Найди меня (СИ) - Егураздова Александра

(с) Эрнест Хемингуэй

Лика

Я уже устала просыпаться в непонятных для себя местах. В нос ударил резкий медно-кислый запах. Через одежду я ощущала промозглый пол. В этот раз это было какое-то подвальное помещение, но с железным полом. Играла песня Zombie, видимо радио.

У меня сильно болело ребро и во рту был вкус мертвой кошки. Саша. Где Саша. Я повернула голову в поисках моего Ромео.

Саша был без сознания, привязан к стула рядом. Я попыталась встать, но поняла, что мою правую руку держит труба. Я прикована к трубе железными наручниками. На запястье красной дорожкой виднелись следы от оков. Слишком туго затянуты, грубое железо царапало мне руку до крови.

Пистолет, наручники. Откуда это все у Артура. Я позвала

— Саша, Саша, — мой голос разнесся эхом, как будто я говорила в консервною банку. В ответ на мой зов тишина. С виска Саши стекала алая полоска, резко контрастирующая с бледной кожей. У меня началась паника.

Чертова идиотка. Зачем я вернулась.

Я стала глубоко дышать чтобы заставить работать свой мозг. Мне нужно было оценить обстановку. Было слишком темно, чтобы можно было хоть что-то разглядеть. Но тут скрипнула железная дверь и кто-то вошел.

Артур переоделся в чистую одежду, его рубашка была расстегнута так, что было видно его псов. Церберы на груди. Он зашел и щелкнул выключателем. Загорелась единственная навесная лампочка, которая была покрашена чем-то липким на вид. Помещение была на столько маленьким и тесным что едва вмещало нас четверых. На полу были разбросаны обгорелые свечи и ржавые острые предметы, в вперемешку с грязными тряпками и трупами мух. По моей коже бегали мурашки размером со слона. Я хотела машинально перекреститься, но правая рука была мне не подвластна.

Цербер качнулся и направился в мою сторону. Сев на корточки, он рукой провел по моей холодной гладкой голове. Затем резко поцеловал меня в губы. Я отшатнулась как от горячей плитки. Зрачки были его такие огромные, что не видно было какого цвета глаза. Но в них читалась страсть, граничащая с грязной похотью.

— Николь, — он произнёс мое исковерканное имя как грязь, его голос казался везде из-за железных стен, которые создавали эхо.

— Каждую ночь мне снился сон как я нежно оставляю сладкие порезы на твоей коже. Внутри ты такая же прекрасная как снаружи. Твоя кровь такая же алая, а твои кости такие же чистые. Я просыпался весь мокрый от возбуждения и хотел тебя. Хотел каждой своей долбанной клеткой взять, и чтобы ты принадлежа мне, по несколько часов подряд пока не начнёшь меня умолять не останавливаться. Боль будет твоим наслаждением, твоим ядом и твоим спасением. И я снова и снова буду желать тебя

Если бы парень не был так обдолбан, то точно бы сделал то, о чем сейчас говорит. Артур встал и на не твердых ногах оперся об стол в углу.

Зашла Малина и с разбегу села на руки к Саше. Обвила его руками и стала облизывать его ухо. Было ощущение что родственнички пришли с вечеринки. От них разило алкоголем и дымом, и они оба явно были на веселе.

— я же говорила, что ты будешь моим, — ее голос шипением доносился до меня и вызывал приступ рвоты.

Рукой она стала гладить Сашу по лицу, потом по шее и спускаться ниже, размазывая кровь с виска. Хвала Богам мой Викинг стал приходить в себя и когда понял, что происходит стряхнул ее одним резким движением с себя.

Я облегченно выдохнула, чем сразу же привлекла внимание девушки.

— мне кажется ты еще не поняла кто тут хозяйка. Малина взяла ржавый нож с пола и подошла ко мне.

Артур в это время закурил сигарету и пускал круглые кольца дыма в воздух, в полном равнодушии и отстранении.

Малина тупым острием провела по моей шей.

