок Заболотина лишь прибавлял желания когда-нибудь придушить этого офицера. Или хотя бы высказать все накопившиеся слова. И пусть после этого Дядька – как Заболотина все называли – многозначительно коснётся пряжки ремня и напомнит, что такими словами выражаться… что там он сказал в последний раз? Некультурно, да?

А засунуть его, Сивку, в эту навкину разведроту было культурно, ага.

Отвратительным было то, что, топая под дождём, вскипеть толком не получалось. Слишком сыро, промозгло и хочется поскорее всё сделать, вернуться и забиться в угол.

Дядька внимательно выслушал, поблагодарил и спросил вдруг:

– А у тебя всё в порядке?

Сивка прикусил губу и промолчал. Правдивый ответ на такой вопрос выглядел дурацкой жалобой, а уж жаловаться Сивка ни за что никому не собирался.

– Нормально, – буркнул он наконец.

– Не обижают?

Сивка торопливо замотал головой и спросил:

– Я, это… разрешите идти, в общем?

– Ну иди, – не сдержал улыбки Заболотин и, провожая взглядом мальчишку, покачал головой: – «Я, это, разрешите идти, в общем», ну надо же…

Юркнув в тёплое чрево машины, Сивка присел на своё место и неохотно сообщил:

– Передал.

– Не «передал», а «доложил», – поправил Кондрат на редкость терпеливо.

– Ну, доложил.

– И без «ну», – встрял Крот.

И получил короткий тычок пальцами под рёбра. Кондрат был скор на руку и равно справедлив ко всем… как считал он сам:

– И не встревать в чужие разговоры.

Сивка с беззвучным вздохом покосился на Крота и подумал, что когда-нибудь обязательно врежет. Всё к этому идёт.

По счастью, вскоре пришёл доклад от очередной тройки, разведрота «переползла» в следующую точку, и Крот исчез вместе с двумя своими напарниками…