Избранница Хозяина холмов - Елена Сергеевна Счастная

что делала миг назад. Прислушалась, внимательно глядя на всё такого же неподвижного Атайра, и вдруг ощутила, как мне в спину повеяло пропитанным лиственной свежестью ветром. Я лишь моргнула — и меня словно потащило в крутой водоворот. Ещё миг — и из каждой тени, что залегали в углах просторной спальни принца, вдруг начали выплывать тёмные, закованные в жесткие доспехи фигуры. Они двигались ровно и плавно. И скоро от них отделилась одна, уже хорошо знакомая. Клубящаяся темнота под капюшоном Всадника явственно обратилась ко мне, хоть я по-прежнему не видела глаз. От него качнулась ледяная волна угрозы.

Атайр крупно вздрогнул и медленно замотал головой, сминая подушку.

А сумрачные фигуры всё выходили и выходили из-за невидимой Грани, которую я всё же ощущала. И непонятно было, как они все собираются поместиться здесь.

Воины все были вооружены. Кто луками, кто копьями или мечами. Их доспехи были покорёжены временем и ржавчиной, кожа нагрудников истёрлась, а плащи больше были похожи на лохмотья. Они замерли вокруг постели Атайра — и в этот самый миг я поняла… Дикая охота. Они пришли за ним!

— Постойте! — Я даже с месте подскочила, вмиг растеряв всю сонливость. — Он же жив!

Но охотники и голов в мою сторону не повернули, словно меня здесь и вовсе не было. Один только Всадник напряжённо приподнял плечи, явно прислушиваясь и ожидая, что я буду делать дальше.

— Атайр! — зачем-то окликнула я принца, решив, что он услышит меня хотя бы в Сиде, раз его душа какой-то своей частью уже перенеслась туда.

Но его высочество даже глаза не открыл, продолжая метаться в нарастающем жаре. В полной растерянности я кинулась к двери, чтобы позвать Финли. Если он что-то сделает, облегчит лихорадку Атайра, тому станет лучше и охотники отступят.

Может, мне просто было страшно приближаться к ним. Или я неосознанно сторонилась сущности из Сида, как не раз твердили мне принц и друид. И отчего-то решение позвать лекаря показалось мне правильным. Но только в первый миг.

Когда я дёрнула массивную створку двери и шагнула наружу, то не сразу поняла, что произошло. Потому что вместо гостиной части покоев Атайра оказалась в лесу. Молодые осины и клёны окружили меня ажурной зеленью, в ушах звенел далёкий птичий щебет. И, конечно же, никакого Финли здесь не оказалось.

Только вороные лошади охотников, которые пешие стояли вокруг постели Атайра, паслись среди дремучих кустов.

“Харелт”, — позвала я, не надеясь особо, что друид услышит меня.

С ним у нас не было такой прочной связи, какая однажды проявилась с Атайром. Или даже с Ингюсом — тот случай и вовсе до сих пор заставлял меня краснеть от стыда и досады. Потому я ещё миг напряжённо прислушивалась к звукам, что окружали меня, и к собственным ощущениям: друид никак не отозвался. Да и я осталась там, где стояла.

Харелт сейчас наверняка в святилище… Неужели и оттуда не слышит меня?

И я уже собралась было возвращаться в спальню принца, как заметила огромную тень в мутной зеленоватой мгле леса. Лошади заволновались, подняли головы, настороженно прядая ушами… Из туманной чащи неспешно вышел бурый медведь, с громким треском ломая попадающий под лапы валежник, раздвигая кусты широкой мохнатой грудью.

Какое удивительное облегчение! Я едва не бросилась ему навстречу.

— Он умирает! — всхлипнула мысленно. — Они заберут его! Мы должны что-то сделать!

— Успокойтесь, — холодно проговорил Харелт у меня в голове. Медведь остановился и повёл носом по воздуху, заставив оседланных лошадей прянуть в стороны от него. — Возвращайтесь и обратитесь к Всаднику. Сейчас можно. И даже нужно.

— Что я скажу ему?

— Скажите, чтобы уходил.

— И всё?

— Попробуйте.

Что ж, наверное, мне некуда было деваться. Хоть это “попробуйте” и звучало не слишком-то обнадёживающе.

Я сделала шаг назад — в темноватую спальню Атайра. Охотники во главе со всадником никуда не делись, хоть я всё же немного на это надеялась. Стервятникми, готовыми в любой миг схватить добычу, они нависли над постелью его высочества — из-за них его почти не было видно.

Я решительно приблизилась к стоящему в стороне Всаднику, и тот повернул ко мне голову. Так и представилось, что где-то в глубине этой дымчатой мглы он нахмурился.

— Уходи! — проговорила вслух, стараясь придать своему голосу как можно больше решительности. — Он не умирает. И я не чувствую его в Сиде. Ты зря ждешь его здесь, Всадник.

— Мы соединимся рано или поздно, — гулко проговорил он. — Мы не можем быть по отдельности.

— Атайр сказал, что ты — это он. Как это случилось? — решила я отвлечь вторую сущность принца разговором.

— Я — его плата за то, что однажды он прошёл по Сиду, хоть и не имел на это право. За то, что Ребека вернулась.

— Она вернулась не совсем! — Я даже слегка задохнулась от такой несправедливости.

— Ну так и он пока жив.

Всадник пожал плечами, сложив руки на груди. Но несмотря на мой наверняка грозный вид даже с места не сдвинулся. Продолжил стоять в стороне, словно ожидая, когда же его высочество ослабнет настолько, чтобы Охота смогла его забрать.

Я подавила в себе первый порыв снова спросить совета у Харелта. Похоже, никто из этих мужчин слушать меня не желал.

— Вы должны удержать его. Говорите со всадником! Заставьте его уйти! — голос друида вновь сотряс мне голову.

Хорошо было бы. Если бы я ещё знала, какие доводы заставят его отступить. Потому просто подошла к Всаднику, который уже отошёл от меня на несколько шагов, но замерла, когда от толпы охотников вдруг полился угрожающий гул. Будто они начали петь, хоть на пение это было мало похоже. Скорее на завывание ветра в колодце.

— Уходи! — совсем перепугалась я, едва владея собственным голосом и дыханием, что то и дело застревало сгустком песка в горле. — Уходите вы все! Он не пойдёт с вами. Он жив! И скоро придёт в себя.

Ничего этого наверняка я, конечно, не знала. Но, наверное, просто верила, надеялась — и от этого мне становилось хоть немного легче. Потому, чтобы заставить Всадника послушать меня, придать хоть немного больше веса своим словам, я просто подошла и схватила его за локоть. Дёрнула к себе — и мою ладонь словно обожгло ещё не остывшими углями. Я вскрикнула, отшатнувшись. Всадник явственно дёрнулся и, медленно повернув голову, наверное, посмотрел на свой мгновенно истлевший рукав. На его оголившейся из-под ткани бледной коже наливался краснотой выжженный отпечаток моей ладони.

— Лучше не приближайся, — предупредил Всадник, разозлившись.

— Не трогайте его! — рявкнул