— это я обрила тебя. Да-да, мне совсем не нравились твои волосы. Без них ты выглядишь более жалкой и уродливой. Мне стоило больших усилий не перерезать тебе горло. Но отказать себе в маленьких удовольствиях я не могу. Она сильнее нажала на ручку, но нож был слишком тупой чтобы прорезать кожу. Тогда она провела им мне по щеке к губе. Я не шевелилась. Знала, что сопротивление еще больше ее раззадорит. Саша смотрел на это картину как завороженный. Я понимала, что если она причинит мне боль он разнесет здесь все. Но у Артура пистолет. Он не оставит его жить.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Малина, подбрасывала мне цветы. Запугивала, но не предпринимала прямых действий. Она действовала издалека, шипя, затем громко лая, угрожая. Ей доставляет удовольствие ее слова, она упивается ими и верит в каждое произнесенное слово в вслух, как осколок стекла. Как разбитое горлышко от бутылки, оно лежит и запугивает своим видом. Ее яркие волосы, сделаны чтобы привлечь внимание. Привлечь любовь. Хоть толику, которую она так и не получила. Людей она считает своими марионетками, вообразила, что имеет хоть какую-то власть в своих словах. Я перевела свой взгляд на ее брата.

Артур, если бы он был цветком, то был бы цветущим дурманом. Труба ангела. красивая, утонченная внешность, но с токсичной пыльцой. Он сам травится своей пыльцой, слепнет от своей мнимой власти, не различает реальность и свои фантазии. Ядовит и грязнет в своих слабостях и пороках.

Артур докурил сигарету, потом открыл новую пачку чтоб достать еще одну, но она оказалась пуста. Тогда Аид смял ее и бросил Саше в лицо. Когда за ним закрылась дверь, Малина со всей силы взмахнула рукояткой и вонзила тупой конец мне в левую руку которая лежала на полу. Чтобы заглушить мои крики, она кричала еще громче. Саша не выдержал, вместе со стулом сбил эту бешенную сучку. Она отлетела в стену, и вырубилась.

В этот момент мы услышали грохот. Как будто мешок кинули нам в стену. Затем железную дверь вынесли с петель. Я не могла поверить своим глазам.

Кира и Лил в дверях этого подвала смотрелись как воительницы среди руин. Свет с коридора светился над их головами как нимб. Я поморгала в страхе что видение не настоящее. В руках они держали по бейсбольной бите и волосы их развивались при каждом движении. Точно Богини.

— Лика, — девочки кинулись ко мне.

В этот момент Малина пришла в себя, и тут Лил кинулась к ней, не дав ей встать на ноги.

— а к тебе у меня отдельные претензии. Маникюр — четыре тысячи, — Лил с правой влепила ей хук не хуже, чем сделал бы это Марсэль, — сапоги — сорок, — второй удар пришелся на другую щеку. — И за мою подругу — бесценно. Колено уже прилетело ей в ребра.

Перешагнув каблуками она смотрела на нее сверху вниз.

— психичка долбанутая, трусы надо за собой стирать

— вот видишь, Лик, — обратилась ко мне Кира, — плохие девочки всегда получают по заслугам!

За их спинами я увидела Мишу и Марсэля, которые разговаривали с испуганным охранником. Не повезло ему дежурить в сегодняшнюю смену.

— Дима вышел на Артура по своим каналам. Тот часто покупал дурь и таблетки. Тем более в таких стрессовых ситуациях ему необходимо было расслабится, — Мари пыталась привлечь мое внимание, пока они с Кирой исследовали мое тело на повреждения.

— двое амбалов, что стояли у двери сначала пыталась нас не пустить, но Кира так хорошо одному зарядила что тот запел соловьем.

— папой ему теперь точно не быть, — гордо добавила Фея.

Мой внешний вид явно вызывал у них шок. Скулы, голая голова, в весе я потеряла за эти дни килограммов пять не меньше. Одежда висела на мне мешком, из левой руки сочилась кровь, и скорее всего была переломлена кость. И при этом я не плакала, а улыбалась. Меня так сильно переполняла радость, что я не чувствовала боли.

Лика, ты заразилась сумасшествием.

Сема отвязывал брата, а Раф приводил в чувство сумасшедшую в углу.

— что будем с ними делать? — Дима указала на Артура и Малину, связанных в коридоре. Малина смеялась. А Артур похоже словил передоз. Губы его побелели и его трясло. Но он пытался держаться на ногах.

Я покачала головой, давая понять, что не хочу больше их видеть. Дима кивнул.

— у меня есть мысль. Он сунул руку в карман и достал оттуда яблоко. Красное, большое.